газету, агент развернул ее и продемонстрировал Ингмару. Д’Агоста замер, задержав дыхание, пытаясь понять, какого дьявола творит Пендергаст.

— Вы же наверняка читали сегодняшний выпуск «Пост»?

Ингмар с презрением взял газету из рук агента, взглянул на нее и отбросил в сторону.

— Но вы не прочитали статью Брайса Гарримана на первой полосе!

— Меня подобные истории не интересуют. Блаунт, покажите им выход.

— А должны бы интересовать, потому что на завтрашней первой полосе будет представлена ваша компания — и вы лично.

Опустилась гнетущая тишина. Через минуту Ингмар заговорил.

— Вы угрожаете мне утечкой информации в прессу?

— Утечкой? Ни в коем случае. Это обычная публикация. Общественность желает знать информацию об убийстве Кантуччи. Мэр Де’Лилло обеспокоен. Органы правопорядка несут ответственность перед общественностью и обязаны держать ее в курсе расследования. А вы и ваша компания в кратчайшие сроки станете его лицом.

— Что вы имеете в виду?

— Ведущей версией расследования этого дела является то, что убийца работал в вашей компании. Вашей компании. Это делает вас подозреваемым. Вам не нравится это слово, «подозреваемый», верно? Так легко поделиться этими мрачными предположениями, так много мутных намеков можно сделать — при этом фактически почти ничего не сказав.

Д'Агоста увидел, что с лицом Джонатана Ингмара произошла весьма замечательная и приятная перемена: прохладный, высокомерный взгляд исчез, и от ярости на его шее вздулись вены, а кожа лица приобрела багровый оттенок.

— Это явная клевета. Я буду судиться с вами до конца ваших дней.

— Это только предположение, если не правда, как таковая. И если взглянуть на факты, то это выглядит правдой: вы не производите впечатления человека, действительно заинтересованного в этом расследовании, особенно после вашего грубого отказа с нами сотрудничать. Не говоря уже о том, что вы заставили нас ждать сорок пять минут в вашей приемной, где компанию нам составила только семья Кардашьян!

— Вы мне угрожаете?

Пендергаст весьма раздражающе усмехнулся.

— Какой вы догадливый.

— Я звоню своему адвокату.

Но прежде чем Ингмар успел, что-либо предпринять, Пендергаст достал свой сотовый телефон и набрал номер.

— Это отдел местных новостей? Я хотел бы поговорить с мистером Гарриманом, пожалуйста.

— Подождите! Хватит. Положите трубку.

Пендергаст прервал вызов.

— Итак, мистер Ингмар, как вы думаете, мы можем рассчитывать на то, что вы уделите нам всего несколько минут — или, может быть, несколько часов? Начнем с сотрудников, которые устанавливали систему Кантуччи. Мне было так приятно услышать, что вы проводите проверки на уровне ЦРУ. Пожалуйста, предоставьте досье проверок всех этих сотрудников. О, и нам понадобится досье и на вас лично.

— Черт побери, так просто вам это с рук не сойдет. Попомните мои слова!

На это ему ответил Д'Агоста. Его мрачное настроение резко улучшилось.

— Ждем, не дождемся, Ингмар. Как вы там нам сказали? «Вперед и с песней»? Спасибо, мы именно так и поступим. Так что найдите эти досье — и найдите их немедленно.

14

Карри довез Пендергаста до «Дакоты» — агент ФБР выдал своим напарникам из полиции какое-то странное, расплывчатое объяснение тому факту, что он не сможет сопровождать их до Пирмонта, чтобы поговорить с отцом убитого мальчика. Высадив Пендергаста, д’Агоста и Карри продолжили свой путь по шоссе Вест-Сайд через Мост Джорджа Вашингтона и далее по Палисейдс-Паркуэй. Городок Пирмонт, штат Нью-Йорк, располагался у шоссе 9W на западной стороне реки Гудзон, недалеко от границы Нью-Джерси.

Карри был самым молчаливым из всех сержантов, с которыми д’Агосте приходилось работать, и сейчас он был искренне за это благодарен. Пока Карри вел машину, д’Агоста просматривал досье, копии которых они получили от «Шарп и Гунд».

Систему для Кантуччи устанавливали двое техников. Один все еще работал в компании и казался довольно примерным работником. Второй уволился четыре месяца назад. Точнее, его уволили. Парня звали Лешер, и его личное дело, с момента как он устроился на работу в эту компанию пять лет назад, было кристально чистым. Но в прошлом году ситуация изменилась и его поведение резко ухудшилось. Досье пестрило предупреждениями и выговорами за опоздания, нарушениями политики политкорректности и записями двух непристойных комментариев, которые он отпустил в адрес женщин-коллег — после чего они обе подали на него жалобы. Досье заканчивалось докладом, в котором описывалась вспышка ярости Лешера. Подробностей не приводилось, но его «яростная напыщенная речь», как здесь было сказано, привела к его немедленному увольнению.

Откинувшись на сидении, пока Карри притормозил из-за небольшой пробки, д’Агоста почувствовал, как настроение его существенно улучшается. Этот парень — Лешер — вполне тянул на роль главного подозреваемого в деле об убийстве Кантуччи. Он производил впечатление недовольного придурка, который точит зуб на компанию, которая его уволила. Возможно, Лешер сам убил Кантуччи. Или помогал тому, кто убил его, предоставив доступ к охранной системе. В любом случае, это была чертовски хорошая зацепка, и д’Агоста собирался лично проследить за тем, чтобы допрос этого парня состоялся как можно скорее.

Сейчас он был, как никогда уверен, что эти два убийства между собой никак не связаны, и их следует рассматривать как отдельные случаи. Доказательством этого служило то, что в двух этих делах были выявлены совершенно разные зацепки, и расследование велось по совершенно разным направлениям. Отец мертвого мальчика Джори Боуг — которого они как раз собирались навестить — явно был человеком, заинтересованным в убийстве Озмиан. Для него это могло быть двойной победой — фактически убийством двух зайцев одним выстрелом. Если и это не принесло ему облегчения, то уже ничто не принесет.

Д’Агоста повернулся к Карри.

— Позволь я просвещу тебя насчет этого парня в Пирмонте, Боуга. Погибший ребенок был его единственным сыном. Грейс Озмиан, смерть которой мы расследуем, сбила мальчика и скрылась с места преступления. После смерти мальчика семья распалась. Мать стала алкоголичкой и, в конечном счете, покончила жизнь самоубийством. Отец некоторое время провел в психиатрической лечебнице и лишился своего бизнеса в Беверли-Хиллз, связанного с ландшафтным дизайном. Полгода назад он перебрался на восток. Сейчас работает в баре.

— Почему он решил переехать на восток? — спросил Карри. — У него здесь какие-то родственники?

— Нет, насколько мне известно.

Карри кивнул. Он был крупным круглолицым парнем с красноватыми полными губами. Впечатления чересчур умного человека сержант не производил, заумных речей не выдавал, но д’Агоста находил его смышленым, чертовски смышленым сотрудником. Он просто не открывал рот, когда ему нечего было сказать.

Они миновали Палисейдс-Паркуэй и направились на север по 9W. Было четыре часа дня, и час-пик еще не набрал свою полную силу. Через несколько минут они