Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Странно было увидеть себя в мире, где моя жизнь не принадлежала другому, где я по возвращении домой с турнира по питболу встречаю Голубка и понимаю, что мы влюблены друг в друга. Насколько было бы проще, если бы так сложилась судьба…
Предпочла бы она такую версию меня? Он выглядит счастливым, лишенным стресса, в его глазах нет и намека на тьму. Нынешняя версия меня порой жестока и холодна, но она оказалась единственной, кто прорвался сквозь все это. Она стала моим солнечным светом после вечной зимы, и я не знаю, горевать ли о жизни, которой у нас не было, или быть благодарным тому, что мы все равно встретили друг друга.
В глубине души я ощутил странную отдаленность от человека, которого увидел в том видении. Он не я. Я расстался с ним в тот день, когда умерла Клара, а Лайонел связал меня с Дариусом. И если он не был мной, значит, и Дарси не была собой в видении. Она была девушкой, выросшей в Солярии, и в ней присутствовал лоск привилегированности, которым часто пользовались Наследники, и я не уверен, что нынешней моей версии это нравится. Мне нужен мой Голубок. Та, которая пришла в этот мир в неведении, и за которой я наблюдал, как она расцветает, превращаясь в королеву Фейри. Наша история не была красивой, и уж точно не была легкой. В ней были борьба и разлука, споры и боль. Но она была нашей, до мельчайших подробностей, и я понял, что не променяю ее на ту красивую, простую жизнь, которую только что увидел. Я отношусь к своему Голубку очень трепетно, и, возможно, с моей стороны эгоистично так думать после всего, через что она прошла, но я ничего бы в ней не изменил, и чтобы она стала той, кем является, ее необходимо было сломать, подвергнуть давлению, чтобы она превратилась в алмаз, словно уголь в бриллиант.
— О, как легко все могло быть, так же просто, как песчаному червю на морском бризе, — всхлипнула Джеральдина.
— Эти люди — не мы, — озвучил я свои мысли, и Дариус посмотрел на меня, нахмурившись.
— По крайней мере, у них было будущее, — пробормотал он.
— У нас оно тоже есть, — прошипел я. — Хватит говорить так, словно твоя судьба предрешена. Ты способен победить Лайонела.
Он пожал плечами, а Джеральдина вытерла глаза рукавом и глубоко вздохнула.
— Возможно, ты прав, Орион, возможно, наш путь вернее. В конце концов, самый сочный грейпфрут никогда не висит в самом низу дерева.
— В этом есть смысл, — удивленно сказал Дариус.
— Флабберджеки! Конечно, есть смысл, сухарик-переросток! — похлопала она его по уху. — А теперь пошли, нам нужно идти вондер.
— Я не совсем понимаю, какой смысл ты вкладываешь в слово «вондер», — пробормотал Дариус.
— Вондер, как «давайте погрузимся в трещины великого вондера», ты, дурачок. Не знаю, как можно выразиться яснее, — насмешливо сказала она, выходя из комнаты, и мы переглянулись, после чего последовали за ней.
Мы торопливо шли по просторным залам дворца, и тут по моему позвоночнику пробежали мурашки: обострившийся слух снова уловил позади нас какой-то звук.
Я обернулся, выхватывая меч Феникса, и в тот же миг Дариус снял со спины топор. Я вглядывался в тени за распахнутой дверью, пытаясь разглядеть темноту, но она была настолько густой, что я ничего не мог различить.
— Почему мне кажется, что за нами наблюдают? — прошептал я, а Дариус кивнул, делая шаг к двери, но я поймал его за руку и притянул обратно.
— Мы должны оставаться на месте, — произнес я, уплотняя наш заглушающий пузырь вокруг нас. — Но не теряй бдительности.
Он кивнул, и мы развернулись, чтобы последовать за Джеральдиной, и увидели ее, спускающуюся по огромной лестнице, устланной темно-синим ковром.
Мы тихо двигались за ней, и я постоянно оглядывался через плечо, прислушиваясь к тому, что происходит позади нас, на случай, если снова услышу странное шарканье.
Джеральдина свернула в коридор у подножия лестницы, а мы держались за ее спиной, пока та ускоряла шаг.
— Его покои здесь, внизу, — подбодрил Дариус.
— Да, да, ты, надоедливый бандикут. Я доведу нас до места назначения. Просто вверьте мне ваши судьбы, и я не дам вам сбиться с пути. — Джеральдина повернула направо по коридору, когда Дариус зашипел ей, что она идет не туда, но после нескольких случайных поворотов мы снова оказались в том же коридоре, и она подошла к двери, остановилась, прижав руку к двери, отключая магические замки и сигнализацию, а затем толкнула ее.
— Ах да, — промурлыкала она. — Жирноволосый трескач опирается своим покрытым шрамами лицом на лагалуффина.
— Что, черт возьми, такое лагалуффин? — прошептал я, подавшись вперед, чтобы взглянуть поверх ее головы в темную комнату.
— Думаю, она имеет в виду подушку, — сказал Дариус, приоткрывая дверь шире, чтобы ему тоже было видно.
Вард крепко спал на кровати с балдахином, лицом к нам, закрыв глаза и нахмурив брови, словно его мучили кошмары.
Во мне поднялась жажда крови, желание убить этого мерзавца переполняло меня, и я последовал за остальными в его комнату, мы втроем приблизились к нему, словно призраки, пришедшие украсть его душу в ад.
Я извлек с бедра меч из солнечной стали и передал его Дариусу. — Заставь его заплатить, — прорычал я, и он кивнул мне, приближаясь к нему.
Но не успел он дойти до него, как Джеральдина бросилась на кровать, схватила Варда и с силой ударила его по лицу.
«Ах!» — закричал он, подняв руки, пытаясь сбросить ее с себя, но она привязала их к его груди лианами и зажала в руке баклажан в форме члена, а затем засунула его ему глубоко в рот, заглушая крики.
В следующую секунду она достала из кармана серебряный предмет, похожий на шарик для мороженого, и вонзила в его глазницу с точностью, позволявшей предположить, что она делала это раньше.
Вард закричал в баклажан, извиваясь как сумасшедший, когда Джеральдина нажала на рычаг на ложечке, и раздался щелчок, поскольку штуковина сомкнулась вокруг его теневого глаза.
Я уставился на
