Итак, Хайнлайн придумал основную идею, придумал название «The Panki-Barsoom: Number of the Beast» (что, при желании, можно перевести как «Панки» против «Барсума», счет: Число Зверя) … но на этом дело застопорилось. Писатель, похоже, чувствовал, что времени остается мало, начиная с 1973 года он торопится «закрывать гештальты». Он всю жизнь пытался доказать своим примером, что даже в нынешнюю эпоху все еще можно стать «человеком эпохи Возрождения», разобраться во всем и объять своим разумом весь свод научных и культурных достижений человечества. Возможно, именно поэтому написал две статьи из диаметрально противоположных областей науки: одна по физике (статья о Поле Дираке в «Комптоновский ежегодник»), другая о биологии крови (в Британскую энциклопедию). Хайнлайн много ездил по стране и миру, выступал на форумах, получал почетные докторские степени, организовал движение доноров крови, он все время был занят и почти не думал о новой книге, он постоянно ее откладывал. Только летом 1977 года Хайнлайн наконец-то плотно сел за машинку.

Как и в своих предыдущих вещах, он снова пытался переосмыслить что-то из прошлого и на этот раз взялся за «Кукловодов». Но «Панки-Барсум» не должен был стать палп-рецидивом, это был очередной эксперимент с формой, следующий шаг в сторону постмодернизма. Хайнлайн планировал устроить веселый мэш-ап, смешав в кучу персонажей Льюиса Кэролла, Фрэнка Баума, Эдгара Берроуза, Эда Элмера Смита и добавив своих собственных героев. По сюжету нашу Землю захватили зловещие чужаки, и ожившие литературные герои бросаются ее спасать. Не думаю, что для 1977 года это была свежая идея, «Клуб знаменитых капитанов» и прочие «Лиги выдающихся джентльменов» уже плотно оттоптали эту делянку. Но у Хайнлайна был козырь в рукаве – он подводил под эту невозможную ситуацию научную основу. Роман не предполагает литературных героев существующими в качестве само собой разумеющейся аксиомы, он выявляет, а затем и объясняет этот факт. Такое внедрение научного метода мышления в стопроцентно сказочную основу позволил писателю устроить красивую литературную игру. Чего стоит хотя бы осознание героями того, что они сами являются чьей-то выдумкой? А прозрение Зебадии о том, что его собственный автор живет на Тау-3+? Создание концепции «Мир-Как-Миф» должно было наконец-то завершить прерванный в 50-м процесс и актуализировать Историю Будущего, объединив все романы писателя в одно многомерное целое. К этому Хайнлайн попытался добавить многомерность подачи, уже опробованную в «Достаточно времени для любви», но вместо периодического и произвольного перебора персонажей, от лица которых ведется рассказ, использовать циклическую эстафету, меняя углы зрения за счет четырех равноправных главных героев, и распространить этот прием на весь текст романа. Результатом должна была стать даже не стереоскопическая, а квадроскопическая картина, четырехмерная глубина, от которой дух захватывает. Ну, или так это должно было быть в теории. Жизнь, естественно, внесла свои коррективы, и получилось то, что получилось.

Роман, как и все последние книги Хайнлайна, быстро наращивал объемы. Раз начав работать, «услышав голоса персонажей», писатель уже не отходил от машинки. Но вместо обычных трех недель работа затянулась на месяцы. В итоговой рукописи было 769 страниц и две альтернативные концовки. До объемов предыдущего романа «Достаточно времени для любви» он немного недотянул, и тому были свои, сугубо медицинские причины. Хайнлайн очень быстро уставал, он спал по шестнадцать часов в день и большую часть времени бродил по дому как сомнамбула. Однажды во время работы сознание его отключилось, а когда он пришел в себя, мир вокруг был размыт, в глазах двоилось. Он ничего не сказал жене – просто посидел и подождал, пока все придет в норму. Причиной было состояние сосудов головного мозга, кровоснабжение левого полушария было нарушено, но Хайнлайн об этом не подозревал. Он объяснил свое состояние усталостью и продолжил работу. К октябрю рукопись была закончена, из двух концовок была утверждена лучшая, текст, как обычно, был сокращен примерно на четверть и ужат до приемлемых размеров. Хайнлайн отстучал на машинке большими буквами «THE END», оставил рукопись на столе и пошел спать. Как было заведено в их семье, его первым читателем была Вирджиния, она первой выносила свой вердикт… и на этот раз он был отрицательным.

