Солнце покинуло небосвод, и стало не по-летнему прохладно, Якон исторг из своего тела белые туманные языки, которые принялись лизать каменные стены. Стражи тихо бормотали ругательства, следя за тем, как скрывается западный берег за завесой тумана.

Тобиус отправился на крышу главной башни, пройдя мимо двери в алхимическую лабораторию и поднявшись под ночное небо через люк. На крыше цитадели постоянно дежурил небольшой отряд зорких стрелков, в основе своей лучников. Люди быстро поняли, что против стай мелких и юрких хищников, атакующих с неба, скорострельные луки были намного полезнее мощных, но медленных в перезарядке мушкетов.

Матисс Кордол где-то раздобыл кожаную треуголку, отстегнул поля от тульи и, надвинув ее на лицо, прохлаждался на тонком соломенном тюфяке. Остальные стрелки пытались высмотреть что-то в тумане. Он приподнял шляпу, подмигнул Тобиусу и вновь надвинул ее на лицо, так что остался виден лишь небритый подбородок, длинные спутанные волосы и дымящаяся чаша трубки. Волшебник устроился рядом, и они стали курить, втягивая головы в плечи, когда налетал пронизывающий холодный ветер.

— Слушай, Тоби, твое могущество, позволь-ка задать тебе вопрос из области философии…

— Глаза.

Арбалетчик опешил.

— Чего?

— Или губы.

— Я что-то не улавливаю.

— Ты же хотел спросить, какая часть женского тела более всего привлекает меня? Какие еще философские вопросы ты способен придумать, Матисс? Глаза и губы.

— Обидно, — стрелок почесал щетинистую щеку, — но справедливо. Тогда другой вопрос. Скажи мне откровенно, магик, как, по-твоему, должно развиваться человечество?

— Вэк?

— Ну смотри, если есть два пути, один быстрый, но грязный, а второй чистый, но ужасно медленный, то по какому должны пойти люди?

Тобиус опешил. Чего-чего, а такого он не ожидал.

— Подробнее, — попросил волшебник.

— Ну вот представь, возникла проблема, которую можно решить либо кровью, либо чернилами. Начать войну или опуститься в дебри дипломатии? Немедля уничтожить любого, кто не согласен с тобой, или долго и упорно пытаться найти общий язык? Как нам совершенствовать себя? Должен ли сильный пожирать слабого, становясь сильнее за его счет, или же мы должны становиться сильнее, обретая гармонию, поддерживая и защищая друг друга, несмотря на различия, которые отдаляют нас, людей, друг от друга? Война или мир, Тоби?

— Матисс, ты меня пугаешь…

— Война или мир? — настаивал стрелок, не сводя с волшебника пристального взгляда.

— Мир. Тяжелый путь слова, долгий и мучительный, порой противный, оттого что люди с разными убеждениями подчас омерзительны друг другу и, слыша чужое мнение, принимают его за вздор и ересь. Лишь научившись понимать друг друга, они обретут подлинное величие в единстве. Без насилия, без взаимопожирания.

Вольный стрелок глубоко затянулся и выдохнул дым сквозь зубы.

— Тогда все в порядке.

— Что в порядке?

— Сапфиры тебе не идут, Тоби, но ладно уж, носи пока.

— Что, какие сапфиры? Ты об этом вот перстне, что ли?..

«Ха-а-ару-у-у-у-у-у-у!» — донеслось с запада, и все стрелки напряглись, будто взведенные пружины, приседая за выступы парапета.

— Они идут, — улыбнулся Кордол, — одноглазые идут к Якону и разгоняют лесную живность своими боевыми рогами. Утром они встанут на западном берегу.

— Я думал, у них есть только барабаны.

— Барабаны — для всех, но боевые роги следуют только за вождем. Крон идет к нам в гости, парни!

Тобиус задумчиво нахмурился — он мог поклясться, что слышал песнь зуланских рогов во время битвы под Тефраском. Но обдумать мысль волшебнику не дали, по ушам ударил рев Кальпа.

На крыше цитадели издревле покоился большой медный рог. Тобиус думал, что этот гроганский раритет мог пригодиться лишь для сбора дождевой воды или как гнездо для птиц, но арбалетчик приложился к рогу, и щеки его раздулись, выдавливая из реликвии низкое гудящее «ГРО-О-О-О-О-О!».

Боевые роги зуланов кричали из темноты, подбадриваемые барабанным грохотом, обещая людям скорую гибель, но рог Кальпа неизменно перекрывал их возгласы, призывая варваров прийти сложить головы под градом стрел и пуль. Скоро Матисс, покачиваясь, отошел от инструмента, он выглядел изможденным и указал одному из стрелков продолжать дуть.

— Ахога с два я позволю этим дерьмоедам нас передудеть!

— Да бросьте вы, это всего лишь звуки, они не…

— Ничего же ты не понимаешь, магик! Сегодня мы дадим им нас передудеть, а завтра мы дадим им нас победить! Нет, пока я здесь, такому не бывать!

Солнечный свет пронзал туманные языки своими копьями и прибивал их к земле и воде, делая прозрачнее. Бледная хмарь пала, открыв людям вид воинства, стоящего на западном берегу. Дотоле безмолвие, нарушавшееся лишь вскриками звероящеров, разлетелось вдребезги от воплей и воя тысяч зуланов, потрясавших и бряцавших оружием, вновь загремели недавно смолкшие барабаны и роги. Защитники крепости выстроились на стенах, артиллеристы заняли свои места рядом с пушками, лучники готовы были запалить стрелы, и мушкетеры уже загнали пули в стволы и присыпали пороха на полки.

Увидев, что королевский флаг и родовое знамя Альдемарков обвисли на безветрии, Тобиус зашептал заклинания, обращенные к духам ветра. Духи те были медлительны и ленивы в последнее время, и у мага ушло много усилий, чтобы заставить полотнища гордо реять.

— Смотрите туда! — воскликнул комендант, медленно двигаясь по галерее и указывая на запад. — Мы уже били их! Мы уже ломали им зубы и отстаивали неприкосновенность Кальпа! Стоит ли нам их бояться? Нет! В Каребекланде зуланов раздавили, и они как суки сбежали обратно на западный берег! Доблесть ли собрала их воедино и привела к нам опять? Желание вернуть честь или надежда на победу? Нет! У зверей нет ни чести, ни доблести! У них нет даже ума, чтобы понять, когда следует остановиться! Обреченный вожак привел эту свору, потому что слишком боится подохнуть от зубов своих же псов! Такие амбиции смогут нас подвинуть?!

— Нет!

— Эти твари смогут скинуть нас с наших же стен?!

— Нет!

— Никогда! Что бы ни попытались выкинуть эти выродки, пусть ваши сердца не дрогнут, и пусть мечи не покидают ваших рук, пока последний одноглазый варвар не захлебнется своей кровью! За нами Вестеррайх, а мы — его врата! Врата Вестеррайха!

— Врата Вестеррайха!

— Врата Вестеррайха!

— Врата Вестеррайха!

— Не уступлю ни шагу! — провозгласил девиз своих предков Травеор Альдемарк. Он освободил меч из ножен и вскинул его над головой, подбадривая солдат, подогревая жар их сердец.

Матисс оказался рядом с арбалетом на плече.