— А почему нет? — спросил Таиров Штром.

— Потому… что я не привыкла так жить, — призналась девушка, надеясь на его сочувствие.

— Тогда это несомненно станет для вас забавным приключением, рассказами о котором вы будете развлекать своих друзей по возвращении в Нью-Йорк.

— Когда я смогу вернуться домой? — с надеждой спросила она.

— Когда я сочту вас к этому готовой. Своим лаконичным ответом он вмиг рассеял ее надежды.

— Но давайте же говорить серьезно, мистер Штром, — взмолилась Невада. — Вы отомстили мне. Я готова унизиться и признать свою вину, готова принести извинения, но я не могу оставаться с вами одна. Если кто-нибудь узнает об этом, может получиться настоящий скандал.

— Никто об этом не узнает, — возразил Тайрон Штром. — Я обо всем позаботился. Дэвид, Чарльз и все остальные — кроме моей сестры, естественно, — считают, что вы вернулись в Америку. Когда миссис Лэнгхольм напишет о своей готовности присоединиться к вам, моя сестра займется этим и что-нибудь придумает. В Южной Франции найдется множество людей, которые могли бы пригласить вас к себе. Она, к примеру, может сказать, что вы уехали погостить к ее подруге.

Невада перевела дыхание. Она чувствовала, что полностью находится в его власти. Этот человек предусмотрел, кажется, все.

— А что до сплетен и скандалов. — продолжал Тайрон, — все зависит от вас, от того, что вы станете рассказывать о нашем путешествии, когда вернетесь к цивилизации.

— Вы полагаете, что я стала бы что-нибудь рассказывать? — сердито спросила Невада. — Вы меня дурачите. Вы обращаетесь со мной, как с преступницей. Мне нечем гордиться, нечем хвастаться. Но зачем вы все это продолжаете? Вы удовлетворили свое чувство мести, мистер Штром. Разве вам этого мало?

— Я уже говорил, что у всех нас есть свои честолюбивые цели, — отвечал Тайрон. — Моя цель состоит в том, чтобы превратить одну малоприятную молодую особу в нечто совсем иное. Может быть, я и потерплю неудачу. Может быть, мне это не удастся, но, во всяком случае, я попытаюсь добиться своего.

— Я вовсе не неприятная особа, — вспылила Невада, — и не воплощение зла, каким вы стараетесь меня представить. Да, согласна, я была легкомысленна. Я готова признать, что всеобщее восхищение вскружило мне голову, но во всем остальном я обычная девушка, каких много вокруг.

— Напротив, я бы сказал, что вы нечто из ряда вон выходящее, — заметил Тайрон Штром. — Вы говорили мне, например, что вам ненавистна сама мысль о любви.

— Это так и есть, — подтвердила Невада.

— У какой другой женщины с вашими качествами не нашлось бы сочувствия или сострадания к тем, кто полюбил бы ее? Какая другая женщина не пожелала бы любить и быть любимой, как это ведется испокон веков?

— Разве я могу быть иной, чем я есть?

— Это я и хочу выяснить, мисс Невада. На это может потребоваться много времени, и чем скорее вы примиритесь с этой мыслью, тем лучше! — спокойно сказал Тайрон.

Невада топнула ногой.

— Я ненавижу вас! Я ненавижу и презираю вас! Если мне представится случай убить вас, я не премину им воспользоваться. Будь я умнее, я бы застрелила вас, прежде чем вы отняли у меня револьвер.

— Жаль, что это вам раньше не пришло в голову, — насмешливо отозвался Тайрон Штром.

Невада стиснула кулаки. Он знал, что ей хотелось бы кинуться на него опять и расцарапать ему лицо, как она это уже пыталась однажды сделать.

Но затем, словно вспомнив полученную пощечину, девушка выбежала из салона, хлопнув дверью.

Тайрон Штром засмеялся и снова взялся за свои бумаги.

Раскачиваясь на спине верблюда, Невада думала о крутом повороте судьбы, который занес ее так далеко от родного дома и от гостеприимного Лазурного берега Франции.

Девушка с трудом могла понять, насколько реально все то, что с ней происходит и что она на самом деле едет на спине верблюда в чем-то вроде паланкина. Стены его были сплетены из цветных прутьев, а сверху это сооружение прикрывало от палящих лучей солнца нечто вроде тента. Занавеси, задергивающиеся по бокам, помогали укрыться от любопытных глаз.

Она знала, что так путешествуют только женщины из высших слоев местного общества, тогда как все остальные ходят пешком, закутанные вуалью или по мусульманскому обычаю покрытые чадрой.

Невада кое-что узнала о местных обычаях из книг, прочитанных ею на яхте во время плавания.

Но все эти книги не подготовили девушку к тому, что ожидало ее, когда она покинула яхту, и, утратив, как ей казалось, свою индивидуальность, стала собственностью Тайрона Штрома.

Пока яхта шла вдоль побережья Марокко, Невада, пожертвовав своей гордостью, попросила у него что-нибудь почитать. Ей наскучило сидеть в каюте, все уменьшавшейся в размерах, по мере того как она открывала один чемодан за другим и вытаскивала оттуда нужные и ненужные вещи, и гулять в одиночестве по палубе, когда владелец яхты и члены его команды откровенно ее игнорировали.

Это однообразие нарушалось только тогда, когда она должна была приготовить себе что-нибудь поесть.

Видеть, как для Тайрона Штрома готовятся поваром-китайцем восхитительные аппетитные блюда, а потом возиться с сырым мясом, рыбой или цыпленком, было для нее сущей пыткой.

— Терпеть не могу готовить! — повторяла она снова и снова, возясь на камбузе с кастрюльками и сковородками.

Тем не менее, понаблюдав некоторое время за поваром-китайцем, она убедилась, что собственноручно приготовленная пища стала не такой уж противной, какой была поначалу.

Невада испытывала унижение всякий раз, когда ей приходилось появляться на камбузе. Все, что бы ни происходило на борту» Мулай «, задевало ее гордость.

Однажды утром, когда она стояла на палубе после завтрака, глядя на пологое побережье, мимо которого проплывала яхта, Тайрон Штром, к ее величайшему удивлению, присоединился к ней.

Он остановился рядом, глядя на берег и, хотя она дала себе слово, что не заговорит с ним первой, что-то вынудило ее спросить:

— Где мы?

— Последний порт, который остался на нашем пути, — ответил он, — это Агадир. Именно там Атласские горы спускаются к морю.

Невада не собиралась признаваться в этом, но ее поразили скалистые утесы, неожиданно возникшие недалеко от яхты, словно возвышавшиеся над бурным океаном. Обдаваемые волнами отвесные скалы чередовались с зелеными долинами, где, ей казалось, она видела банановые деревья и плантации маиса.

Они миновали бухту в форме полумесяца, над песчаными берегами которой виднелись плоские крыши города. Невада подумала, что это и должен был быть Агадир.

Он помещался в уютной долине, окруженной деревьями и показался ей таким красивым, что ей захотелось поделиться с кем-нибудь своим впечатлением, но только не с Тайроном Штромом.