Лариска старалась изо всех сил: вздыхала, околдовывала,зазывала, но Белый смотрел только в текст. Где-то в середине репетиции, когдадолжен был объявляться номер, посвященный Кахоберу Ивановичу – историку,театралу, бывшему классному руководителю и вообще правильному по жизнимужику, – Лариска решилась на откровенную атаку.

– Сереж, а давай в кино сходим? – Она назвалафильм, от которого невозможно было отказаться – фантастический боевик толькочто вышел в прокат и наделал много шума.

– Да я бы с удовольствием, Ларис, но мы с Дашкой егоуже посмотрели, – душевно сообщил Белый.

– Это ты сейчас Дашку нарочно упомянул, чтобы я неклеилась? – резко спросила Лариска.

– Ну… ты же умная девчонка, сама понимаешь… –Серега интуитивно занял верную позицию: он решил не обижать девушку отказом, апоступить рассудительно и здраво, то есть призвать на помощь образ Дашки. И этосработало.

– Да, понимаю, – насмешливо согласилась Лариска. Ипризналась: – Эх, предупреждала меня Людка, что это дохлый номер, а я неповерила. Решила, что когда так долго вместе, рано или поздно захочетсяразнообразия.

– Точно, дохлый, – подтвердил Серега. —

Я для других девчонок потерян, уж поверь мне на слово. Такчто там дальше в сценарии? Ты говоришь или я?

Дальше все пошло как по маслу. С горьким сожалением (дляСереги в этом не было никаких сомнений) Лариска вычеркнула его из спискапотенциальных ухажеров. А раз отпала необходимость очаровывать, девушкарасслабилась и позволила себе стать естественной, что пошло только на пользуделу.

Но если бы кто-нибудь спросил Ларису Савичеву, почему она –умница и красавица – обратила свое пристальное внимание на Сергея Белова,Лариса бы честно ответила: он сменил стрижку. Короткие виски и чуть скошеннаяна лоб, а затем уходящая назад небрежной волной челка делали его чрезвычайнопохожим на юного Джорджа Клуни, а значит, весьма привлекательным в глазахдевушки. И этого факта оказалось достаточно, чтобы едва не сморозить глупость.Именно глупость. Ну что между ними общего? Ничего.

У него даже бабочки нет, не говоря уже о смокинге! И что жеполучается? Она идет в длинном, белоснежном, шуршащем шелковом платье сфантастической прической, а он – в обычном сером костюме и при галстуке. Какаяпрозаичность! Нет, пусть Белов хоть до старости остается при Дашке, Ларисадостойна лучшего.

К такому выводу пришла будущая медалистка, совсем упустив извиду, что хитрющий Белов так ловко отверг ее притязания, что Савичева былауверена в том, что сама сделала выбор.

Что тут скажешь? Сережка умел быть гибким, когда в этомвозникала необходимость. И вот настал момент применить свои таланты, чтобыраскусить Комара, который явно что-то затевал, втянув в свою аферу Неделю иФишина. Белый и Борька страстно хотели узнать, что происходит у них за спиной,но Комар не спешил посвятить лучших приятелей в свои планы. Напротив, послетого, самого первого, собрания инициативной группы он обходил их стороной, ипарни решили во всем разобраться.

Заметив спешащего Виталика, Серега первым шагнул емунавстречу.

– О! А мы как раз тебя ждем, – широко улыбнулсяон.

– Чё надо? – недружелюбно отозвался Комар.

– Поговорить, – начал задушевным тономБелый. – Слышь, Виталик, ты тогда обиделся на нас – и правильно сделал. Ябы тоже обиделся. Но, честно говоря, Комар, ну куда тебе горло драть?

– Опозорился бы принародно, – подхватилБорька. – А так мы тебя вовремя остановили.

Комар усмехнулся, но заметно подобрел.

– Обо мне, значит, беспокоились?

– Ну! – Улыбка Белого стала ослепительной. —

Вот Дон Кихот из тебя классный получится.

– Ты так думаешь? – выпятил хилую грудь Комар.

– Все так думают, – вставил своевременноБорька. – Рост, фигура… Доспехов только не хватает для Рыцаря печальногообраза, ну так это дело поправимое. Крылова не даст пропасть. Ну что, без обид?

– Без обид.

– Дай пять, – азартно предложил Белый и началтрясти руку приятеля, приговаривая: – Вот это я понимаю! Вот это дружбан! Вотэто по-нашему! Пошли в кино? – предложил он с ходу, чтобы закрепитьпримирение и там уже «выпотрошить» Комара.

Парням жутко хотелось проникнуть в тайну, но Комар был нетак прост.

– Не, не могу. У меня дела, – отказался он ипобежал к остановке, где его дожидался Дэн.

– Эй, Комар! Ты там без фанатизма давай! – наобумкрикнул вдогонку Борька.

– Выброси это из головы! Я сам о себепозабочусь, – отмахнулся Комар, исчезая из виду.

– Эх, не нравится мне все это, – покачал головойБорька.

– Аналогично.

– Приходится признать, что Комар нас сделал, –довел Шустов свою мысль до конца.

– Ах вот ты о чем! Ничего… – беззаботно улыбнулсяБелый. – Я Неделю расколю.

Как бы не так! Неделя стоял насмерть.

– Не могу. Я слово дал, – гундел он, вытирая потсо лба.

– Да ладно тебе, Неделя. Это же я, твой лучшийдруг! – умасливал Сергей приятеля, прямо как красную девицу. – Может,еще скажешь, что тебе и помощь моя не нужна?

– Не дави, Белый, – не купился Неделя. – Неповидло.

– Да я бы рад, Вован, но у меня какое-то дурноепредчувствие, – зашел с другой стороны Серега.

– Это потому, что ты на школьной территории, – проявилнеожиданную изворотливость Неделя. – Здесь каждый камушек о тебе такоезнает, что мало не покажется.

На это возразить Белому было нечего. Он вспомнил, как они сНеделей провели научный эксперимент, бросив в унитаз дрожжи. Забродило так, чтотуалеты на первом этаже три дня не работали. А как он приклеил охранника кстулу? Пришлось тому из штанов вылезать. А не фига было к девчонкам клеиться!Те уже устали от его щипков увертываться. А как Серега доску воском натер,чтобы контрольную сорвать, или стащил реактивы для бомбы, или посадил крысу вящик стола математички? А сколько драк с его участием – праведных и неправедных– помнят школьные стены и двор?

Сразу в памяти всплыл эпизод, когда Белый сидел вот на этойскамейке и ждал Борьку, которому бросил вызов – из-за Алиски. Белый тогдавстречался с ней, и вдруг на перемене увидел, как она с Борькой целуется. Прямона глазах у всех. Ну, его и заело. Это он позже узнал, что Шустов хотел, чтобыего Ленка Серова приревновала, а тогда просто решил набить Борьке морду. Дляпрофилактики. Рядом с Белым крутились Комар и Неделя.

– Трое на одного? – уточнил Борька, однако недрогнул.

– Не обольщайся, – фыркнул Белый. – Один наодин.