– Я обладаю способностью к регенерации, ты что, забыла?

– Уверяю тебя, после такого удара ты вряд ли сумеешь ре генерироваться.

– Хватит болтать! Уходи, черт тебя подери! Я бы на твоем месте не стала тянуть!

– Бонни...

– Убирайся, кому сказано. Я всегда знала, что умру в одиночестве.

Миднайт издала короткий горестный вопль и исчезла. Воздух со свистом заполнил пустое пространство, образовавшееся на том месте, где только что стояла темнокожая женшина-воин. Она появилась вновь за спинами хэйденов, суетившихся вокруг лучевой пушки, и, не тратя времени даром, принялась крушить врагов топором. Убитые или умирающие хэйдены снопами валились на землю, однако один из них все же успел прицелиться и выстрелить. Из жерла пушки вырвался смертоносный энергетический луч. Через несколько мгновений в стене возникла дыра, через которую могла бы пройти армия, а от Бонни Бедлам не осталось и следа.

Увидев это, Миднайт взвыла от горя. Она потеряла не только верного товарища по оружию, она утратила одно из своих альтернативных воплощений. Ей больно было сознавать, что, несмотря на свою силу и мужество, она не смогла спасти даже ту, которая значила для нее так много. Прикончив без остатка всех хэйденов, окруживших пушку, Миднайт схватила мощное орудие и подняла над головой. Никогда прежде ей не доводилось поднимать таких тяжестей. Мускулы на руках буграми вздулись от напряжения, но горе и ярость придали ей новых сил. Оглядевшись, она выбрала место наибольшего скопления хэйденов и могучим броском послала туда пушку. С размаху грохнувшись об землю, пушка взорвалась, и вырвавшиеся из нее энергетические потоки превратили десятки измененных людей в ничто. Когда земля прекратила наконец сотрясаться, выяснилось, что на ней образовалась огромная впадина, возле которой валялось множество искореженных мертвых тел. Некоторые из них принадлежали прокаженным. Миднайт попыталась вызвать в себе сострадание к ним, но сейчас ей это не удалось. Теперь, когда Бонни не стало, она все время ощущала рядом зияющую пустоту, и все прочие чувства притупились. Она поплелась назад к крепостной стене, чтобы встать на охрану пробитого лучевой пушкой отверстия. Когда Миднайт подошла к нему, до нее донесся какой-то непонятный шум.

Заглянув в отверстие, Миднайт увидела то, что осталось от Бонни Бедлам: кучку почерневших, обуглившихся костей, на которых кое-где сохранились куски окровавленной плоти. Между раскрошенных ребер пульсировали разорванные на мелкие части органы. Самое ужасное состояло в том, что эта бесформенная масса по-прежнему жила и страдала. Миднайт, пошатываясь, сделала несколько шагов и склонилась над останками Бонни. Обуглившийся череп оскалил ей навстречу изломанные зубы. Но, как ни странно, в одной из глазниц сохранился неповрежденный глаз. Под взглядом потрясенной Миднайт глаз возник и во второй глазнице Бонни. Откуда ни возьмись, появились мускулы, точно толстые черви, они обвивали скелет, собирая воедино его разрозненные фрагменты. Органы сами собой начали восстанавливаться. Сердце снова забилось, сплющенные легкие расправились и наполнились воздухом. Мускулы ползли все дальше, соединяя разбитые руки и ноги. Миднайт перевела взгляд на голову. Череп уже успел обрасти свежим красным мясом, у Бонни появились не только глаза, но и губы. Губы приоткрылись, и дыхание со свистом вырвалось изо рта.

. – Я же тебе говорила, все у меня получится, – прошептала Бонни Бедлам, улыбаясь через боль. – Мы с тобой уже пережили что-то в этом роде. На планете Мист, помнишь? Там нас тоже подстрелили из лучевой пушки. Конечно, тогда рядом был мой Оуэн.

