– Спасибо, – сдавленно ответила она. Пальцы ее на миг соприкоснулись с его пальцами, и Алиса с трудом сдержалась, чтобы не отдернуть руку. Да что же это с ней такое?! Она – взрослая женщина, способная нести ответственность за собственный выбор, а между ними, в конце-то концов, не случилось ничего противоестественного.

– Если будет совсем плохо… – закончив с платьем, продолжила было костюмерша, но Алиса поспешила заверить ее:

– Нет-нет. Такое… редко бывает. Просто солнце и…

Не договорив, она сделала глоток из стакана. Вода оказалась прохладной и приятной на вкус. Алиса с удовольствием выпила половину и повернулась к Стефану. Она надеялась, что он не смотрит на нее, но стоило ей только поднять взгляд, как она тут же встретилась с ним глазами. Алиса не сомневалась, что он слышал разговор и все правильно понял, но во взгляде его она не увидела ни насмешки, ни снисходительности. Он смотрел на нее внимательно, словно изучал, словно пытался что-то понять, и от этого ей стало не по себе. А еще эта расстегнутая рубашка, обнажающая в меру широкую грудь, живот и убегающую под ткань джинсов полоску волос, которую она вчера гладила пальцами… Боже!

Вечер опустился на Майорку подкрашенной разноцветными неоновыми огоньками темной пеленой, и хотя в сравнении с дневной жарой стало значительно прохладнее, воздух казался по-летнему густым и душистым. Набросив поверх платья мягкий кашемировый кардиган, Алиса вышла из дверей отеля и тут же столкнулась со Стефаном. Он как раз поднимался по ступенькам крыльца и, поравнявшись с ней, остановился. Внимательно посмотрел на нее и спросил:

– Всё в порядке?

Алиса пожалела, что на ней нет темных очков. На окрестности медленно опускалась ночь, но свет расположенных возле крыльца фонарей не давал никакой возможности спрятаться в спасительном сумраке. Ей хотелось отвернуться, и всё-таки она заставила себя посмотреть ему в глаза. Серые, с зеленоватым оттенком… В душе ее тут же поднялась слабая тревога, захотелось плотнее закутаться в теплый кашемир. И почему он не мог пройти молча?

Черты ее лица ожесточились, и она ответила грубее, чем ответила бы любому, задавшему ей тот же вопрос:

– У меня всё отлично, Стефан.

Больше не оборачиваясь, она спустилась по ступенькам, чувствуя, что он, как и прошлым вечером, смотрит ей в спину. С каждым разом это выводило ее из себя все сильнее. Так и хотелось развернуться и с вызовом спросить, что ему от нее нужно. Но она не обернулась, а мягкой кошачьей поступью скользнула в темноту.

Стефан еще немного постоял на крыльце, задумчиво глядя сквозь свет фонарей. Мимо, оживленно переговариваясь и смеясь, прошла компания хорошо одетой молодежи. Он направился следом и, когда ребят догнала отставшая от них девушка, придержал для нее дверь. Ему всегда нравилось решать сложные задачи, нравилось ставить перед собой цели, достижение которых требовало упорства и труда, нравились головоломки. И еще его всегда тянуло к сложным людям. Об Алисе Решетниковой говорили очень много. Обсуждали ее победу на Олимпийских играх в Корее, обсуждали ее переезд в Штаты и смену спортивного гражданства, смену тренера и партнера. О ней говорили все, кому не лень – называли ее гениальной парницей и целеустремленной стервой, предательницей собственной страны и фигуристкой, не упустившей шанс. Многие считали, что золотая медаль Пхенчхана досталась ей незаслуженно. О ней говорили много и многие, и только сама она молчала.

