– Я так и знал, что под этим скромным серым платьем скрывается что-то подобное! – опять подкрался незаметно Тони Купер. Похоже, он увидел мои чулки… Но ничего страшного, он же не видел мои….

– Клёвые трусики. Сто процентов, лифчик тоже тёмный – ярко-красный, да?

Вообще-то, почти бордовый! Но ближе к красному! – я начала одергиваться…

– Не парься, их не видно – я специально подглядел. А что ещё скрывается под этим образом примерной девочки?

Я растерялась, как девчонка… Блин, похоже, он меня клеит. Но я вообще не знаю, что надо отвечать в таких случаях! У них это так ловко как-то получается… Как будто они учили… Блиииин, я тупая.

Я бы промямлила что-то глупое и невнятное, но…

– Я тебя сто лет ищу! – боже, Мелкая, как я рада тебя видеть! У тебя самый лучший голос в мире!

– Пошли в туалет, у меня кое-что для тебя есть, – подмигнула она мне и Куперу.

Конечно, я убежала с ней. И вроде, ничего не случилось, но я была, какая-то потерянная. Я всегда теряюсь в таких ситуациях.

Но вскоре эта внутренняя дрожь прошла. Ее стёрла волна этой невероятной синтетической эйфории.

Опять я себе показалась самой красивой, самой умной, самой-самой… Снова эта дикая уверенность в себе. И я снова затанцевала.

– Тебе определенно надо выйти и показать себя. Ты очень сексуально двигаешься. А, я понял, ты находишься в образе светской кошки, поэтому ты не можешь этого сделать.

Нет. На этот раз ты не угадал. «Светская львица» – это не ко мне. Их надо ловить у бара, с пустыми бокалами в руках.

Что потом я от него хотела, непонятно было даже мне. Уже около часа я жестко приставала к нему в полутемном коридоре «Зефира», увешанном зеркалами. На его настойчивое «поехали ко мне» я отвечала категоричным «нет».

«Ты такая красивая… – уже по которому кругу начал он, его рука была под моим платьем. – Я, как увидел тебя, сразу влюбился, поехали ко мне, я так тебя хочу… Это любовь с первого взгляда…»

Нет, давай, продолжай, не останавливайся, это лучше чем секс, я тебе никогда не дам, лишь бы услышать это ещё раз… И он снова сладко запел мне на ушко и засунул свою руку ещё дальше мне под платье…

– Маша! Ты ведь проститутка! Веди себя прилично! Тебя ведь брать никто не будет!

Это была Анька!!! Та самая Анька, с которой я заполнила ту самую злополучную анкету в клубе!!!

Мое сердце забилось где-то в животе, и мне хотелось заорать.

«Так ты знала!!! Ты знала!!! Но ведь это ты!!! Ты, а не я!!! Ты хотела там работать!!! Кому? Кому повезло больше – тебе, что тебя не взяли, или мне?!»

Но, понятное дело, я не набросилась на нее, а, наоборот, прикусила язык и пыталась подавить эту внутреннюю дрожь и чувство вязкости в теле. Даже злости особой у меня не было. Я даже не могу объяснить это чувство, как будто резко упала в глубокую тёмную яму без кислорода.

– Это она кому? – спросила меня Юля у зеркала в раздевалке.

– Юля, ты что, проститутка, что ли?! – оторвалась я на бедной Мелкой.

– Нееет, – ошалело и неуверенно ответила она.

– Ну, вот значит не нам!!! – и я выскочила на улицу.

Было уже утро. Серое, холодное утро. На перекрестке у клуба кричали пьяные девчонки, которых волокли выпившие парни. Ничего не понимающие взгляды и потрепанные платья, облитые вискарём и задранные к самой жопе. Боже, как это ужасно. Где-то в жизни я повернула явно не туда.

Утро ещё раз резануло глаза своим злым светом. Начался этот злоебучий, надоевший до чертиков, насморк. Меня кидало-то в жар, то в холод, но не от любви… Похоже, волшебство кончилось… Двенадцать часов пробило.

– Приезжай в клуб! – орал в трубку пьяный Димон.

– Я не буду развлекать твоих телок! Разводи их на секс, как-нибудь, без меня…

– А у нас «есть чё»! Приедешь?!!

Конечно, приеду. Я сейчас дать за кокс готова.

– Ну, наверное. Я подумаю, – не выпала из образа я.

Наверное, всё не так уж и плохо, думала я в клубе, лёжа на своём любимом диване. Здесь я дома, здесь я знаю, что делать. Здесь нету Анек и Тони Куперов. И никто и никогда меня не заставит вылезти наружу. Здесь хорошо. Главное, чтоб волшебство не кончалось.

Это был самый пафосный стрип клуб Нижнего Новгорода. Я не буду писать его название. Как я тут оказалась?

В «Распутин» зашла Мелкая. На тот момент, у неё уже были клёвые силиконовые сиськи и надутые губки. Я себе раз и навсегда выбрала стиль нэйчурал. Я никогда не красилась и не красила волосы.

– Поедешь со мной в НиНо? С Кириллом?

– В какое нино, с каким Кириллом?

– В Нижний Новгород, с моим Кириллом.

– Дай мне пять минут.

Я собрала вещи: стрипы, три костюма и зубную щетку. И все;-)

С Юлькой мы проводили дни, а ночи я проводила в клубе, потому что это была любовь. Мелкая влюбилась, как кошка. Я за нее была только рада. Кирилл хороший парень, к тому же, сын губернатора Нижнего Новгорода.

Я решила здесь поработать. Почему я выбрала этот клуб? Здесь было очень красиво, хотя это был обычный публичный дом, если честно. Но что-то мне подсказывало, что скоро здесь будет жарко…

В нижнем я взяла себе имя Алла, а фамилию Романова. Ни больше, ни меньше. В клубе я была далеко не самая красивая девочка, ниже всех на голову и как-то, в целом, попроще. Я даже всерьёз задумалась как-то «затюнинговать» себя, потому что среди них я смотрелась, как котенок среди львиц. Вроде симпатичный, милый, но котенок. Когда я пришла, меня никто не воспринял всерьёз. На меня даже внимания не обратили.

Но через час я уже все поняла. Не надо мне ничего в себе менять. Я, конечно, не белый ангел и всяко пошутить могу, но после шутки «а, давайте, все дружненько отсосем у кальяна» у меня отлегло. Я буду брать харизмой!

Чего ревешь? – Спросила я у рыжеволосой девушки. Внешность у неё была, конечно, модельная: волосы длинные, кудрявые; фигура высокая, стройная, глаза зеленые, очень красивые. А ещё она обладала удивительно правильными чертами лица. Я таких только в журнале видела. Её звали Лиза.

– Я съездила в увольнение. Теперь я шлюха.

– А ревешь то чего? – Повторила я свой вопрос.

– Ну, как… Тебе легко говорить…

Я задумалась. Чего-то я так не ревела… Совести у меня нет совсем, что ли.

– Ты знаешь, когда-то каждая из нас сделала такой выбор. Каждая – по своей причине. Важно, между чем и чем ты выбираешь, и выбрать то, что тебе важнее.

– И ты?

– И я, как видишь. И, поверь, мне было, что терять.

Конечно, я не стала ей ничего рассказывать.

– А ты сейчас жалеешь?