А тот смотрел в спину удаляющейся женщине и мучительно размышлял, что ему делать. Думал он недолго. Затем достал из кармана патрон, отправил его в винтовку и вновь занял позицию у пенька. Только теперь дуло его винтовки было направлено в обратную от поваленного дерева сторону – в спину старушки. Поймав в оптике ее затылок, Кравчик плавно нажал на курок. И спустя секунду безжизненное тело несчастной рухнуло на траву.

Встав на ноги, Кравчик осмотрелся. Вокруг не было ни одной живой души, кроме него самого. Впрочем, после случившегося, его душа тоже перестала существовать в своем первозданном виде. Оставив винтовку у пня, Кравчик добежал до убитой и легко поднял ее на руки. Он отнес тело в ближайшие кусты и забросал ветками. Туда же он бросил и корзину с ягодами. После чего забрал винтовку и побежал к своему «Фиату», который дожидался его на обочине шоссе.

10 июля 1974 года, среда, Львов, областное УБХСС

– Кто же не знает Йоську Купрейчика? – рассмеялся львовский обэхээсник Лев Шуфрич, едва Влас Оленюк назвал ему имя того, кто ему нужен. – Но я думал, что его знают только во Львове и области, а он, значит, уже и в Киеве успел прославиться?

– Как видите, успел, иначе я бы перед вами не сидел, – ответил Оленюк и тоже улыбнулся. – Как мне на него выйти?

– А какой сейчас час – начало четвертого? Получается, дома сейчас ваш Купрейчик – отсыпается после вчерашней поездки в Ереван. Вчера наши «Карпаты» там с «Араратом» играли. Кстати, неплохо сыграли – вничью 1:1 сгоняли, у нас гол Толя Васильев забил.

– Тогда везите меня к нему, – попросил Оленюк и первым поднялся со стула.

Как и предполагал Шуфрич, Купрейчик и в самом деле оказался дома – в квартире, окна которой выходили на площадь Рынок. Гостей он встретил заспанный и одет был в майку, трусы и тапочки. Но, увидев, кто к нему явился, тут же протер слипшиеся ото сна глаза и впустил гостей в квартиру.

– Вот, Йося, знакомься – товарищ Оленюк из киевского уголовного розыска, – представил хозяину квартиры своего компаньона Шуфрич. – Приехал конкретно до тебя.

– По какому поводу – может чего из дефицита надо? – спросил Купрейчик, натягивая на ноги брюки.

– Вам такой человек, как Глеб Зинонович Мовсюк знаком? – спросил Оленюк, присаживаясь на стул возле стола, стоявшего посредине комнаты.

– Из какой команды – что-то я такого игрока не припомню, – пожал плечами хозяин квартиры.

– Он не футболист, а ведущий специалист из Института Патона. Вы ему еще дефицитную стенку доставали, а совсем недавно и автомобиль «Жигули».

– Ах, этот – ну знаком, – и Купрейчик сел на стул, стоявший по другую сторону стола. – А что, есть нарекания к стенке или к автомобилю?

– Есть вопросы по части денег, которые вы ему вручили.

– Неужто фальшивые? – вскинул брови Купрейчик.

– Нет, они настоящие, но в розыске по «мокрому» делу. Так что вам лучше не юлить и рассказать все, как есть.

– Так я и не против – спрашивайте.

Прежде чем задать следующий вопрос, Оленюк достал из внутреннего кармана пиджака конверт, в котором лежали те самые три пятидесятирублевые купюры, которые когда-то принадлежали покойному Климу Пустовилу.

– Вот эти деньги нас интересуют – как они к вам попали? – спросил Оленюк, выложив купюры на стол.

Купрейчику хватило одного взгляда на деньги, чтобы опознать их и ответить:

– Эти «полтинники» мне дал один человек в виде платы за одну услугу.

– Ты дурочку здесь не ломай – тебе же русским языком сказано, что эти купюры проходят по «мокрому» делу, – подал голос Шуфрич, заметив, что Купрейчик пытается темнить.

– То есть, я должен озвучить, что это за услуга? – спросил хозяин квартиры. – Но мне не хотелось бы подводить человека, который эту услугу оказывал.

– Тогда вы подведете другого человека – себя, – предупредил Купрейчика Оленюк.

– Понял, отвечаю: тому клиенту был нужен новый паспорт, который я заказал у Гната Буцко по прозвищу Оловянный. Товарищ Шуфрич его хорошо знает.

– Какое имя значилось в паспорте? – задал новый вопрос Оленюк.

– Матвей Тарасович Захарчук, 1930 года рождения, уроженец Житомира. Больше ничего из его данных не помню – заглянул в документ мельком, чисто ради интереса.

– И как выглядел этот новоявленный Захарчук?

– Среднего роста, прическа полубокс, темноволосый, нос слегка скошен на сторону – то ли боксом занимался, то ли в драке перебили.

– А на вас он как вышел?

– Как все выходят – позвонил по телефону, назначил встречу.

– И как он вам представился?

– Петром назвался. Объяснил: мол, попал в сложную ситуацию, срочно нужен новый документ, но в обход паспортного стола.

– А что за ситуация не объяснил?

– А я и не спрашивал. Мое дело маленькое: заказ принять – заказ выполнить.

– Но это же в обход закона?

– Что поделаешь, – развел руками Купрейчик.

– Получается, что вы помогли особо опасному преступнику получить новый паспорт.

– А кто знал, что он опасный? – искренне удивился Купрейчик. – Нормальный себе мужик. К тому же футболом увлекается. Причем не просто так – толк в нем знает. Мы с ним полчаса обсуждали перспективы наших «Карпат» в этом сезоне. Они ведь после тринадцати туров на двенадцатом месте висят. И уже восемь туров никак выиграть не могут – пять ничьих и три поражения заработали. Так этот Петр мне, коренному «карпатовцу», доходчиво объяснил, что нашей команде в этом сезоне светит.

– И что он тебе такое наплел? – с интересом спросил Шуфрич.

– Не наплел, а сказал. Что через месяц этого москальского тренера Бубукина турнут под зад коленом и вернут нам обратно нашего прежнего тренера – Эрнеста Эрвиновича Юста. Что спасет нашу команду от вылета, а в следующем году поможет занять достойное место.

– А он откуда это знает – он что, Вольф Мессинг? – продолжал вопрошать Шуфрич.

– Мессинг не Мессинг, но мужик в футболе фурычит и вызывает полное доверие. И очень ему наши бомбардиры нравятся: Эдик Козинкевич и Рома Хижак. Они, кстати, уже по три мяча забили и я, полагаю, на этом не остановятся. А если нам еще и правда Юста вернут…

– Давайте пока вернемся к нашему «барану» – то есть, к Петру, – вновь подал голос Оленюк. – Кроме его футбольной подкованности, что еще можете про него сказать?

Купрейчик на какое-то время ушел в себя. Пауза длилась около минуты, после чего хозяин квартиры сообщил:

– Мелочь мне одна бросилась в глаза. Он когда паспорт в сумку убирал, я заметил, что там русско-польский разговорник лежал.

– И что вы по этому поводу думаете?

– А чего тут думать? До польской границы отсюда чуть больше ста километров – всего три часа езды. Вот я и думаю: может, он в Польшу уехать намылился?