и так есть куда применить свои способности. Что в твоём царстве?

— Ничего хорошего! — проворчала Амфитрита.

— Соглашусь, — кивнул Посейдон, — нам не хватает сил усмирять толпы взбунтовавшихся монстров, но помимо них есть ещё и обычные божественные и даже простые существа, пребывающие в состоянии агрессии из-за пережитого страха и боли.

— Даже армия «Протекта» не справляется? — удивился Зевс.

— Суша и Небеса, которыми ты правишь, по размеру несопоставимы с глубинами океана. Этого слишком мало.

Зевс задержал на Посейдоне долгий испытывающий взгляд, а затем сказал:

— Я помогу, но сначала смертные. Необходимо стереть любое упоминание о тех событиях, никто не должен помнить, что случилось. Планета в безопасности, об остальном им не зачем знать.

— Мы стараемся, — сказала Гера, разглядывая супруга, но, когда он повернулся к ней, отвела взгляд, — со стороны Атлантического океана материк был густо заселён, и то, что произошло там, сложно исправить за пару месяцев. Нужно время.

В глазах Зевса мелькнула теплота, и он склонил голову, чтобы спрятать улыбку.

— Надеюсь, теперь оно у нас точно есть.

***

— Почему ты ему не сказала? — Танатос шёл на шаг позади Макарии, чтобы беззастенчиво любоваться ею.

— О чём? — удивилась она и остановилась у раскидистого дуба. Пусть здесь, в Элизиуме, всё было не по-настоящему, не так, как на Земле, но зато здесь был её дом и те, кого она любила.

Он остановился очень близко к ней и коснулся плеча, чуть отодвинув прядь белоснежных волос.

— О Персефоне?

Макария прерывисто вздохнула, погладив пальцами выступавшие над вырезом платья ключицы, и повернулась.

— Сам узнает. Я не Вестник, моё дело было сказать про Сердце Геликона, остальное в его руках…

— И в тонких пальцах Мойр, — понизив тон голоса до шёпота, произнёс Танатос, заглядывая ей в глаза.

Макария нежно улыбнулась и потянулась рукой к его лицу, провела едва ощутимым касанием от виска к уголку губ.

— Твои силы восстановились, я очень рада.

— А я бы предпочёл получить наказание или вовсе лишиться их, — он перехватил её руку и поцеловал. — Я не защитил тебя, не спас! Как я могу быть достоин тебя? Как я посмел просить твоей руки?

— Ты бы погиб, если бы оказался в том ужасном месте… Мойры отправили тебя мне на защиту в путешествии к Борею, но их дальнейшее решение спасло тебе жизнь. Мойры спасли тебя…

Его взгляд блеснул отголоском боли, и он склонился к её губам — его дыхание обожгло её кожу:

— А что Мойры приготовили для нас?

Макария сделала движение, будто собиралась его поцеловать, но вместо этого обхватила его руками и прижалась к груди:

— Если хочешь, — улыбаясь, ответила она, — мы узнаем об этом вместе.

***

Боги в Зале Собраний изнывали от ожидания. Гермес и Дионис перебрасывали божественной силой каплю вина, условившись, что тот, кто не поймает, будет в проигрыше, Гестия и Гера любовались взошедшей на небо луной, Посейдон и Амфитрита о чём-то спорили в отдалении, Зевс дремал на одном из трёх тронов в центре, когда полыхнула лазурная вспышка, и из неё появился Аид. Он без зазрения совести переместился сразу в Зал Собраний, не утруждая себя церемониями. Гермес отвлёкся, и алая клякса вина окрасила пол, которую, впрочем, тут же убрал Дионис.

— Наконец-то! — Зевс поднялся с места и спустился к остальным, но, не сделав и двух шагов через зал, остановился. — Один?

Аид выглядел усталым и бледным, но очень старался это скрывать.

— Я представляю нас обоих, она не будет присутствовать.

— То есть не отказалась? — с облегчением выдохнул Зевс.

— То есть, нет, но пока… — Аид оборвал себя на полуслове и сменил тему, — что ты решил?

— Мы договорились решать вместе и ждали тебя. Пока у нас есть список для расширенного Совета Богов, Совета Двенадцати, если угодно… Посейдон предложил оставить Совет Триединства.

— Мудро, — кивнул Аид, — разумеется, если все согласны.

— Работа проделана большая… Полагаю, что никто уже не будет возражать.

— Хорошо, — Аид указал рукой в сторону выхода, — предлагаю пройтись. Нам есть, что обсудить.

***

Дорожка лунного света легла на воды Ионического моря и коснулась побережья у горы Парнас, где на тёмном склоне некогда прекрасной земли появилась фигура в чёрной современной мантии, светло-каштановую чёлку сдул со лба непоседливый Нот, и Селена залюбовалась этой картиной. Покидая сегодня обитель Гелиоса, она и не думала, что увидит такое невероятное зрелище. Незнакомец в чёрной мантии выставил руку вперёд, раскрыл ладонь и извлёк из воздуха рубиновое сердце — Сердце Геликона. Селена не сдержала восторженного вздоха, когда увидела, как от ног незнакомца в разные стороны побежали зелёные побеги, волна зелени всколыхнулась вокруг и стала распространяться с невообразимой скоростью. Он пошёл вперёд, выше и выше, оставляя за собой жизнь — вскоре вернулись Пегасы, послышалось журчание источника Гиппокрена, а затем и голоса нимф.

Амфитеус поднялся по склону горы, чтобы в гроте найти брата и сестру — они тёмными скорбными статуями застыли там, так и не найдя ответы на собственные вопросы. Всего лишь умело выставленные фигуры на игровое поле Мойр, или нечто большее, нечто значимое. Амфитеусу хотелось думать, что их трагедия была случайностью. Что они не были рождены предателями, просто в переплетении нитей судьбы, их собственные судьбы запутались и потерялись. Он откашлялся.

Аполлон и Артемида обернулись одновременно — их печаль была столь велика, что они мало обращали внимания на посторонние звуки, но сейчас, когда в глубине их глаз отразилось Сердце Геликона, лица их осветились счастьем.

— Ты наследник Деметры? — с каким-то благоговением произнесла Артемида, принимая Сердце, и вдруг, разглядев его лицо, испуганно ахнула.

— Да, — Амфитеус склонил голову в вежливом поклоне, — и близкий последователь Ареса. Здравствуй, богиня. Не бойся, я не выдам твоей тайны.

Аполлон, собиравшийся благодарить его, с недоумением проглотил все заготовленные слова. Губы Артемиды задрожали.

— Я хочу, чтобы брат знал, — сказала она, — расскажи ему сам, пожалуйста… — и сразу отошла, чтобы вернуть Сердце Геликона на его законное место.

Амфитеус проводил её взглядом и пожал плечами.

— Ладно. Она поддерживала Деметру по просьбе Ареса, — сказал он Аполлону, — распаляла её ненависть к Аиду, а затем взяла под контроль разум Эпионы и довела её до такого состояния, что в конце, когда снимала контроль, убила её.

Взгляд Аполлона сверкнул гневом, но Амфитеус, успевший проникнуться силой Сердца Геликона, не дал ему заговорить.

— Барьер над землёй установили совсем недавно, мы не знаем, какова его прочность и не станет ли он разрушаться от наших распрей и войн. Боги просили тебя не гневаться понапрасну, лучезарный Аполлон, мы все совершали ошибки.

Они встретились взглядами в молчаливой