— Я тебя не первый год знаю, подружка. И потому предупреждаю: если что — покалечу.

Угроза прозвучала настолько злобно и реально, что Катька, наконец, очнулась.

— Да ты совсем свихнулась! Да иди ты со своим козлом подальше. Тоже мне герой-любовник хренов! Сплю и вижу себя в его объятьях! Тьфу! — плюнула Катя совершенно искренне. Теперь под ее напором растерялась Юлька.

— Что, девочки, клиента не поделили? — Мимо них проплыла длинноногая дива с обнаженной до пояса спиной. На секунду оглянулась, внимательно и снисходительно посмотрела на раскрасневшихся девушек. Усмехнулась ярко накрашенным хищным ртом. — Ни один из них не стоит наших слез и нервов, — сказала томно и растворилась в сигаретном ресторанном дыму.

— Ладно, пойдем, — пробормотала Юлька.

Катя пожала плечами:

— Подожди уж теперь, губы подкрашу, зря, что ли, сюда притащилась.

Подошла к зеркалу, достала помаду и посмотрела себе в глаза. А ведь точно — клиент. Он предлагает деньги за мои услуги. А я думаю, соглашаться или нет. Достаточна сумма или маловата. И Юлька с ним спит из-за денег, а строит из себя влюбленную девочку, и все всё видят, и все делают вид, что верят. И Юлька, которая сотни раз клялась в верности и дружбе, готова за эти самые деньги выцарапать мне глаза. Катя вздохнула и подумала: «Поздравляю со вступлением во взрослую собачью жизнь!»

Подкрасив губы, вышла из туалета. На выходе ее ждала Юлька, смотрела подозрительно и выжидательно.

— Кать, — сказала. — Ты, это, не принимай всерьез. Ты же знаешь, как я к тебе отношусь, ты моя единственная настоящая подруга… А Артема я просто очень люблю…

Катька приторно улыбнулась, и недобрая мысль пронеслась в ее голове. Уведу от тебя Артема, чтобы знала, как лгать, притворяться, лицемерить! Катя почувствовала, как в ней зарождается азарт, азарт охоты и опасности, и с тоской поняла, что не сможет теперь остановиться. Юлька — дура! Сказала бы честно: хочу пожировать, хочу потрясти его толстый кошелек, ты пойми, такой шанс урвать сразу приличные бабки — не учиться, не ишачить, а одним махом — шмотки, баксы, брюлики! Теперь вот получишь от меня сполна! Проучу!

Все это вихрем пролетело в сознании Кати, пока шли к столику, пока смотрела в стриженый затылок подруги. А как только села рядом с Кириллом, взяла его руку, взглянула победительницей (по инерции, только по инерции!) в сторону Артема, так все эти смутные темные мыслишки уползли глубоко, оставив в сознании еле видимый легкий след. Не тяжелее паутины.

— Пошли танцевать, — жарко заговорила Катя в ухо Кириллу. — Будем танцевать с тобой всю ночь, пока ноги не отвалятся. Пойдем же, вставай. И пусть катятся все к черту!

Так закончилась Катина школьная пора. Полнозвучным аккордом разочарования, любви и мести.

Добро пожаловать, говорила она себе, засыпая под утро, добро пожаловать в новую жизнь.

Пока Катька, не щадя здоровья, прощалась с детством, ее старшая сестра наслаждалась тишиной и покоем. Почти все лето она решила провести в деревне с бабушкой, подальше от московской суеты и соблазнов. Здесь, вдалеке от большого города, мысли текли неторопливо, день делился на завтрак, обед и ужин, с перерывами на работу в саду или в огороде и купание в пруду. Спать ложились рано, рано вставали, объедались ягодами, сливами и яблоками. Иногда Лиза уходила в лес, собирала грибы, делала изумительные букеты из лесных цветов, сушила под бдительным руководством бабушки травы. И была совершенно счастлива. Пожалуй, более безмятежного времени она не могла бы вспомнить за всю свою девятнадцатилетнюю жизнь. Ну, может, в младенчестве, говорила себе, да и то вряд ли.

В эти длинные дни она много читала, по-новому открывала для себя давние времена, как бы сдувала с них пыль, и далекие годы представали перед ней в полноте красок и жизни. Персонажи исторических трудов вдруг оживали, и Лиза начинала видеть обыкновенных людей с их причудами, бедами и невеликими радостями. Приобретали значение не только их общезначимые поступки — пробуждался интерес к тому, что они ели, как одевались. Хотелось узнать как можно больше об их привязанностях, тайных обидах и скрытых симпатиях. Приходилось перечитывать одно и то же по нескольку раз, улавливать не вместившийся в строки специальных работ смысл, накал чувств. Лиза часами могла сидеть над хрониками, дневниками, письмами, пока прошедшие века не вставали перед глазами и не начинали проплывать перед ней на экране воображения, как захватывающий фильм.

Иногда вечерами засиживалась с бабушкой за самоваром, который вдвоем стащили с чердака, оттерли песком до блеска и вернули к жизни. В доме тогда пахло дымком и мятой, тянуло на задушевные разговоры и долгое, долгое тихое сидение друг против друга при неярком свете. Три дня назад Лиза обнаружила на сеновале старую керосиновую лампу и теперь грозилась привести в порядок и ее, чтобы бегство от внешнего недоброго мира можно было признать окончательным.

И Нина Григорьевна, и ее внучка умели по-настоящему ценить подаренные им теплые тихие летние дни.

Однажды июльским вечером, когда закат разворачивал на западе все оттенки красного, оранжевого, бордового, Лиза сидела на крыльце, вытянув уставшие ноги: весь день окучивали картошку. Чуть ныла поясница и болели мышцы, но в целом ощущался подъем и радость от прошедшего дня. Она сидела на ступеньке, привалившись к перильцам, и смотрела, как дым из трубы поднимается ровно вверх к розовому небу. Топилась небольшая, но самая настоящая русская банька.

— Бабушка! — крикнула Нине Григорьевне, собиравшей под яблоней мяту к вечернему чаю. — Я к лесу схожу. Надо цветы обновить. — Решение созрело моментально и окончательно. И не столько требовалось обновить букеты, сколько захотелось пройти через душистое травяное поле — уж больно хорошо было этим вечером.

— Что ты, внученька! Отдохни лучше. Намаялась ведь сегодня. — Бабушка удивленно выпрямилась.

— Не беспокойся, — Лиза уже шла к калитке. — Я ненадолго.

Она шла по лугу к лесу и ловила каждое мгновение. Вдыхала запах изнуренной жарой травы, слушала пение обрадованных вечерней прохладой птиц, смотрела на разноцветное небо — и была счастлива беспричинным счастьем.

Группу ребят заметила, когда была уже совсем рядом. Видимо, слишком ушла в себя. А о какой бы то ни было опасности мысли не было. Что может быть плохого в такой необыкновенный вечер? Остановилась. Но при виде сильно подвыпивших парней из соседней деревни по спине пробежал холод, немного замутило. Их было четверо, и все они выжидательно смотрели на Лизу. Некоторое время никто не шевелился. Не говоря ни слова, Лиза повернулась и сделала два шага к дому. Это словно