– Господи, видела бы ты себя сейчас, – пробормотала Миднайт, не зная, смеяться ей или плакать. – Тебе срочно надо в лазарет.

– Совершенно ни к чему. Давай-ка лучше охраняй пробоину, а я тем временем окончательно приведу себя в порядок. А если увидишь, что они готовят вторую пушку, хватай меня в охапку и беги отсюда. Два таких удара подряд – это слишком даже для меня.

– Можешь не волноваться, – отрезала Миднайт Блю. – Мимо меня ни один ублюдок не пройдет.

Она выбрала позицию около отверстия в стене и встала там с топором в руках, неколебимая, как каменное изваяние. Казалось, ей не составляет ни малейшего труда отбивать все атаки хэйденов. На лице ее сияла решимость не оставлять поста до завершения битвы, или собственной смерти, или конца света – в зависимости от того, какое из этих событий настанет первым.

Славным Сестрам непостижимым образом удавалось одновременно быть повсюду. Распевая псалмы и гимны, они убивали всех врагов, попадавшихся им на пути. Колонисты, в которых проснулся истинный воинский дух, не сдавались под натиском превосходящего неприятеля. Измененные люди, несмотря на всю свою мощь и быстроту реакции, несмотря на безотказность сервомеханизмов и вживленную под кожу броню, пасовали перед безграничной отвагой противников, которые ничуть не дорожили собственной жизнью. Прокаженные набрасывались на хэйденов вдвоем, и пока один, вцепившись в руку с мечом, не давал противнику возможности нанести удар, другой вспарывал ему глотку. Бывало и по-другому – один из колонистов намеренно подставлял свою грудь под клинок хэйдена, давая товарищам возможность разделаться с врагом, пока его меч увяз во внутренностях жертвы. Хэйдены были умелыми и опытными бойцами, но им не хватало отчаянной решимости прокаженных. Поэтому ни одной из сторон не удавалось долго сохранить преимущество.

Сестра Кэтлин первой увидела бомбу. Прикончив очередного противника и оглядевшись вокруг в поисках нового, она заметила, как шестеро хэйденов, несущих мощное взрывное устройство, направляются прямиком к воротам Миссии. Их охраняло еще шестеро, расчищая путь при помощи бластеров. В юности сестра Кэтлин работала в шахте, поэтому она вмиг догадалась, что это за устройство. Она закричала во весь голос, призывая сестру Марион и сообщая ей о новой угрозе. Вместе они пробили себе путь сквозь гущу битвы и приблизились к бомбе.

Оказавшись рядом со взрывным устройством, обе Славные Сестры вихрем набросились на застигнутых врасплох хэйденов. Но хотя измененные люди и истощили заряды своих бластеров, они мгновенно обнажили клинки, явно не собираясь оставлять ношу и пускаться наутек. Славные Сестры умели сражаться и не привыкли беречь себя, однако сегодняшняя битва тянулась слишком долго. К тому же обе были тяжело больны, и тела их, изъеденные проказой, не могли больше противиться усталости. А сервомоторы, приводящие в движение хэйденов, напротив, не знали, что такое усталость. Славным Сестрам удалось остановить врагов на значительном расстоянии от ворот, но добраться до бомбы они были не в состоянии.

Они продолжали сражаться. Вера поддерживала их, заставляя устремляться в бой тогда, когда любой другой отступил бы или рухнул на землю, окончательно обессилев. И в конце концов Кэтлин поняла, что у них остается единственный выход. Послав Господу прощальную молитву, она напрягла последние силы, протиснулась между двумя хэйденами и оказалась рядом с бомбой. Немедленно два меча вонзились ей в спину, пронзив почки. Сестра Кэтлин испустила пронзительный вопль, кровь хлынула у нее изо рта, но она упорно продолжала выполнять задуманное. Яростно взмахнув мечом, она прикончила одного из хэйденов, державших бомбу, и устройство оказалось на земле. Теперь сестре Кэтлин оставалось лишь наклониться и привести механизм в действие, включив пятиминутный таймер.