Боярин Ховруш поклонился и пошёл прочь от Бориса. Вот настоящий князь Руси, подумал боярин. Верный выбор сделал покойный князь Владимир, да судьба по-другому распорядилась.

Князь Святополк Ховрушу не был люб, так как, когда князь раздавал богатства простому народу, боярин не получил ничего, а ведь планировал озолотиться. Ховруш в освобождении Святополка из темницы участия не принимал, но и не препятствовал, а вот награды так и не дождался.

* * *

На следующий день, уже ближе к вечеру, в лагерь на полном скаку примчался воин. Князь Борис вышел к нему вместе с Георгием. Воин спрыгнул с коня и, поклонившись, замер.

Странные эти греки, подумал князь Борис, отметив, что прибывший всадник родом из солнечной Византии. Они настолько почтительные, что готовы в поклоне так стоять часами. Георгий до сих пор от этого отучиться никак не может, хотя уже давно уехал из Византии, пожив и в Венгрии, и на Руси.

– Говори, – не выдержал князь Борис, – перестань ты стоять, скорчившись в поклоне! Я службу от людей ценю, а не их умение шею выгинать!

– Княже, мне наедине тебе весть передать приказано, – проговорил посланник, выпрямляясь.

– Как тебя звать-то?

– Пётр.

– У меня секретов от моих людей нет, – произнёс князь Борис с улыбкой.

Пётр осмотрелся и поморщился, но, увидев рядом с князем Георгия, заговорил на греческом.

– Соотечественник, передай своему господину, что меня послали его сторонники и друзья, чтобы предупредить об опасности. Пусть выслушает меня наедине, или будет поздно.

Георгий изменился в лице и, подойдя к князю, стал ему что-то шептать на ухо.

– А, ну если дело касается моей сестры Предславы, – сказал Борис, – то верно будет и впрямь говорить наедине. Пойдём.

Пётр и князь Борис отошли недалеко от всех, и тогда грек заговорил уже на славянском языке.

– Княже, твой брат Святополк послал к тебе убийц вместе с младшей дружиной и желает забрать твою жизнь. Я опередил их всего на три часа. Коли хочешь сохранить свою жизнь, то бери самых верных из своих людей, садитесь на самых быстрых коней и ищите спасения. Передают тебе весть эту боярин Елович и боярин Талец. Коли спасёшься, то, может статься, как-нибудь сочтёмся. Надеюсь, что ты и меня, своего скромного слугу Петра, не забудешь и, когда настанет время, отблагодаришь.

Князь Борис посмотрел на грека и усмехнулся. Нет, я не трус и не убегу прочь. Пусть даже не пытается меня в таком убедить. Коли князь Святополк всё же решился поднять на меня руку, то едва ли быстрые кони спасут. Побежав, я на всю Русь прославлю себя как труса и признаю, что сделал что-то недоброе.

– Нет, я не побегу.

Сказав это, князь Борис, не желая даже слушать доводов Петра, пошёл в свой шатёр, где спали его воины.

Князь Борис встал на колени перед образом Богоматери и стал молиться. Некоторые из воинов, увидев, что князь молится, встали и покинули шатёр.

Георгий вошёл и встал на колени рядом с ним.

– Княже, надо бежать! Сохрани свою жизнь!

Князь Борис невольно задумался, откуда Георгий прознал об опасности. Видимо, приехавший воин не пожелал хранить тайну, поняв, что он отказывается трусливо бежать. Он не ответил Георгию, а стал петь псалмы.

– Князь, тогда давай примем бой. Пусть наше воинство и не такое отменное, как дружина, пусть и младшая, Киевского князя, но мы готовы сложить головы за тебя. Князь!

Князь Борис молился искренне, надеясь этим заслужить себе место рядом с Царём Небесным. Князь понимал, что если сейчас пуститься в бегство, то он, может, и сохранит свою жизнь, но навсегда прославится как негодяй, который вредил своему брату. Я не сделал ничего плохого Святополку, и мне нет причины его бояться. Я ни в чём не виновен.

Может, если бы князь Борис и знал о том, что в Киеве был убит князь Позвизд, его брат, который помог Святополку выйти на свободу, и что пал он от рук человека, говорившего, что действует в интересах Бориса, то поостерёгся бы.

– Княже, ещё есть время! Может быть, всё же спасём свои жизни? – не унимался Георгий.

В этот момент в шатёр вошёл воевода Желан. Он увидел своего князя на коленях и молящегося.

– Князь, к лагерю приближается отряд, по числу превосходящий нас. Я приказал всем приготовиться к бою.

Борис прервал свою молитву и, встав, подошёл и обнял Желана.

– Это лишнее, мой друг. Я не хочу, чтобы лилась кровь на Руси. Прикажи моим людям опустить оружие, и пусть никто не заходит сюда, пока я буду молиться. Об этом я тебя попрошу.

Желан долго смотрел в глаза князю Борису, а затем медленно произнёс:

– Князь, хоть у приближающихся есть некоторый перевес, но мы можем оказать достойное сопротивление.

– Нет, Желан. Я хочу лишь помолиться, и пусть сейчас все покинут мой шатёр, кроме Георгия.

Желан кивнул. Люди, находившиеся в шатре, стали подниматься и выходить на улицу, оставив князя Бориса и Георгия наедине.

Путша ехал впереди младшей дружины рядом с воеводой Ляшко и сотником Дюжим. Ближник князя Святополка был несколько раздосадован случившейся задержкой. Кобыла боярина Еловича встала на дыбы, и старик свалился с неё. Пришлось сделать остановку почти на четыре часа, прежде чем продолжили путь.

Впрочем, Путшу беспокоило не только это, но и то, что куда-то девался один из воинов по имени Пётр. Конечно, могло так статься, что Пётр, сам по рождению грек, каким-либо путём сумел отстать, но верилось в это с трудом.

– Скажи мне, Дюжий, – спросил Ляшко, – а этот Пётр был достойным воином?

– Достойным, – отозвался Дюжий, – хоть и грек. Пётр владеет мечом не хуже любого из моих воинов, а может, даже и лучше. Ему всякие премудрости разные известны.

Ляшко кивнул головой, явно что-то решив.

– Ладно, Дюжий. А Пётр этот точно выезжал с нами? Или, может быть, в Вышегороде у какой-нибудь любы своей остался?

– Да этот Пётр от жён как от огня бегает. Не могло такого быть. С нами он выезжал и был здоров и весел.

– Ладно, Дюжий, понял я. Коли Пётр нагонит, ты мне дай знать, – сказал Ляшко, а после того, как Дюжий несколько отстал от них, обратился к Путше, – ну и чего думаешь?

– А чего тут думать, сбежал Пётр, когда этот старый хрыч, Елович, с коня слетел. Только вот откуда он мог про порученное нам узнать? Ведь сам знаешь о чём только мы вчетвером ведаем.

Ляшко, выслушав Путшу, как бы невзначай указал на бояр Еловича и Тальца, которые ехали чуть позади них.

– Думаешь, они? – спросил Путша у Ляшко.

– Кто его знает, – отозвался воевода, – но посуди сам. Странно получается. Боярин Елович, конечно, уже в годах, но чтобы с конём не совладал – я в это с трудом верю. Да и к тому же под ним кобылка.