— Хорошо.

— Не пойму, чего ему от меня надо?.. Я знаю, что он все время крутится в конторе, хочет прибиться обратно к отцу. Не иначе я ему как прикрытие.

Младшенький не отвечал. Он сосредоточенно обдумывал, зачем звонил Шаваль, и все его нервные клетки крутились с бешеной скоростью.

— Держит меня за форменную дуру, — пробормотала Жозиана. Ей вспомнилось, как Шаваль водил ее за нос.

— Не переживай, мам, на этот раз мы его сами обдурим.

Без четверти восемь утра. Марсель, как обычно, усаживается в машину. Жиль, шофер, уже купил ему в дорогу несколько газет — полистать по пути. Первая деловая встреча — в Бри-сюр-Марн, на большом складе «Казамии». Когда компания приобрела крупнейшую в Китае фирму по производству мебели, Марселю пришлось пересмотреть все устройство «Казамии» и перевести большинство служб в новый офис: прежнее здание, на авеню Ньель, стало тесновато. В Бри-сюр-Марн объединили отдел продаж, отдел разработки новых проектов и большой транзитный склад — перед отправкой товаров по назначению. На авеню Ньель остались только кабинеты высшего руководства, личные секретари, зал заседаний, юридический отдел и бухгалтерия. И склад поменьше, для срочных заказов, которым ведал Рене.

Девять часов. Совещание с руководителями отделов. Сегодня Марселю Гробзу нужно утвердить бизнес-план для всей компании на ближайшие несколько месяцев: закупки, бюджет, основные направления развития. Приоритеты — дальнейшая централизация предприятия и качество обслуживания. Марсель Гробз убежден: уровень пользовательской поддержки — ключевой элемент в конкурентной борьбе. Ведь до живых людей сейчас никому нет дела, вместо человека теперь номер. Клиентов часами заставляют ждать, доводят чуть не до нервного приступа… Сегодня, в кризис, надо стать к людям ближе. Необходимо обеспечить им и лучшие цены, и безупречное обслуживание.

Полдень. Марсель Гробз спускается в выставочный зал осмотреть новые товары. Внимательно проверяет каждую вещь, где произведена, вчитывается в техническое описание. Утверждает поставки по регионам, международные, в Париж.

Половина второго. Снова главный офис, на авеню Ньель. На обед — впопыхах в машине заглотить бутерброд с ветчиной и соленым огурцом и черный кофе, Жиль захватил термос. Марсель расстегивает ремень, разувается, решает прикорнуть на пару минут.

У заставы Аньер Жиль его будит. Марсель встряхивается, проводит по лицу рукой, спрашивает, не слишком ли он громко храпел? Жиль в ответ улыбается: ладно, мол, чего там…

Четверть третьего. Совещание в кабинете завотделом устойчивого развития. Нужно просмотреть и утвердить соглашение с организацией по защите прав инвалидов: компания обязуется принять на работу определенное их число.

Три часа. Раз в день — совещание по телефону с руководителем китайского направления, страховщиком, юристом и врачом. Недавно «Казамиа» выпустила в продажу релаксационные кресла китайского производства, и поступило несколько жалоб на экзему: партия кресел якобы оказалась заражена грибком. Марсель Гробз требует, чтобы каждого покупателя внимательно выслушали и каждому выплатили компенсацию. Всего в «Казамию» пришло уже пятьсот сорок четыре жалобы, объем компенсации составляет, в зависимости от ситуации, от трехсот до двух тысяч евро.

Четыре часа. Рабочий день продолжается. Совещание с отделом инвестиций. Обсуждаются магазины, где падает темп продаж: модернизировать или закрыть? Марсель отказывается сокращать штаты. Он надеется, что объем продаж удастся поднять за счет новых товаров. Переходят к рассмотрению новых проектов. Результаты испытаний. Цифры, презентации. Обсуждение с ответственными за проект.