«Это была не самая лучшая его работа, – вспоминала она позже, – но мысль о том, что я просто должна сказать ему, чтобы он не пытался это опубликовать… звучала как звон похоронного колокола». Хайнлайн стойко принял вердикт, он пытался быть честным с самим собой. Не раз он повторял, что покончит с писательством, как только поймет, что больше не может обеспечить достойное качество своих книг и перестанет развлекать публику. Это Правило он огласил еще в 30-х, когда работал с Джоном Кэмпбеллом, и теперь пришло время исполнить обещание. Хайнлайны спокойно начали готовиться к переменам в жизни – даже в отсутствии гонораров они продолжали получать роялти от переизданий, а финансовые вложения в ценные бумаги продолжали приносить проценты. Так что полная нищета им не грозила, нужно было только вдумчиво пересмотреть приоритеты и аккуратно урезать расходы. А злосчастная рукопись «The Panki-Barsoom: Number of the Beast» отправилась на полку с пометкой «уничтожить». Почему не сразу в печку? Потому что бумагами Хайнлайна заведовала Вирджиния, а у нее все было распланировано и все совершалось в свой срок. Так что рукопись под индексом «Opus-176» просто ждала своего часа.

А между тем у Хайнлайна повторился случай с потерей сознания, и он вновь увидел мир размытым в бесформенные пятна. Он снова ничего не сказал жене, в это время они отдыхали на Таити, и ему не хотелось портить ей настроение. Но 4 января 1978 года, когда они прогуливались по пляжу, Боб внезапно остановился и сказал: «Мне очень жаль, дорогая, но мне придется попросить тебя отвести меня обратно на корабль. У меня двоится в глазах, и у меня парализована правая половина тела». По счастью, подвижность вскоре вернулась, но в очень ограниченном варианте. Хайнлайн перестал курить, отказался от алкоголя, сел на диету, исключил любые эмоциональные воздействия и начал бороться за жизнь. Врачи не сулили ничего хорошего, но один из них предложил рискованную операцию на сосудах головного мозга. Хайнлайн согласился – и выиграл в битве со смертью еще десять лет жизни. Более того, он вышел из сумеречного состояния, в котором пребывал несколько лет. Вернувшись после операции домой, он достал с полки «Opus-176», перечитал рукопись и подтвердил, что она ужасна. Но с ней можно что-то сделать: «…перечитал рукопись, когда отошел после операции… и решил убрать ее в архив. Она не плоха – публикуют вещи и похуже, – но она хуже, чем плоха, она посредственна. Так что ее никто никогда не увидит… но я не буду ее уничтожать, пока не извлеку из нее все, достойное сохранения, там есть вкрапления ценной породы, разбросанные среди откровенной серости».

Однако и после завершения работы над «Числом Зверя» рукопись с индексом «Opus-176» не отправилась в печь. С ней происходило что-то странное, она несколько раз избегала неминуемого уничтожения, и когда Хайнлайн снова поставил ее на полку с пометкой «уничтожить, в архив не отправлять!», неведомая сила вновь спасла ее, и «Opus-176» затерялся среди других папок, а затем, неопознанный, отправился в архив Калифорнийского университета. Там он лежал в забытьи, пока Махмуду Шахиду со товарищи из «Arc Manor» не пришла в голову идея опубликовать «потерянный роман Грандмастера» одновременно с переизданием «Числа Зверя». В итоге «Панки-Барсум» все-таки стал своеобразным эпилогом литературной жизни писателя, последним из впервые опубликованных романов, эпилогом, пусть и припозднившимся на сорок лет.