Лекарь хотел бы, чтобы вы узнали, что с ним случилось – 100 очков.

Лекарь хотел бы, чтобы вы наказали виновных за случившееся – 200 очков.

Принять или отклонить квест?»

Офигеть! Что здесь вообще произошло. Решительно, мысленно нажал на значок принятия квеста. Спасибо тебе, Филипп. Жаль, что толком мы друг друга не узнали. Обещаю тебе, что попробую сделать всё, что будет в моих силах.

Глаза начал щипать свет. Стали слышаться обрывки разговоров, церковное пение. Ну что ж… Кажется, я начал просыпаться.

Глава 6. Пробуждение

Свет, звуки окружающего мира все отчетливее стали пробиваться через пелену сна. Вот я уже ощущаю, что проснулся, только продирать глаза и подниматься из постели дико тяжело. Ощущения из разряда, если бы я лег спать часа в два ночи, и тут в пять утра меня внезапно решил разбудить какой-то «добрый» жаворонок, пусть и кружкой только что сваренного кофе. Даже если этот кофе будет божественно ароматный, я вылью этому "добряку" содержимое кружки прямо на голову. Тут та же ситуация. Тебя вроде хотят разбудить – песню вон какую-то даже поют – но блин, люди, дайте еще хотя бы пять минуточек! Я не выспался от слова совсем!

Ладно. Зевнув, попробовал продрать глаза. Посылания ничего не решат. Одно дело, послать человека, который хочет тебя разбудить в раннюю рань, другое дело послать в неприличныое место целый церковный хор. Скорее всего, в этом мире такое не прощается, если ты, конечно, не тот самый загадочный Старший Инквизитор. Хотя, фиг знает… Может быть и ему тут такие фокусы не прокатывают... Глаза с трудом разлеплялись – сам себе помог их разлепить непослушными пальцами. Осмотрелся.

Зрелище оказалось эмм… странное. Я вообще по жизни не против новых впечатлений, но вот этот опыт повторять больше не хотелось бы от слова совсем. В той самой идеально круглой комнате, где я заснул, чтобы войти в Инициацию, было очень многолюдно. Вокруг стен стояли церковники в золотисто-праздничных одеждах и дивно-вычурных головных уборах. Церковники, судя по их красным и потным от натуги лицам, пели нам уже не первый час. Язык песни был не понятен, но заунывная мелодия отдаленно чем-то мне напомнила ранний репертуар рамштайн. Так я еще точно никогда в жизни не просыпался. Не просыпался, и больше не хочу…

С кряхтением сел, укутанный в одеяло. С любопытством подметил, что почти все каменные лежаки были заняты. Подростки – взъерошенные и вялые от сна – как и я, неторопливо ворочались, потягивались, зевали. Любопытно, что к нам, в центральное пространство, где стояли лежаки, никто из взрослых не шел. Помогать нам или тормошить нас никто также не рвался. Наверное, так и задумано, ритуал еще не закончился, ведь еще не все проснулись.

Когда взгляд мой упал на лежак Филиппа, почувствовал, как внутри что-то кольнуло. Жутко было смотреть на накрытое одеялом тело, которое не двигалось. Еще недавно этот паренек бегал, прыгал, пинал меня у пастбища ногами, а теперь вот как… Неподвижными оставалась еще парочка кубов со спящими подростками. Я почему-то до конца не хотел верить в худшее. Пусть бы они были живы…

Нашел взглядом Вильяма. Парнишка был бледный и явно вымотанный, но живой. И то хорошо… Подросток то и дело поглядывал в сторону лежака Филиппа. Странное дело, он что, не в курсе, что его друг мертв? Признаюсь, я, как только получил сообщение о квесте «Наследника сумки» грешным делом подумал о том, что Вильям имеет какое-то отношение к смерти паренька – эта его самоуверенность и желание не смотря ни на что «быть самым сильным» вполне могли его подбить на преступление. Теперь же, когда я видел с каким нетерпением и любопытством он поглядывает на Филиппа, я не сомневался, что он не знает о его печальной судьбе. Блин… Мои подозрения, кажется, изначально были дурацкими. Действительно. Если это сделал Вильям корысти ради, почему он не забрал заклинания из сумки? А если не Вильям, то кто? Монстры? За лесных монстров не дают квест с пометкой «наказать виновных», тем более в Инициацию обратно мне хода нет. Или есть? А если есть, мне что, в лесу искать неведомую тварь и мочить ее? Что делать то, а?! В ментовских сериалах подобные дела называют «висяками»… Ладно. Потом с этим разберемся…

Встряхнувшись, спрыгнул с каменного лежака. Нехотя стянул с плеч теплое одеяло, кинув его на холодный камень. Хорошенько потянулся. Увидел незнакомого паренька, делающего зарядку, стал рядом с ним за компанию приседать, разминая затекшее тело. Мужики из окружающего нас хора, обливаясь потом, выводили, скорее всего, заключительные рулады своей песни. Пространство комнаты, странно резонирующее от их пронзительного ора, начинало уже напрягать и давить на меня. Хотелось побыстрее вывалиться отсюда на чистый воздух.

Странное дело – это чувство, по ходу, ощущал не я один. Хор как по команде расступился, освобождая для нас пространство открытого дверного проема. Наверное, это был знак валить отсюда. Ну а мы и рады. Подростки гуськом потянулись к выходу, я пристроился где-то в середине общей цепочки.

У выхода в главном зале храма нас уже ждали прихожане, которые с напряженным вниманием вглядывались в наши лица. Так-то да… Родители хотели высмотреть в толпе живых, как их драгоценное дитятко. Вполне объяснимое желание. Где-то здесь наверняка родители Томаса, а также его дед, который сейчас от счастья явно уже обмочил свои холщовые крестьянские штаны с пометкой «броня 0».

Любопытно, но в большом зале храма мы не задерживались. Наша цепочка сразу двинулась к выходу на свежий воздух, чему я был необыкновенно рад. Один из Инквизиторов, уже ожидающий нас там, выстроил детей ровной шеренгой у стены храма. Раздражающая песня, наконец, резко оборвалась. Повисло молчание.

Ритуал явно еще не закончился. Родители, вместо того, чтобы обнимать детей, выходили в тишине из храма и становились в отдалении от нас. Значит, еще не все. Блин. Да скорее уже! Надоели!

Из храма вышли два инквизитора