Последний ее наряд — вечернее платье. Линии его — возвращение к белым накидкам, которыми начинался показ. Не уверен, что мне удастся подогнать платье по фигуре Биби, — я все не могу сообразить, как подтянуть шнуровку, чтобы платье с нее не свалилось. Неплохо бы увидеть на ком-то такое же, тогда я смог бы разобраться в его устройстве. Я веду полуодетую Биби к кулисам в надежде, что мне поможет кто-нибудь из итальянцев Осано. А нахожу самого Осано.

Ухватив полную пригоршню шнурков, он стягивает перед платья на плоской груди Биби.

— Вот, в этом роде.

Ну, до этого я и сам бы додумался. Я же не собирался отправить ее на подиум с титьками наружу и волочащейся сзади тесьмой.

— Ага. И что дальше?

Осано отвечает:

— Это не моя модель. Так что не знаю.

— А кто знает?

То, что эскиз платья сделан не им, меня удивляет. Вообще-то дизайнеры обычно отстраняются от смешанных коллекций, как и от коллекций прет-а-порте, — ну, может, иногда зададут тему и даже спроектируют один-два предмета. Что до остального, всегда находятся никому не известные выпускники дизайнерских школ, жаждущие пробиться наверх. Даже Донателла делала кое-что для Версаче, когда о ней никто и слыхом не слыхивал. Однако я думал, что линия от кутюр требует полного внимания со стороны человека, именем которого она названа.

Осано бросает еще один взгляд на паутину тесемок, украшающую спину Биби. Он снова дергает за них, мотая Биби туда-сюда, как марионетку. Потом толкает ее в спину, препоручая мне.

И говорит:

— Все, я спекся. Как я на твой взгляд?

Я трясу головой: «На мой взгляд?» Мне непонятно, почему он переводит разговор с Биби на себя.

— Мне сейчас кланяться выходить, болван. Как я выгляжу? Заметно, что я спекся?

Он человек средних лет, не так чтобы в форме. Мог бы выглядеть и получше. С другой стороны, Александр Маккуин выходит на поклоны в старых джинсах, сползающих с его пивного брюшка.

Я оглядываю Осано, одновременно копошась в спине Биби.

— Костюм у тебя никудышный. Как будто ты в нем и спал. Другой есть?

— В отеле. Только эта шалава, Луиза, облевала его в Нью-Йорке.

Я едва-едва начал разбираться в шнуровке. И теперь чуть не выпускаю ее из рук. Осано до того погружен в собственные переживания, что даже не заметил, как обидел меня. Но тут он извиняется — или вроде того.

— А, ну да, твоя сестра. Ее стошнило. А у меня не было времени почистить костюм.

Я принимаю извинения Осано. Я все еще панически боюсь испортить шоу. Биби наконец зашнурована. Осталось найти костюм для Осано.

— Я видел, Фрэд пришел с чехлом для костюма. Наверное, собирался переодеться к приему.

— Фрэд, чтоб его… — Осано на мгновение задумывается. — Ладно. Спроси у него.

Фрэда поблизости не видно. Я прочесываю все помещение, заглядываю на кухню. Охранники еще там, стоят полукругом между холодильниками и лифтом. Из середины полукруга выделяется Фрэд, идет в мою сторону.

— В чем дело?

— Осано нужно выйти на поклоны. Я подумал, нельзя ли позаимствовать для него твой костюм?

Фрэд пожевывает изнутри щеку.

— Как по-твоему, сможешь ты добиться, чтобы он не потел?

— Не думаю.

— Ладно. Костюм в мужской уборной. Ты его сразу заметишь.

Охранники уставились на меня, на пятерых из них одинаковые авиаторские куртки. Я киваю, прохожу рестораном в мужской туалет. Это, должно быть, самое тихое во всем здании место — находится оно в пределах одежной зоны, а кроме меня, Осано и Фрэда, ни один мужчина в показе не занят. И все-таки здесь не совсем пусто — на раковину умывальника присела женщина в вечернем платье. Сидит она сгорбившись, спиной ко мне. Платье на ней кремовое, с лентой, диагонально спускающейся с плеча. Вот она, тога, думаю я. И узнаю Луизу. Она вытирает ватным тампоном пол между своими ступнями.

Что-то в этой сцене не так, но я, не успев сообразить, что к чему, говорю:

— Тебе вроде еще на поклоны выходить.

— Похоже, я на них опоздала.

Она откидывает голову назад, делает несколько глубоких вдохов, рот ее открывается и закрывается в такт дыханию. Шприц, который она прятала в ладони, со стуком катится по меламину раковины.

Не знаю, произношу я что-нибудь или нет. Наверное, произношу, потому что Луиза оборачивается, медленно фокусирует на мне взгляд и говорит:

— Заткнись, Джейми.

Я не хочу даже оставаться с ней рядом. Сдергиваю с крючка костюм Фрэда и выхожу, хлопнув дверью. Осано в сорочке и подштанниках ждет меня у кулисы.

Когда Биби сходит с подиума, я уже жду за кулисами с плащом Фрэда, чтобы укутать ее и отвести в отель «Кост». Внизу на площади мы отыскиваем машину отеля, Биби, съежившись, приваливается ко мне на заднем сиденье, я обеими руками обнимаю ее. Мы оба не в той форме, чтобы отправиться после показа на прием, да и рисковать снова столкнуться с Луизой мне не хочется. Впрочем, в четыре утра, — Биби еще спит — я уже сижу в коридоре у номера Луизы, сижу тихо, но через каждые десять минут стучу в дверь.

Так я провожу около двух часов, и наконец из лязгающего лифта появляется, раздвинув под прямым углом локти, чтобы защититься от автоматически закрывающихся дверей, Осано. Я смотрю, как он, покачиваясь, приближается ко мне. Голова его свешена, он грозно таращится на ковер, словно виня замысловатый восточный узор в том, что тот лишает его равновесия. Добравшись до моего кресла, он останавливается, поблескивая, словно грузный мираж, в мареве из запахов спиртного и пота. От костюма Фрэда остались, почитай, рожки да ножки.

Осано щурится, пытаясь навести глаза на резкость.

— Это ты, Джейми?

— Да.

— Что такое? Ей опять не по себе?

Мне не хочется рассказывать, почему я тревожусь за сестру.

Осано с силой растирает одну щеку.

— Если она не подходит к двери, значит, наверное, опять перебрала с дозой.

Скорее всего, он просто перепутал — решил, что я сижу у номера Биби. Но как только я заговариваю об этом, он трясет головой.

— Нет. Биби это сегодня, — говорит он. — А Луиза на прошлой неделе, в Нью-Йорке.

Я с трудом поднимаюсь на ноги. Непонятно, почему я не ору на Осано, уж больно он остается спокойным.

— Что?

— Ты не знал? Она едва не загнулась четыре-пять дней назад.

— Где можно получить ключ от ее номера?

— У портье. У меня его нет. Я дизайнер, а не опекун этих девок.

До портье слишком далеко. Я отступаю на шаг и со всей силы бью ногой в замок. Дверь немного подается. От второго удара из нее летят щепки, после третьего я влетаю вовнутрь. Осано следует за мной, молча озирает пустую спальню. Постель убрана. Луиза еще не приходила.