Острый перец на севере Китая не имеет большого распространения, в то время как в провинции Сычуань, например, из перца делают даже детские леденцы. Также там распространены конфеты из мяса и рыбы, мороженое из фасоли и гороха, сладкие пирожки со свежими помидорами и петрушкой или соленым кремом…. С алкоголем у китайцев, как и у нас, отношения сложные! Пьянство повальное. Традиционное. По определенным канонам. Процесс интересный. Русским присутствовать, а особенно участвовать, не рекомендуется. Из-за незнания местных напитков и традиций все очень быстро напиваются, иногда мгновенно! Каждая область или провинция имеет собственные секреты производства крепких вин или водки. Гордятся ими, стараются везде пить продукт именно со своей малой родины. Есть водки летние и зимние. Водки летние до 35–38 °C. Зимние крепче — до 78 °C. Технология перегона (дистилляции) существует приблизительно с I века нашей эры. Алкоголизм в нашем понимании развития здесь не получает, потому как нет привычки пить ежедневно вечером после работы или по пятницам — только в праздники семейные или общепринятые, но пьют много, задорно и порой до беспамятства».

При улучшении состояния — домой, пусть еще и не совсем здоровым. Долечивайтесь амбулаторно, здоровее будете. В той же Америке врачу запрещено держать больного в госпитале более 10 дней без письменного обоснования ситуации.

Питание в больницах — отдельная история! Оплата питания происходит из средств, заработанных больницей по обязательному медицинскому страхованию. Казалось бы, если больница хорошо зарабатывает, то может себе позволить хорошо кормить своих больных. Как бы не так: закон 44-ФЗ о закупках не обойдешь. Я обязан на аукционе купить самое дешевое — так мы с коррупцией боремся! А какие продукты самые дешевые? Правильно, гнилые. Вот и боремся с поставщиками, возвращаем, а в ответ слышим: а что вы хотели за такие деньги? А хотим мы всего-навсего права тратить заработанные самими деньги на закупки качественных, пусть и дорогих продуктов.

У меня в больнице есть буфет, посетители за деньги могут купить себе сок, кофе, бутерброды. Но закупки в этот буфет идут вместе с аукционами на питание госпитализированных пациентов. И вот там, в документе, появилось слово «красная икра». В департамент здравоохранения поступил звонок из ФАС: «Обалдели? В стране кризис, борьба с коррупцией, а у вас главные врачи икру закупают?» Тут же звонок мне: «Как это понимать? Угробить и себя и нас хочешь?» Еле объяснил, что это для коммерческого буфета за деньги от выручки этого самого буфета. И до сих пор не понимаю: ну а если бы и для больных и на деньги, заработанные по ОМС? И кому это помешало бы?

Конечно, всем, кого доставляет скорая, госпитализация нужна! Обычно это остро заболевшие пациенты, которым требуются стабилизация и оценка ситуации. Долго ли они пробудут в больнице — это уже индивидуально, повторюсь: чем меньше, тем лучше!

Возьмем серьезную травму. Сегодня любые переломы лечат хирургически: ставят пластины, штифты, винты. Гипс и «на вытяжение на месяц» ушли в прошлое. То есть на предоперационном этапе — да, но это именно этап подготовки, но никак не лечения. На самотек заживление больше не пускают. У нас в больнице одно из лучших в стране отделений по микрохирургии кисти. Пришивают отрезанные/оторванные пальцы, кисти и т. д. Раньше такие больные лежали по 2 недели, до почти полного восстановления. И зачем?

Реабилитацию можно проводить амбулаторно, надо только эту службу организовать. Сегодня средний койко-день в микрохирургии кисти — 1 день: пришили, кровоснабжение есть, иннервация есть, мышцы живые — иди на реабилитацию амбулаторно!

