Под влиянием Сьюзен Энни пыталась улучшаться. «Она очень старалась делать то, что говорит ей Сьюзен. Иногда даже казалось, что она ведет себя, как Элиза Дулиттл», – рассказывал один из последних ассистентов Сьюзен Оливер Странд. Там, где остальные видели жестокость, Энни видела поддержку. Во время вояжа по Нилу после 60-летия Сьюзен женщины отправились осмотреть пирамиду Хеопса. Чтобы увидеть пирамиду на рассвете, они выдвинулись к ней в два часа ночи. «Дул сильный ветер. Такой сильный, что иногда казалось, что нас сдует», – рассказывала Энни. На полпути к вершине она остановилась, решив, что не полезет на вершину. «Я чувствовала, что с меня вполне достаточно и идти на вершину нет необходимости». Но тут мимо вверх поднялась Сьюзен, бросив на ходу: «Увидимся на вершине!» Энни послушно последовала за ней. «Все было очень просто. Если Сьюзен собирается это сделать, то и я должна подняться на вершину».

«Мы только что подписали контракт с W.W. Norton на написание вашей биографии», – прочитала Сьюзен в марте 96-го в письме от супружеской пары Карла Роллисона и Лизы Пэддок. С этими людьми она встречалась во время поездки в Польшу в 80-х. «С тех пор, – писали супруги, – Карл написал биографии Мэрилин Монро, Лилиан Хеллман, Нормана Мейлера, Марты Геллхорн, Пабло Пикассо (для «молодых взрослых») и Ребекки Вест»[1545].

Зонтаг была в шоке, но пока бить тревогу не стала. В августе Ролисон и Пэддок связались с Роджером Штраусом, который потом написал издателю Norton Старлинг Лоуренс о том, что «вчера говорил с ней об этом проекте, который она ненавидит»[1546]. Спустя несколько недель в New York Times появилось интервью с Роллисоном и Пэддок «Непростой способ зарабатывать: враждебность по отношению к авторам неавторизованных биографий». Роллисон говорил, что с трудом представляет себя на месте Зонтаг: «Я всем сказал, чтобы они говорили. Я хочу, чтобы получилась интересная книга, с красочными историями. И все говорят. Я хочу быть знаменитым». Пэддок высказала мнение о том, почему Сьюзен (да и все остальные) не должны положительно отнестись к неавторизованным биографиям об их жизни. «Мне бы такое не понравилось. Я бы очень разозлилась и расстроилась»[1547].

Роллисон и Пэддок использовали агрессивную тактику. Они преследовали Карлу Эофф и предлагали ей оплатить ее сотрудничество с ними. Они измучили Штрауса[1548]. Слухи об этих нелицеприятных ситуациях дошли и до Зонтаг. В начале 1997 года она решила выступить с заявлением о том, что все, кто говорит о ней, делают это вопреки ее желанию. За 40 лет публичности у нее набралось много приятелей (а также врагов), и она написала письма огромному количеству людей. В письмах было следующее: «Я хотела вам сказать, что эти люди могут с вами связаться. Лично у меня с ними нет никакого контакта»[1549].

«Писать биографию любого человека, пока он еще жив, кажется мне бесполезным и несерьезным делом. Эти авторы не поставили меня в известность о своем желании писать мою биографию, не просили одобрения их планов или моей поддержки, а подписали контракт на книгу, что не предвещает ничего хорошего»[1550].

Автобиографию «слепили» быстро, и в конце 1999-го агент писателей отправил в 15 изданий письмо с предложением напечатать отрывок из книги. Такое письмо получил книжный редактор Los Angeles Times Стив Вассерман, который был старым приятелем Зонтаг, после чего переправил его факсом Сьюзен[1551].

В письме была фраза о том, что Зонтаг исповедует «открытые любовные отношения с женщинами». Фраза по отношению к Зонтаг об «открытых любовных отношениях» прозвучала в СМИ всего один раз – семью годами ранее, когда Зои Хеллер брала у Сьюзен в Берлине интервью для Independent. Вот что было написано в интервью:

«Насколько это известно ее друзьям, все любовные связи Зонтаг после развода с Риффом были с женщинами, но она отказывается признавать, что является лесбиянкой, а также подтвердить статус своих многолетних отношений с фотографом Энни Лейбовиц. «Мне льстит, что о женщине 59 лет говорят, что у нее есть активная эмоциональная жизнь, что соответствует действительности, но я не говорю о своих любовных связях точно так же, как и не говорю о своей духовной жизни… Все это слишком сложно и всегда звучит слишком банально»[1552].

После этого интервью с Хеллер Зонтаг запаниковала и попросила своего литературного агента Эндрю Вили разобраться с этим «кризисом». Вскоре, по словам Хеллер,

«со мной совершенно неожиданно связался Давид Рифф, с которым я никогда ранее не встречалась. Все было очень странно, и я до конца не поняла, что происходит. Мы встретились в редакции Independent и сходили на ланч. Я не очень отчетливо помню, о чем он говорил, кроме одной фразы: «Вы сделали так, что она заплакала»[1553].

Незадолго до интервью Зонтаг она брала интервью у Бэрри Манилова и «не упомянула, что он гей». Хеллер не была сторонницей насильственного каминг-аута. Ланч с Давидом показался ей еще более странным из-за того, что тот конкретно так и не упомянул, чем именно Хеллер расстроила его мать.

Карла Иофф видела, что Сьюзен было сложно скрывать свои отношения с женщинами. «Дошло до того, что Энни очень расстроилась, потому что она гордилась своими отношениями со Сьюзен, – говорила Карла. – Она ее любила, и обе были публичными личностями. Она не считала, что об их отношениях надо заявлять в газетах, но, с другой стороны, не считала нужным делать вид, что их отношения были какими-либо другими». Энни было больно от того, как Сьюзен себя вела в подобных ситуациях. «У меня складывается такое ощущение, что ты меня стыдишься»[1554], – заявила она Зонтаг со слезами.