Полти и не думал его слушать. В то мгновение, как только он увидел Кату, он забыл обо всем на свете. Волны любви нахлынули на него. Как отважно, как благородно он был готов вынести ее отсюда, спасти от злых чар ненавидимого им калеки! Но Ката продолжала сопротивляться, и ее сопротивление преобразило любовь Полти в дикую злобу. Его отражение на зеркальной поверхности пола замерцало, физиономию исказила мерзкая гримаса, кожа посинела. Морковно-рыжие кудряшки покрылись язычками пламени.

— Стерва! — закричал он. — Как ты не понимаешь, что ты — моя?

— Никогда! — воскликнула Ката и плюнула ему в лицо. — Ненавижу тебя, ненавижу!

— Ты заплатишь за это! — Полти влепил Кате пощечину и рванул на ней тонкое платье. Ката вырывалась и извивалась, но рука Полти нащупала камень, висевший у нее на груди, и схватила его.

Лиловый кристалл покатился по полу, но Полти так обезумел, что даже не заметил его.

Он снова ударил Кату по лицу. На этот раз она упала.

— Сучка! — вопил Полти. — Шлюха! Да, мы, может быть, обречены, но сначала ты получишь по заслугам! Ты отвергла меня ради этого слабосильного, жалкого калеки? Я тебе покажу, на что способен настоящий мужчина!

Волосы Полти были объяты пламенем, отчего он напоминал горящий маяк. Его лицо корежилось и кривилось. Антибожество рвалось на волю, зеркальный пол сотрясался, но злоба Полти была слишком сильна, а теперь к ней примешалась и похоть. У него и мысли не было о кристаллах, о какой-то там миссии... Существовала только Ката... прекрасная Ката.

Сводник тем временем бросил Джема. Перепуганный демоническим видением и землетрясением, охваченный отчаянным желанием спасти свою шкуру, жирный метис забыл о кристалле. Остальные не заметили, как он обратился в бегство и опрометью бросился вниз по лестнице.

Но он бежал слишком поздно. Через несколько мгновений он столкнулся на лестнице лицом к лицу с разъяренным султаном Каледом. Сводник и пикнуть не успел, как ятаган султана взметнулся, словно орудие возмездия, и совершил вторую казнь подряд.

Голова Эли Оли Али запрыгала по ступеням, будто мяч.

Джем пытался встать. Он задыхался. Он был готов умереть, только бы спасти Кату. Еще мгновение, еще одно мгновение, и он бросится на своего соперника.

Полти сорвал с себя мантию и штаны. Борьба с Катой, пощечины и удары, нанесенные девушке, распалили его страсть до предела. Он не думал ни о чем, кроме нее, распростертой на полу перед ним. Полти казалось, что никогда, никогда он не любил ее сильнее, чем теперь.

Час пробил...

Но нет — не пробил!

Яростный крик прозвучал в зале, и, обернувшись, Полти увидел, что к нему мчится, размахивая окровавленным ятаганом, Калед.

— Самозванец! Демон!

Лезвие ятагана со свистом рассекло воздух.

Полти отпрыгнул в сторону, но было уже слишком поздно. В одно мгновение ятаган отрубил мужскую гордость Полти, его божка, его Пенге. Кусок плоти, похожий на красного угря, упал на пол и покатился по нему, оставляя кровавый след.

Полти, дико вопя, рухнул на пол.

Струи крови залили его бедра.

— Пенге! Пенге! — визжал он, ползая по скользкому полу и пытаясь дотянуться до отрубленного органа страсти, схватить его дрожащими руками.

* * *

— Полти!

Это крикнул Боб, и его крик прозвучал громче отчаянных воплей Полти. Боб и Раджал добрались до верхних покоев как раз в то самое мгновение, как Калед кастрировал рыжеволосого эджландца. Вырвавшись от пытавшегося удержать его Раджала, Боб бросился к Полти, упал на колени рядом с ним, плача и стеная.

Раджал развернулся и увидел Джема.

А Ката кричала:

— Отпусти меня! Отпусти!

На этот раз ее схватил Калед. Длинные пряди черных волос закрыли ее лицо, но султан был настолько ослеплен безумием, что решил, будто бы принцесса колдовским образом превратилась в другую девушку. На ступенях лестницы лежал бездыханный Симонид, а голова Эли Оли Али все еще катилась вниз, роняя кровь из перерезанных сосудов. Пламенноволосый эджландец визжал от страшной боли, а на полу лежал, сверкая, загадочный драгоценный камень.

Все это султану было безразлично. Ничто не имело для него значения сейчас, кроме брачной клятвы. Ничто, кроме Священного Пламени. Он оторвал полосу золотой парчи от своей мантии и быстро, ловко привязал запястье Каты к своей руке и потащил девушку к лестнице.

— Стой! — Джем наконец сумел подняться на ноги. Он еще не вполне оправился от удара по голове и шатался, но тут к нему подбежал Раджал.

— Джем! — поддержав друга, воскликнул он. — Ты как?

— О Радж... Радж, скорее! Кристалл!

Раджала не надо было торопить. В одно мгновение Кристалл Короса уже был у него на груди.

Джем и Раджал выбежали из зала. Джем, задыхаясь, вымолвил:

— Султан... надо остановить его... помешать ему!

Раджал даже не успел оглянуться и посмотреть на Боба.

Наверное, это было к лучшему, иначе бы то, что он увидел, вызвало у него возмущение, потом — изумление, а потом — страх. Он бы увидел, как Боб, забыв о своем новом друге, сжимает в объятиях Полти, он бы увидел, как засветился под ними зеркальный пол, как это свечение преобразилось в ярчайшую вспышку и как из-за этой вспышки и так уже потрескавшийся из-за землетрясения пол разбился на миллионы сверкающих осколков.

Что произошло в это мгновение — кто может судить? Быть может, тогда последние остатки странного колдовства, которым был одержим Полти, наконец сгорели дотла, а быть может, злобное антибожество дотянулось-таки до своего поверженного раба.

Как бы то ни было, в один миг, в один краткий миг все было кончено. Сияние померкло, а Полти и Боб исчезли, оставив после себя только свои отражения на поверхности разбитого, обезумевшего пола.

— Пламя... Нет!

В это время Калед, волоча за собой упирающуюся из последних сил Кату, спустился наконец к подножию лестницы. Здесь их встретила ярчайшая вспышка, снова сотряслась земля, и на миг показалось, что Пламя вырвалось на волю из своей каменной темницы и заполнило Святилище громадным огненным шаром. Калед попятился. Ката рванулась в сторону, но огонь неожиданно погас, сотрясение земли прекратилось, а перед султаном и Катой вдруг возник зловеще ухмыляющийся, в перепачканных кровью одеждах, вождь уабинов Рашид Амр Рукр!

Он размахнулся и рассек своей кривой саблей воздух.

— Султан! — вскричал он. — Девчонка моя!

— Никогда! — прогремел Калед. — Мой сын мертв! Сама судьба распорядилась так, чтобы принцесса стала моей женой!

— Глупец! Ты рассуждаешь о велениях судьбы! Твоему роду пришел конец! Ты не сможешь больше править! Поклонись мне, султан! Позволь мне убить тебя милосердно, одним ударом сабли, или ты желаешь умереть, сражаясь за свою никчемную жизнь?