Половина шестого. Совещание с инвесторами. Контрольный пакет акций по-прежнему принадлежит Марселю, но на остальных приходится 35 % капитала, и к их мнению надо прислушиваться. Годовой оборот по состоянию на текущий год. Текущая операционная прибыль. Планы по проведению конвенции, в которой примут участие 120 крупнейших компаний, задействованных в производстве. Конъюнктура не вполне благоприятная, от Марселя Гробза зависят стабильность и финансовая состоятельность «Казамии». В странах Южной Европы оборот нескольких магазинов в ближайшие пять лет под вопросом, их, вероятно, придется закрыть, разве что…

И снова перед Марселем встает очевидность: надо изыскать новый товар, чтобы подстегнуть продажи. В глазах инвесторов отчетливо читается беспокойство. Назревает застой. Что им ответить?..

Семь часов вечера. Марсель возвращается в главный офис на авеню Ньель и может, наконец, в тишине и спокойствии разобраться с сегодняшними и завтрашними проблемами. Рост цифровой экономики, бурное развитие Интернета, люди все больше предпочитают покупать вещи на сайте, а не в обычном магазине… Еще нужно подписать гору писем. Он один на работе. На письменный стол падает резкий, яркий свет. Марсель проводит по столу пальцем, рассматривает, вытирает палец об рукав. Опирается подбородком на кулак, смотрит в зеркало напротив: в зеркале — обрюзгший мужчина, галстук съехал набок, две пуговицы на рубашке расстегнуты, живот выпирает, кисти рук отекшие, ободок рыжих волос на голом розовом черепе… Задумывается. Откидывается на спинку кресла, потягивается. Надо бы заняться спортом, сбросить вес… Да, и подыскать хорошего, надежного зама. Одного его на все уже не хватает. Возраст не тот, силы не те.

«Еще день пролетел, а я и не заметил, — думает он, глядя на часы. — А завтра все по новой…»

Устал. Сколько он еще протянет в таком темпе?

Он уже не поднимается по лестнице, ездит на лифте.

Письмо пришло утром. Ифигения узнала знакомый бланк с печатью управдома и положила его на кухонный стол. От волнения перехватило дыхание, она держалась за бока и едва стояла на ногах, будто по ней промчался табун диких лошадей.

Она дождалась обеда, сварила Кларе и Лео сосиски и разогрела пюре. Дети приходили из школы обедать домой, так дешевле, чем есть в столовой.

Распечатала письмо, едва не порвав его. Прочла, перечитала. Табун пронесся по ней в обратную сторону.

Ей предлагалось освободить помещение. За три месяца нужно найти новую работу — к подологу ее не взяли — и новое жилье. У нее поплыло перед глазами…

Клара и Лео оторвались от прочерчивания бороздок в пюре.

— Мам, тебе плохо?

— Нет-нет, все в порядке.

— А почему у тебя глаза на мокром месте?

Милена Корбье протянула таможеннику в аэропорту Руасси свой паспорт.

— Добро пожаловать в Париж, — приветствовал он красавицу блондинку в темных очках.

Она в ответ наклонила голову.

— Снимите, пожалуйста, очки.

Милена послушно сняла. Правый глаз отливал всеми оттенками фиолетового, как хорошая свекла.

— Вам что, лопастью в глаз попало?

— Если бы! — вздохнула она.

Нет, это подарочек на память от Вея[81]. Точнее, от его телохранителя. Он отвез ее в аэропорт, чтобы убедиться, что она улетает одна и ничего с собой не берет. А то вдруг она заранее припрятала чемодан в камере хранения? Охранник заявил, что перед таможенным досмотром сам проверит, что у нее в сумке. Милена не дала: у нее в бумажном платке лежали браслеты с бриллиантами и колье «Шоме». Он тряхнул ее, она, отбиваясь, оступилась, упала и ударилась о металлические перила. Охранник пожал плечами и пошел прочь, опасаясь устраивать сцену.