Алиса вышла на пляж и прислушалась к умиротворяющему шуму волн. Попавший в босоножки песок неприятно перекатывался под пальцами, и она, помедлив, разулась. Вопреки ее ожиданиям, пляж оказался почти пустым, но это ее вовсе не расстроило, напротив, сжав ремешки, она босиком направилась к кромке воды. Песок уже остыл, и Алиса чувствовала исходящую от него прохладу. Мягкая волна ласково коснулась ее ног. Она остановилась возле темной водяной глади и устремила взгляд вдаль, на убегающую по воде дорожку серебристого лунного света. Завтра самолет поднимет ее в небо, чтобы унести домой, в чужую страну. Завтра она распрощается с Майоркой и, возможно, уже никогда больше сюда не вернется. Завтра она оставит позади всё, что здесь случилось и, может быть, заберет с собой продолжение своей собственной жизни. Но всё это будет только завтра, а пока она могла смотреть на посеребренную воду, молчать и наслаждаться холодными волнами, лижущими ее ноги.

Съемки были окончены. Несмотря ни на что, режиссер, кажется, остался доволен. Раздавшийся в талии и начавший лысеть, он, тем не менее, не потерял мужского обаяния, и Алиса не смогла удержаться, чтобы не ответить на его комплимент улыбкой. Представители «Лорнекс» вручили им со Стефаном небольшие подарки – те самые часы, что украшали их запястья во время съемок. Алисе, к тому же, достались маленькие сережки и белое платье. Это платье было ей совершенно ни к чему, и она не хотела забирать его, но оно все равно оказалось в приготовленном для нее представителями компании пакете.

Особо резвая волна обдала холодом ее колени, намочила край подола. Алиса почувствовала, что начинает замерзать и вышла на берег. Влажное платье липло к ногам, но ее это не заботило. Она уселась прямо на песок и, обвив колени руками, уперлась в них подбородком. Она понятия не имела, что будет делать, вернувшись в Калифорнию. Через три недели им с Алексом предстояло отправиться в Японию для участия в шоу, но до этого времени она, в сущности, была абсолютно свободна. Конечно, тренировки никто не отменял, и все же это совершенно не то, что подготовка к крупным турнирам.

Она любила кататься в Японии. Это касалось и соревнований, и коммерческих выступлений. Жители этой страны ценили и спорт, и искусство, а фигурное катание совмещало в себе и то, и другое. И если в некоторых странах порой приходилось выходить на лед при пустых трибунах, стадионы в Японии всегда заполнялись до отказа.

Однако ей этого было мало. После Олимпиады ей вообще было мало всего, за что бы она ни бралась, и чем дальше оставался корейский Пхенчхан, тем яснее она чувствовала гнетущую неудовлетворенность. И, что самое главное, она понятия не имела, как от этой неудовлетворенности избавиться. У нее была возможность заняться тренерской работой, но она не хотела этого, была возможность попробовать себя на телевиденье, но ей была неприятна даже сама мысль стать ведущей какого-нибудь популярного проекта или ток-шоу для домохозяек. Пару раз ей даже предлагали роль в кино, вот только сценарий оказался ей совсем не по нутру… Ей не хотелось заниматься бизнесом, не хотелось шить модную одежду, не хотелось торговать своим лицом, хотя как раз из-за этого она и приехала сюда, на Майорку. Олимпиада была ее мечтой, ее целью, ее жизнью, но теперь, когда мечта золотой медалью лежала в ее руках, она не понимала, куда двигаться дальше.

Внезапно она вспомнила короткое интервью Стефана, которое он дал сразу после завершения чемпионата мира в прошедшем сезоне. В нем он твердо заявил, что заканчивает карьеру, и что этот старт стал для него последним. Так же, как и она сама, Стефан ушел из спорта, взяв золотую медаль мирового первенства, только случилось это двумя годами позже. Понимает ли он, что теперь ему делать со своей жизнью? Знает ли, куда двигаться? И если да, то, может быть, научит и ее, расскажет, объяснит? Какая глупость… Ее решения должны оставаться лишь ее решениями так же, как и проблемы.