ловушками, юкагиры добывали больше пушнины, чем ламуты. Но, очевидно, и целились они более тщательно, и вообще не упускали никакой возможности выследить и добыть зверя, что не всегда удавалось ламутским охотникам, сидевшим верхом на оленях. Поставленные в прошлом в исключительно трудные условия существования, юкагиры довели свое охотничье ремесло до совершенства. Несомненно, конечно, и то, что многое как охотники они позаимствовали от тех древних тунгусов, которые некогда пришли в Северную Якутию.

Охотничий промысел и сейчас занимает немаловажное место в экономике верхней Колымы. Пушнину добывают и юкагиры Среднеканского коопзверопромхоза Магаданской области, и юкагиры совхоза «Верхнеколымский» Якутской АССР.

Юкагиры стремятся уйти на промысел пораньше, чтобы успеть наловить рыбы и заготовить приманку для ловушек.

Соболя и горностая юкагиры добывают капканами и черканами[37], белку — ружьем. Черканы каждый охотник изготовляет для себя сам, капканы ему дает совхоз. Обыкновенно юкагир-охотник выставляет 200–300 ловушек на участке тайги длиной в 20–40 км.

В середине промыслового сезона — в январе — охотники приезжают в Нелемное, чтобы сдать пушнину и пополнить запас продуктов и боеприпасов. Затем они возвращаются на свои участки и находятся там до окончания промысла, т. е. до конца марта или начала апреля. В это время снег уже тает под теплыми лучами солнца, и на нем образуется наст. Юкагиры, конечно, не упускают случая вспомнить старое — охоту по насту.

Ну а как обстояло дело с пушным промыслом у юкагиров в тундре? — спросит читатель. Некоторые авторы начала XIX в. отмечали слабое развитие пушной охоты у юкагиров нижней Колымы и Анюев. Но это не совсем точно: просто там больше был развит промысел диких оленей, на фоне которого добыча песцов и лисиц выглядела мелкой забавой.

В 20-е годы XIX в. в бассейне нижней Колымы водились белые и бурые медведи, росомахи, волки, песцы, лисицы, белки и горностаи, даже соболи. Соболей там добывали от 200 до 300 штук в год.

В 1867 г. на Анюйской ярмарке было продано 20 лисиц-сиводушек, 170 красных лисиц, 705 речных бобров, 310 куниц, 200 белых песцов, 130 пыжиков, 13 медведей и т. д.

Пушных зверей местные жители промышляли преимущественно ловушками давящего типа. По сообщению Матюшкина, все пространство между Большим и Малым Анюями в 1821 г. было усеяно кулемами, пастями, клепцами и тому подобными приспособлениями. «Расположение и устройство ловушек, делаемых обыкновенно только при пособии топора, из дерева, без всякого железного скрепления, чрезвычайно разнообразны, и в некоторых из них весьма сложный и обдуманный механизм заслуживает удивления», — писал он{75}.

Старательный охотник выставлял по первому снегу до 500 пастей, которые три-четыре раза за зиму проверял. В «урожайные» годы в каждой восьмой или девятой ловушке он находил «более или менее важную добычу». Однако из-за редкого «высмотра» ловушек значительная часть пушнины пропадала зря: ее расклевывали вороны, поедали звери.

В начале XX в. наряду с самодельными ловушками у охотников тундры начали появляться привозные капканы. В 30-х годах они уже широко использовались юкагирами не только для добычи песцов; их ставили даже на гусей и на чаек (за то, что они «воруют» из сетей рыбу).

«Активный» промысел пушнины тундровые охотники вели с помощью лука и кремневой винтовки (лук сохранял свое значение в тундре вплоть до 20-х годов нашего столетия, что объяснялось не только несовершенством кремневых винтовок, но также недостатком и дороговизной дроби и пороха). Подобно своим верхнеколымским соплеменникам, юкагиры тундры с величайшей бережливостью относились к каждой дробинке. Врач Ф. М. Августинович, посетивший Колыму в последней четверти XIX в., отмечал, что «пуля всегда остается внутри зверька, не пронизывая его насквозь. Две или три такие крошечные пули достаточны юкагиру для того, чтобы ими охотиться всю зиму и добыть несколько сот белок»{76}.

На нижней Индигирке еще в 1920-е годы юкагиры и ламуты охотились только с помощью лука — из него «бился олень и даже медведи», как сказано в отчете о землеустройстве Аллаиховского района.

При «активном» лове песца, а также при охоте на белого медведя юкагиры и ламуты использовали собак. Отвлекая внимание зверя на себя, собака давала охотнику возможность прицелиться и выстрелить. При «лову-шечном» промысле собака практически не была нужна.

Пушной промысел — вторая по значению отрасль хозяйства современных оленеводческих совхозов якутской тундры. Рабочие совхоза «Аллаиховский» за зимний сезон 1969/70 гг. добыли 2795 песцов, 53 горностая, 7 волков и 4 красные лисицы. Общая стоимость пушнины составила около 113 тыс. руб.

Основным орудием добычи песцов — главного пушного зверька в тундре — по-прежнему остается пасть. Еще до недавнего времени аллаиховские охотники пользовались пастями «старых богачей» и строительство новых ловушек фактически не велось. Но за последние годы многие пасти пришли в негодность, поэтому совхоз начал завозить в тундру лес для строительства новых.

В минувшие десятилетия тундра обогатилась новым промысловым зверьком — ондатрой, которая здесь прекрасно акклиматизировалась. Ондатру сейчас с успехом промышляют алазейские юкагиры и эвены — рабочие совхоза «Нижнеколымский»: они ловят их специальными приспособлениями, устанавливаемыми на озерах.

Совхозы заботятся о быте охотников во время промысла — строят охотничьи избушки, подвозят на тракторах дрова. Охотники получают из совхозных складов палатки, железные печки, спецовки, капканы, ружья, боеприпасы.

Тундровые юкагиры любят охоту и посвящают ей значительную часть своего времени. Случается даже, что те из них, кто получил специальное образование и приобрел какую-либо профессию, в конце-концов вновь садятся на нарту и отправляются в тундру.

Летом 1970 г. я подружился в Ойотунге с юкагиром И. Н. Никулиным, о котором уже упоминал. Он оказался в поселке потому, что ждал прибытия из Чокурдаха совхозных лошадей, отряженных для ремонта пастей. Мы с ним часто беседовали о старой и новой жизни юкагиров тундры и о его собственной жизни. Вот что он мне рассказал.

По профессии Илья Николаевич — ветфельдшер; он проработал по этой специальности 23 года. Но, когда ему перевалило за 40, решил вернуться к занятию предков — охоте. Никулин стал кадровым охотником совхоза «Аллаиховский». Перед охотничьим промыслом Илья Николаевич «насторожил» в приморской тундре 45 капканов и 80 пастей. В сезон 1969/70 гг. он добыл 15 песцов и заработал 300 руб.

В то лето, когда мы познакомились, Никулин, готовясь к новому охотничьему сезону, запас 3,5 т рыбы и мяса диких оленей — для кормления собак, приманки песцов и собственного пропитания в тундре. Выловленную рыбу он с целью ее сохранения заложил в традиционную яму. Если это сделать в августе, когда уже прохладно, сказал Илья Николаевич, рыба лишь немного «проквасится»…

Находясь на промысле, Никулин, как и другие охотники, ходит по тундре пешком, но иногда становится на лыжи.