— Продолжайте, пожалуйста.

— Тут я немного сдал назад, сказал, что он поднимет шум из-за ничего, что посетивший меня представитель страховой компании говорил о второй подписи как о пустой формальности, необходимой перед высылкой чека семье. Я даже предложил, чтобы он, если так волнуется, позвонил Бену Джексону в страховую компанию «Тэлбот». Бен — мой старый приятель...

— Вы назвали имя?

— А что здесь такого? Бен — мой старый друг, и он занимался страховкой Мака. Я подумал: если кто-нибудь позвонит Бену, то он сразу же перезвонит мне узнать, что за чертовщина происходит.

— И что же вы собираетесь ответить вашему Бену?

— Что тот, кто ему звонил, ничего не понял. Подпись требуется мне, для моих собственных документов.

— Хорошо, так что же сказал Шипперс?

— Всего несколько слов, да и то тоном замороженного компьютера. Он спросил, называл ли я его имя Бену или кому-нибудь другому из страховой компании.

— Так...

— Я ответил, что не называл. Честно — так честно, и я полагаю, что лучший способ — это уладить все тихо-мирно. В данном случае это означает, что ему надо просто приехать ко мне и без всякого шума подписать проклятый протокол.

— И что он ответил?

— Ноль эмоций. «Это все, что вы хотели мне сообщить?» — процедил сквозь зубы Рандолф, очевидно имитируя Шипперса. — Я же говорил вам, что он зомби, — добавил доктор своим обычным голосом.

— Ну а вы?

— Я сказал: «Да, все». Тут он и заявил, что перезвонит. Этаким замогильным голосом: «Я вам позвоню».

Хейвелок глубоко вздохнул, взгляд невольно остановился на одной из фамилий пентагоновского списка.

— Доктор, молитесь, чтобы все обошлось. В противном случае я снесу вашу чересчур умную голову.

— Что вы, черт вас возьми, говорите?

— Если бы вы действовали по моему указанию и назвали бы только страховую компанию без упоминания имен, ваш друг Шипперс решил бы, что обстоятельства смерти Маккензи расследуются третьей стороной, которая не вводит вас в курс дела. Теперь же, если он позвонит Джексону, то сразу поймет, что вы солгали.

— Ну и что? Результат будет все равно тот же, не так ли?

— Но не для вас, доктор. К сожалению, мы ничего не можем сказать вашему другу, не имеем права рисковать. Молю Бога, чтобы он сейчас где-то далеко на природе ловил рыбку. Все это весьма серьезно. Если из-за вас возникнут дополнительные осложнения, я лично прослежу, чтобы ваша голова валялась в пыли.

— Поосторожнее, молодой человек. Я тоже кое-что соображаю. В пыли будет валяться не одна голова. Ко мне является некое чучело из Белого дома и сообщает, что наше уважаемое правительство пытается утаить жестокое убийство героя-ветерана, сотрудника ЦРУ. Кто я по сравнению с вами? Простой деревенский лекарь, который стремится защитить интересы безутешной вдовы и детей-сироток. Интересы семьи, страдавшей безмерно ради блага своей страны и все положившей на ее алтарь... Нет, негодяй, не вам тягаться со мной.

— Хорошо, хорошо, доктор. Позвоните, как только что-нибудь узнаете.

* * *

Выполняющий специальное задание сотрудник Управления консульских операций Чарлз Лоринг расположился на переднем сиденье непримечательной серой машины. В очередной раз протерев глаза, он поднес к губам термос с крепчайшим кофе.

С водителем Лоринг практически не был знаком. Они встретились впервые вчера около десяти вечера, во время сбора группы, состав которой подобрал лично Хейвелок из более чем трех десятков личных дел, предоставленных Федеральным бюро расследований по просьбе министерства юстиции. Лоринг должен был ее возглавить. Задание формулировалось просто: постоянное наружное наблюдение, причины не объяснялись. Последнее не очень мудро, если имеешь дело с искушенным противником.

Несмотря на слабую, очень слабую попытку со стороны Хейвелока польстить ему, Чарли ворчал про себя, зная, что бывший сотрудник Консульских операций утаивает важные факты. Он сказал лишь, что этот Шипперс имеет отношение к острову Пул. Пришлось, скрепя сердце, ограничиться лишь этим. Хейвелок, конечно, скотина, и бьет ниже пояса, и он выставил идиотами всю их службу в Саванне, но если он ведет часть вашингтонского «Мэттиас-шоу», ему не позавидуешь. Проблем у него больше, чем у всех служб вместе взятых, и Лоринг сделает все, чтобы помочь ему. Бывают времена и обстоятельства, когда симпатии и антипатии перестают иметь значение. Катастрофа, или, вернее, трагедия на острове Пул — как раз такой случай.

Группа собралась в десять вечера в Одиннадцатом стерильном районе Куантико. До четырех утра они обсуждали технологию слежки и варианты взаимодействия... Ничего не зная об объекте, кроме фотографии и весьма неполного описания, данного Рандолфом. Фотография являла собой увеличенное воспроизведение снимка из Ежегодника 1971 года Медицинской школы Джефферсона, который удалось раздобыть при помощи отделения ФБР в Филадельфии. Агенту, который попросту стибрил Ежегодник из университетской библиотеки, ничего не объяснили, но потребовали хранить все в строжайшей тайне.

Изучая крупнозернистое изображение, члены должны были представить себе более старое лицо. При этом нельзя исключить, что за последние четыре месяца на этом лице не могли появиться борода и усы.

Им было запрещено говорить с кем-либо о докторе Колине Шипперсе. Абсолютно ни с кем. Таков был приказ Хейвелока.

Уже первые результаты наблюдения отмели подозрения о том, что лицо объекта обогатилось дополнительными признаками. Единственным отличием от фотографии оказались слегка затемненные очки в массивной оправе. Члены группы, работающие внутри здания «Ридженси-Фонда», выходили на связь дважды. Шипперс был под наблюдением. Один из агентов расположился в холле неподалеку от лаборатории, где работал патологоанатом, второй — этажом ниже, рядом с его кабинетом. Ожидание началось, подумал Лоринг. Но ожидание чего?

Время покажет. Единственное, в чем Чарлз Лоринг не сомневался, так это в том, что расположил свою команду наилучшим образом; все заняли оптимальные позиции, рассредоточились, и между ними установлена постоянная радиосвязь. Машины стояли у перекрестков на улицах с односторонним движением; его автомобиль — в глубине улицы напротив исследовательского центра, так, чтобы держать в поле зрения главный вход и гараж для машин персонала фонда.

Из-под приборной доски раздался резкий высокий звук — вызов на связь. Лоринг взял микрофон, нажал кнопку и произнес:

— "Эс-пяты". В чем дело?

— "Эс-три", — услышал он позывной одного из агентов внутри здания. Он вышел из лаборатории, похоже, очень спешит.

— Предположения?

— Несколько минут назад я слышал звонок телефона. Он один, и поэтому мог свободно говорить. Но это предположение. Я разговора не слышал.

— Звонка вполне достаточно. Оставайтесь на месте и постарайтесь никому не попасться на глаза.