Он слегка отстранился, чтобы заглянуть ей в лицо. Рапсодия сидела у него на коленях, и он держал ее в объятиях. Она уже не выглядела так элегантно, как в начале вечера: платье смялось, волосы растрепались, но в пламени камина она показалось Эши похожей на ангела.

— Я ошибался, — тихо проговорил он. — То, что ты мне рассказала, изменило мои чувства к тебе. — Рапсодия побледнела. — Если такое возможно, теперь я люблю тебя еще сильнее.

Она облегченно вздохнула.

— Боги, не пугай меня так, — сердито сказала она, легонько стукнув его по плечу. Потом ее лицо стало серьезным. — Но есть еще одна причина, по которой ты не захочешь жениться на мне.

— Невозможно.

— Сэм…

— Нет, Рапсодия.

— Я не знаю, могу ли иметь детей, — выпалила она и вновь побледнела. — Мне кажется, я бесплодна.

Эши нежно погладил ее по щеке:

— Почему ты так думаешь?

Рапсодия посмотрела в огонь.

— Нана давала нам настойку, которая называлась Шлюхин друг, она защищала от беременности и болезней. Я не знаю, как она на меня повлияла. Я не пыталась предохраняться, а мы с тобой занимались любовью столько раз…

Он быстро прижал ее к груди:

— Ариа, извини, мне казалось, что ты знаешь. Я дракон, мы одна из Перворожденных рас. Чтобы зачать ребенка, я должен принять сознательное решение, а ты никогда не говорила, что хочешь этого, — мудро, на мой взгляд. — В его глазах отразились печальные воспоминания. — Должен признаться, мысль о том, что ты могла забеременеть после нашей первой ночи, приводила меня в отчаяние, ведь я догадался, что ты осталась в старом мире.

Тогда я не имел контроля над зачатием. Дракон пробудился значительно позже, когда моей груди коснулась частица звезды. Я ведь тоже был девственником и совершенно не имел опыта в подобных вещах. Я решил, что ты обязательно забеременеешь от меня. Мысль об этом убивала, я представлял себе, что ты осталась одна, без всякой помощи и защиты, опозоренная, с моим сыном или дочерью, которых я никогда не увижу. Получалось, что я потерял не только единственную любовь, но и ребенка. — Рука, гладившая ее щеку, слегка дрогнула.

Рапсодия взяла ее в свои ладони и поцеловала.

— Ребенка не было. Боги, Сэм, я так хотела, чтобы у меня остался твой ребенок, но ничего не получилось.

Его сапфировые глаза сверкнули в пламени камина.

— Я счастлив слышать, что ты хотела детей, и с нетерпением жду момента, когда на нашей земле воцарится мир, ф'дор будет уничтожен и я смогу удовлетворить твое желание. Я мечтал об этом еще до того, как ты подарила мне свою любовь. И не тревожься о своем бесплодии, дело во мне. Более того, я просто знаю, что с тобой все в порядке.

Рапсодия облегченно вздохнула, и на лице у нее появилась ослепительная улыбка, от которой у Эши перехватило дыхание. Потом она снова стала серьезной.

— Ты хочешь услышать конец моей истории?

— Если ты готова рассказывать.

— Дальше будет легче. Через несколько лет на меня обратил внимание один добрый человек, он был немолод. Его заинтересовал мой ум, а не только тело. Он поселил меня в своем доме и всячески поддерживал мое желание учиться, позаботился о том, чтобы я имела самых лучших учителей музыки, живописи и наук.

— То есть ты занималась тем, о чем мечтала в ту ночь, в Меррифилде.

— Да. Он дал мне возможность учиться у самого знаменитого во всем Серендаире Дающего Имя — лирина — его звали Хейлис. Я успешно осваивала древнее искусство, однако незадолго до окончания обучения профессии Певицы и получения статуса Дающей Имя Хейлис исчез. На сколько мне известно, его так и не нашли. Мне пришлось заниматься самостоятельно еще год. Я почти освоила науку Присвоения Имени, когда мой благодетель умер.

Вскоре один мерзавец, которому я понравилась, послал за мной своих головорезов. Я отказалась отправиться к нему, причем в довольно резкой форме, это было серьезной ошибкой. Ситуация складывалась для меня ужасно, и тогда я случайно столкнулась с Акмедом и Грунтором. Они защитили меня и помогли ускользнуть от преследователей, — они и сами были в бегах, — и мы вместе выбрались из Истона и пошли к Сагии. Ты знаешь о ней?

Эши задумался.

— Да, Дуб Глубоких Корней. Близнец Великого Белого Дерева.

— Верно. Ось Земли проходит вдоль Корня. Мы спустились на Корень Сагии — я до сих пор не до конца понимаю, как нам это удалось, — и начали бесконечное путешествие по Корню. Именно там мы изменились, вобрав в себя могущество Земли, Огня и Времени. Мы прошли сквозь стену пламени, которая находится в самом центре Земли. У меня создалось впечатление, что мы погибли в пламени, но песня наших сущностей продолжала звучать, и после того, как наши тела сгорели, мы родились вновь. Все старые шрамы и следы ран исчезли. — Эши нежно провел большим пальцем по ее запястью, где когда-то был шрам, который он так хорошо запомнил. — Мы стали новыми, вот почему твое чутье дракона восприняло меня как девственницу.

— Вовсе нет. Я ведь уже объяснил тебе, в чем тут причина.

Она поцеловала Эши в щеку, выскользнула из его объятий и устроилась рядом на диване.

— Нам казалось, что путешествие никогда не закончится. Должно быть, оно продолжалось несколько столетий, — когда мы вышли наружу, все, кого мы знали, давно исчезли, они погибли вместе с Островом. На самом деле все, кого я любила, умерли намного раньше. Уж не знаю, сколько сменилось поколений, прежде чем Гвиллиам повел свой народ искать новые земли, но мы ушли до того, как он появился на свет, а оказались здесь через много лет после окончания войны. Энвин сказала тебе правду. Эши с горечью рассмеялся, не отводя взгляда от огня.

— Во всяком случае, технически. Но, Эмили, Энвин знала всю правду. Ей было известно, что ты покинула Серендаир и находишься внутри Корня. Она решила сохранить твое существование в тайне, Энвин сказала, что ты так и не появилась в нашем мире и не приплыла ни на одном из кораблей, покинувших Остров. Мне казалось, что я умер, Ариа. А она молча стояла и смотрела, как я страдаю. Моя бабушка, родная бабушка! Неужели мое счастье, мой разум, оказавшийся на грани безумия, для нее пустой звук?

Он посмотрел на Рапсодию. Сочувствие в ее глазах согрело его душу и подарило утешение.

— Боюсь, что да, Сэм, мне очень жаль. — Она легко коснулась его лица. — Как ты думаешь, почему она так поступила?

— Власть. Ей нужна была власть надо мной. Они все такие: Энвин, мой отец… Теперь ты понимаешь, почему мне плевать на свою родню? Почему я готов повернуться к ним спиной и вернуть тебе воспоминания? Ты единственная действительно тревожишься обо мне, несмотря на мое выдающееся происхождение, единственный человек, который по-настоящему меня любит; им я ничего не должен. Однако они всякий раз получают пшеницу, а я — солому.

Рапсодия рассмеялась и положила голову ему на плечо, а он покрепче прижал ее к себе.