действительно, анонимно, но анонимность выглядела довольно относительно, поскольку опубликована она была под одной обложкой с повестью Абрама Терца, т. е. вся публикация выглядела как прозрачный намек на то, что анонимный автор статьи и Абрам Терц, автор повести «Суд идет» – одно и то же лицо. В том же году статья была напечатана – тоже анонимно – по-французски в журнале «L’ Esprit»; но я не знаю, предшествовала ли французская публикация польской или наоборот. Не уверен, что и сам А. Д. С. это знал. По-русски «Суд идет» вышел только в следующем, 1960, году: в майском номере «Культуры» и, отдельной книгой, в Мюнхене.

из 1013 насельников лишь 266 перевели в другие монастыри, 26 трудоустроили, 7 отправили в больницы и дома престарелых, остальные были предоставлены самим себе (М. Шкаровский. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве. С. 368–369).

Я, – вспоминает Гробман, – всегда таскал с собой пачку своих рисунков, и вот ребята увидели эту пачку и решили сделать мою выставку. Они развесили мои работы на стенах рабочих комнат Мухинского института на Фонтанке и открыли экспозицию. Впрочем, выставку почти сразу закрыли (Г. Кизевальтер. С. 52).

его открытие сопровождалось выступлением американского квартета Идриса Сулеймана. Жизнь первого московского джаз-клуба оказалась непродолжительной, всего-то около года, но он сыграл колоссальную роль в плане объединения джазовых музыкантов, в плане их профессионального роста (http://jazzartclub.ru/page/30/).

В то время, в конце 1950‐х, в Москве действовали две группы неофициального искусства – так называемая лианозовская группа и кружок Станислава Красовицкого. Александр Васильев, студент ВГИКа, сын одного из братьев Васильевых, снявших знаменитый фильм «Чапаев», создает третье объединение «подпольного» искусства (примерно в 1959 году). Игорь Ворошилов становится активным участником «васильевской» творческой группы. Сюда же входили такие впоследствии известные художники, как Владимир Пятницкий, Владимир Яковлев, поэт Геннадий Айги, прозаик Александр Тудалов, филолог Николай Котрелев и другие. Был близок одно время к «васильевской» группе и Анатолий Зверев. Единомышленники, друзья и соратники по нонконформистскому искусству, они собираются на квартире Васильева в центре Москвы, а с 1960‐го – и в доме поэта Геннадия Айги в селе Троице-Голенищеве, рядом с киностудией «Мосфильм». Пока время, жизненные драмы и алкоголь не разрушили дружеские связи, Игорь Ворошилов входил в этот круг, где было много идеалистов высокого духа, неординарных личностей, талантов, с головой погруженных в постижение истины и свободы. Это был именно тот кружок никому не известных художников и поэтов, духовидцев-философов, где, по словам Дмитрия Плавинского, «шпарили Флоренского целыми страницами наизусть». Но встречалось часто и другое: богемность, артистический аморализм, авантюризм, распущенность, алкоголь, наркотики… Свободу от канонов классического и традиционного искусства многие смешивали со свободой от нравственных норм и заповедей (А. Айги, Н. Алешина // Русское искусство. 2005. № 2).