прочих законов природы, и скрепляя эту смесь здравым смыслом, мы и получаем прекрасный способ обоснования новых идей. Способ, единственно подходящий в качестве средства аргументации в договоре.

Так что, друзья, убеждать оппонентов – если вы вдруг задумаете это – ни к чему. Не тратьте время, вы все равно никого ни в чем не убедите. Обязанность понимать, вникать в аргументы и формировать свою точку зрения лежит на самом человеке, это потребность его разума, если он им обладает. Просто предоставьте ему такую возможность. Достаточно следовать сказанному выше или, в крайнем случае, ограничиться цитатами из будущей книги, и тогда обоснование случится само собой. Самое важное не начать убеждать – именно в этот момент торжествует зло.

– Тест на разумность

Но как тогда быть с договором? Ведь вы не забыли, друзья, что договор наш – между абсолютно незнакомыми, даже абстрактными, гражданами? Как же быть, если оппонент не хочет диалога? Если он высокомерно заявляет, что наши доводы неинтуитивны, нерациональны и неубедительны? Что ОЭ ненаучна, неапробирована и не прошла оценку высокоуважаемого философского сообщества? Не опубликована в рецензируемых журналах и не преподается в престижных университетах? Что наша будущая книга плохо написана, изложена примитивным языком и чересчур дорого стоит, а ее автор – неизвестно кто? Друзья, не отчаивайтесь! Многолетний опыт научил меня – люди стремятся к истине, они хотят понять мир и используют для этого любую возможность. Вам просто пока не повезло их встретить. Как впрочем и мне. Поэтому, дабы избежать ненужных разочарований, полезно сначала убедиться, что имеешь дело с человеком, а уже потом приступать к общению.

Гораздо интереснее ситуация, если человек никак не хочет соглашаться, если он постоянно выдвигает новые доводы против и сомневается в красоте. Это уже не так страшно, по крайней мере он, скорее всего, обладает разумом. И тем не менее, тут мы опять сталкиваемся с важным вопросом – все ли, умеющие манипулировать информацией, на самом деле способны быть, и являются, людьми?

Некоторое время назад мы решили, что договор – тест на человечность. Теперь, когда мы осознали всю парадоксальность истины, вопрос о тесте кажется вовсе не таким легким. В свете этого надо уточнить – как узнать почему договор невозможен, мы ли это ошибаемся, та ли сторона договора не блещет разумом или, самое страшное, никто из нас не является разумным существом? Вопрос звучит, конечно, несерьезно. Все мы знаем, что мы разумные люди, стремящиеся к свободе. И однако, сдается мне, люди еще тысячу лет не смогут договориться и превратиться в людей в истинном смысле этого слова – в представителей гомо-этикус. Так что вопрос имеет и практическое значение.

К сожалению ответа на него в общем случае нет, так же как нет и ответа на вопрос о познаваемости мира. Это в сущности, тот же самый вопрос. Есть правда несколько простых случаев. Не способных думать не рассматриваем сразу. В случае высокомерия, насмешек, отсутствия интереса, игнорирования и аналогичного нежелания общаться, дело также ясно. Фактически, любое рациональное животное можно отличить по неспособности следовать уже повсеместно принятым нормам, в данном случае – нормам диалога. А вот с инопланетянами, роботами и прочими программируемыми гражданами сложнее. Интерес к новому и способность понимать должны быть обязательно, но как их выявить? Увы, формального теста на умение мыслить нет, как нет и формальной процедуры договора. А можно ли, скажем, как-то зафиксировать само это наше знание, т.е. что мы нашли проблему на которую не существует детерминированного решения, но заведомо существует недерминированное? Нет. Мы опять упираемся в тот же проклятый вопрос, который не следует задавать во избежание бесполезной головной боли. А наше знание, в силу неформализуемости, не только неточно и неясно, но и неизвестно знание ли это вообще. Мы знаем, что теста нет, и одновременно – мы не можем этого знать в силу того, что сам этот вопрос одновременно и есть этот тест.

Удивительным в этой связи представляется успех математиков, сумевших доказать, что математика неполна, т.е. что в математике существуют предположения, о которых невозможно сказать истинны они или ложны. Как это выяснилось? Путем прихода к противоречию в попытке доказать обратное. Но что означает противоречие? Что исходное предположение неверно? Или что оно не имеет ответа? Иными словами, является ли само предположение о "неполноте" математики точно таким же – не имеющим ответа? Смеем ли мы предположить, что сам детерминизм – неполон, это только часть реальности? Или что детерминизм так же неотделим от свободы, как одна часть чего-либо не может существовать без своей противоположности?

Я думаю вы согласитесь, друзья, что в столь безнадежной ситуации нам надо принять более простое практическое решение. Я предлагаю вот что. Если оппонент следует только формальным нормам, если он логичен, рационален и скучен – что-то тут не то, так что не вините его за его неспособность согласиться. Нам нужна не просто грамотная аргументация, а творческая. Пусть возражает, лишь бы не тупо. Он должен обязательно высказать нечто такое, что не приходило нам в голову. А мы – что ему. Что-то неочевидное и удивительное. И это новое должно быть не только логичным, но и красивым. Или парадоксальным. На худой конец смешным. И вот тут уже, если вы убедились, что перед нами разумное существо, продолжающее отрицать свободу, договор и этику, есть повод огорчиться. Но я верю, что до такого не дойдет, друзья мои. Потому что разумный человек обязательно рано или поздно с вами согласится.

Как, я верю, согласитесь и вы со мной, когда откроете мою долгожданную книгу, ибо я приложу все силы, чтобы сделать ее логичной, красивой и по возможности не слишком скучной.

10 Моральное насилие

– Мораль и ее обоснование

Как доказала история, наиболее эффективным способом убеждения, или лучше сказать программирования, является привлечение к делу морали. Мораль не нуждается в обьяснении и обосновании. Мораль редко меняется с возрастом, взглядами, вкусами или материальным положением. Мораль нормативна и прямо таки жаждет распространения вокруг. Все эти особенности морали проистекают из ее природы – средства коллективного выживания. Моральное насилие сопровождало физическое с самого начала появления человека. Пока люди подавлялись коллективом и выживали в борьбе с другими коллективами, моральные требования были необходимой составляющей быта, а требовательность к другим – неотьемлема от морали. С постепенным приходом свободы и освобождением от необходимости выживания, моральное насилие все больше утрачивало какие-либо полезные функции и