Еще недавно медико-экономические стандарты требовали держать пациента в больнице не менее скольких-то дней (в зависимости от патологии). Сегодня этот пережиток в прошлом, и это позволило моему заведующему ЛОР-отделением снять замки с железной двери входа на этаж и двери лифта: его пациенты с отитами и гайморитами в подавляющем большинстве — молодые люди. Удержать их в отделении требуемые 2 недели госпитализации можно было только под замком! И все равно половина умудрялась ходить в самоволку, возвращаясь пьяными или побитыми. Абсурд же был!

Сегодня в день поступления: операция, капельницы; как только температура спала и анализы начинают нормализоваться — домой, на амбулаторное долечивание. Для тех, кому еще нужны вливания (например, больным с остеомиелитом вливания антибиотиков показаны до полутора месяцев), при условии нормального в остальном самочувствия во многих поликлиниках открыты стационары одного дня: пришел, получил инъекцию и ушел. Может, чересчур хлопотно, зато куда безопасней, чем лежать столько в больнице.

Хирургия: срочные и плановые операции. Да, конечно! Только многие операции сегодня выполняются эндоскопически, без большого разреза. Они куда менее травматичны, чем ранее, и, как правило, органосохраняющие. 2–3 дня — максимальные сроки пребывания. Даже при операции аортокоронарного шунтирования на открытом сердце средняя продолжительность госпитализации 5–6 дней. Многие болезни в России до сих пор под «юрисдикцией» хирургов, в то время как в остальном мире они числятся за терапевтами. Многие подходы изменились, появились малоинвазивные вмешательства, новые препараты и методы лечения. У нас до сих пор на тромбоз вен надо вызывать сосудистого хирурга, хотя при своевременном и адекватном лечении противосвертывающими препаратами он не нужен. Не оперируют панкреатит — исключение только некрозы поджелудочной железы и абсцессы. Язва желудка — давно не хирургическая патология: представление о ней как об инфекционной болезни обогатило нас новым ее лечением и надежным предотвращением рецидивов. Раньше на фоне упорных болей пациент поступал в больницу, ему на рентгене диагностировали язву и на операции удаляли полжелудка. Бильрот-1, Бильрот-2, даже я до сих пор помню названия этих операций, так нам их вдалбливали в институте. Все это заканчивалось неполноценным пищеварением, рецидивами и раком желудка. Операции на желудке — один из больших факторов его онкологии. (Конечно, и сегодня особо упорные не лечатся, добивают желудок водкой, курением и обезболивающими бесконтрольно и попадают-таки на операционный стол с выраженным желудочным кровотечением!)

Огромный прогресс сделала малоинвазивная хирургия. То, что раньше влекло за собой обширные травмирующие операции с затяжной последующей госпитализацией, сегодня решается через прокол в коже, введением внутрь специальных инструментов и высокотехнологичными манипуляциями. Не надо больше удалять матку при кровоточащей миоме, достаточно определить на ангиограмме, какой сосуд этот узел питает, ввести в него катетер и эмболизировать (читай: заткнуть) эту артерию. Узел без кровоснабжения сам скукожится и отвалится! Не надо больше раскрывать грудную клетку и останавливать сердце с подключением больного с аневризмой аорты к аппарату искусственного кровоснабжения для предотвращения разрыва аорты. Через тот же прокол в коже, через артерию в аорту заводится зонд и расправляется протез аорты по типу механизма складного зонтика. Он как кольчуга выстилает внутреннюю поверхность аорты, беря на себя всю нагрузку. Похожие стенды (трубочки) используются при разных клинических ситуациях. Например, тяжелый онкологический больной раньше мог встать перед выбором: умирать от закупорки пищевода или желчного протока или пойти на обширную и очень сложную операцию с непредсказуемым концом. Теперь без всякого разреза через эндоскоп в общий желчный проток или в место стеноза вставляют стент (протез), обеспечивая пациенту комфортное состояние и качество жизни. Не говоря уже о том, что сроки госпитализации сокращаются до считанных дней, что для онкологических больных особенно важно, учитывая их полную беззащитность перед внутрибольничными инфекциями.