Ливаном израильтяне вели себя так же жестко и неразумно, как и предполагал их прошлый опыт. План, выдвинутый главой израильской делегации Ури Лубрани, показался ливанцам скорее ловушкой, чем мирным планом. В качестве экспериментальной меры план предусматривал вывод ОАС с узкой полосы территории вокруг Джеззина, северной части самопровозглашенной зоны безопасности Израиля. При этом не было и намека на полный уход Израиля, на который рассчитывали ливанцы. Второй особенностью неприемлемого плана было то, что он требовал от правительства в Бейруте вести переговоры с командующим ОАС генералом Антуаном Лахадом и тем самым косвенно признавать его власть на юге страны. В-третьих, план требовал от ливанского правительства обеспечить безопасность и подавить антиизраильские группировки типа "Хизбалла" в этом небольшом, но проблемном районе. Таким образом, план был очень жестким испытанием для хрупкого ливанского правительства, фактически ставя его на испытательный срок и не предлагая никаких существенных стимулов. Ливанские представители отклонили это предложение, и ситуация на юге Ливана не изменилась.

Несмотря на то, что двусторонние переговоры, по выражению Ицхака Рабина, были лишь толчением воды, они вызвали острую национальную дискуссию о будущем оккупированных территорий и отношениях Израиля со своими соседями. Опросы общественного мнения однозначно показали, что израильская общественность гораздо больше, чем правительство, впечатлена признаками умеренности с другой стороны и гораздо больше готова обменять землю на мир. Даже на восточном фронте большинство израильтян были готовы пойти на территориальные уступки разной величины. Именно на этом направлении развернулась общенациональная дискуссия, как потому, что оно затрагивало основные ценности израильских правых, так и потому, что оно было главным полем битвы интифады.

Здесь Шамир попал под огонь с двух противоположных сторон. Его критики слева утверждали, что, ставя землю выше людей и строя новые поселения на Западном берегу, вместо того чтобы должным образом заботиться об иммигрантах из Советского Союза, он до неузнаваемости искажает сионистский идеал. С этим связано обвинение в том, что своей дипломатической жесткостью и абсолютной политической некомпетентностью Шамир подрывает особые отношения Израиля с США. Его критики справа обвиняли Шамира в том, что он слишком далеко и слишком быстро продвигается по пути создания палестинского самоуправления - тонкого конца клина палестинского государства - и что под давлением США он готовится продать Землю Израиля. Чтобы противостоять давлению, Шамир выбрал двухвекторную стратегию: он пытался убедить американцев в том, что серьезно настроен на достижение соглашения с палестинцами, и в то же время уверял своих правых критиков, что им не о чем беспокоиться, поскольку он не намерен идти на какие-либо значимые уступки палестинцам. Когда Шамира обвинили в нечестности, он с гордостью ответил, что "ради Земли Израиля позволительно лгать".

В результате своей лжи Шамир потерял доверие как к американцам, так и к некоторым из своих партнеров по ксенофобской коалиции. В своих мемуарах Шамир утверждал, что целью его партнеров по коалиции, как и администрации Буша, было смещение Ликуда: "Небольшие партии справа от Ликуда - Техия, Цомет и Моледет - ослепленные своим экстремизмом, хотя и знали, что правительство обязуется отстаивать право евреев селиться везде в Земле Израиля и что я сам являюсь таким же горячим сторонником этой политики, как и все их члены, - начали не доверять мне и бросать вызов"

В середине января 1992 г. Рехавам Зеэви, бывший генерал с челюстями, и Юваль Неэман, бывший полковник со сверхвыносливой челюстью, ушли от Шамира, лишив его правительство незначительного большинства в Кнессете и вызвав новые сомнения в будущем регионального мирного процесса. "Я надеюсь, что наш уход из правительства замедлит мирный процесс, который, по нашему мнению, представляет смертельную опасность для государства Израиль", - заявил профессор Нееман в своем заявлении об отставке.

С отставкой ультраправых министров начался обратный отсчет до следующих всеобщих выборов. Как часто бывает с "покерным" лицом Шамира, трудно было понять, радуется он или огорчается. Он, конечно, не преминул представить себя перед избирателями в роли лидера, пожертвовавшего своим правительством ради мирного процесса, и, похоже, был уверен, что большинство карт во внутриполитической игре находится у него в руках. Однако джокером в колоде оказалась гарантия на получение кредита в размере 10 млрд. долларов, и эта карта оказалась в руках Джорджа Буша.

После выхода Техии и Моледета из коалиции, возглавляемой Ликудом, не произошло заметного смягчения официальной линии на мирных переговорах. В конце февраля 1992 г., когда делегаты собрались в Вашингтоне на четвертый раунд переговоров, Шамир заявил, что строительство поселений будет продолжено и что он сам не будет участвовать ни в каких сделках, ставящих это строительство под угрозу. Он специально отверг любую связь между проблемой поселений и просьбой Израиля о предоставлении американской гарантии на кредит. Буш и Бейкер пришли к выводу, что Шамир не изменит своей политики. Поэтому они пошли на смелый шаг, указав израильскому электорату, что если он хочет, чтобы американская финансовая поддержка продолжалась, то ему следует сменить правительство. Целью Буша и Бейкера было либо добиться полного поражения Шамира на выборах, назначенных на июнь, либо заставить его войти в коалиционное правительство с Рабином, новоизбранным лидером "Лейбористского блока", которого они считали гораздо более разумным.

 

Исповедь стоунволлера

Выборы 23 июня 1992 г. стали одними из самых важных в истории Израиля, поскольку на них так остро стоял вопрос о мире и будущем оккупированных территорий. Ицхак Шамир представлял традиционную для Ликуда политику территориальной экспансии, Ицхак Рабин - традиционную для Партии труда политику территориального компромисса. В январе 1992 г. Шамир вызвал бурную реакцию, заявив, что для расселения советских евреев теперь необходим "большой Израиль". За рубежом это заявление было воспринято как свидетельство того, что Израиль сделал выбор в пользу аннексии оккупированных территорий. Через две недели на встрече с политическими корреспондентами Шамир заявил, что его партия поставит во главу своего предвыборного манифеста "последовательное и серьезное стремление к достижению мира" и что это будет его главным посланием в ходе предвыборной кампании. На вопрос, планирует ли он добиться этого без сдачи территорий, он ответил: "Конечно. Без сдачи территорий Земли Израиля. Мы будем двигаться по двум направлениям: сохранение Земли Израиля и постоянное стремление к миру".

Позиция лейбористов не была детально определена. Руководители избирательной кампании лейбористов сосредоточили свои усилия на том, чтобы представить семидесятилетнего нового лидера как авторитетного национального лидера, а не на том, какую именно политику будут проводить лейбористы в случае победы на выборах. Однако сам Рабин сделал три конкретных заявления, которые заметно отличали его от правых соперников. Он пообещал, что в случае избрания будет стремиться к заключению соглашения о