Мужчина поднялся и быстро пошел к парню. Он выглядел достаточно крепким, чтобы навалять щенку по морде… если бы это было не здесь… впрочем, и здесь у парня имелось трое дружков… Мартин перехватил мужчину в двух шагах от его довольно лыбящейся цели. Крепко взял за руку, сказал:

– Возьмите сигарету.

– Я не курю. – Мужчина ответил не сразу, не отрывая от парня ненавидящего взгляда.

– А вы закурите, – попросил Мартин. – Сделайте мне одолжение. Любая физическая агрессия на Станции приведет к вашему исчезновению. Не знаю, куда вы исчезнете, но вас больше никто и никогда не увидит.

Мужчина сглотнул. Кивнул. Взял у Мартина сигарету, и они подошли к пепельнице.

– Так ви гой-лубые поц-аны? – продолжал кривляться юноша.

До Мартина даже не сразу дошло, что происходит. Парень провоцировал! Мартина, еврея, всех остальных, ожидающих своей очереди на прохождение Врат! Компании очень хотелось посмотреть, как кто-то исчезнет.

– Агрессия на Станции запрещена, – повторил Мартин скорее себе, чем молодому подонку или его жертвам.

– Стыдно, – коротко сказал ему еврей, неумело затягиваясь. – Вот за них… стыдно.

– Вы не стыдитесь, – попросил Мартин. – И не обижайтесь. Вы бы их пожалели лучше. Им же придется отсюда выйти.

И рано или поздно они наткнутся на того, кто не поймет их специфическое чувство юмора. А на колониальных мирах нравы простые.

– О чем вы, гой-лубые? – продолжал парень.

– Видите, он начинает повторяться, – заметил Мартин. – Подобный стиль поведения существует лишь в Сети, где нет опасности получить по физиономии. Сейчас ребятам кажется, что они нашли еще одно место для безопасных издевательств над окружающими – Станции. Но за вход на Станцию надо платить. И игра словами здесь им не поможет.

– Таки вы антисемиты! – тупо повторил парень. – Да?

Мартин посмотрел на него еще раз. Попытался – как обычно это делал с фотографиями клиентов – представить себе душу человека, его внутренний мир, его мечты… смысл его жизни. Слабые места. Комплексы. Все те крошечные невидимые пружинки, что движут человеком.

У Мартина получилось.

Он заговорил. Так, как стал бы говорить перед ключником, убеждая того в ценности только что выдуманной истории.

Только теперь ему надо было убедить парня.

Мартин не сказал ни одного бранного слова. И даже не стал играть словами – чего тот наверняка ждал.

Но, видимо, Мартину удалось задуманное. Парень побагровел, прошипел что-то нечленораздельное и замахнулся…

До лица Мартина долетел порыв ветра от кулака. Сам кулак исчез, как и его хозяин.

Троица на диване остолбенела.

– Это именно так и происходит, – любезно объяснил Мартин. – Вам не делают предупреждений. Вам все объясняли заранее… дорогие.

– Черт… – сказал мужчина. На лбу у него проступил пот. – Черт…

– На его месте должны были быть вы, – сказал Мартин. – Или я.

– Вы его подставили, – тихо сказал мужчина.

– Да, я его подставил, – согласился Мартин. – Мне кажется, это справедливо.

– Ты козел! – завопил один из дружков исчезнувшего, враз теряя наигранный акцент и забывая коверкать слова. – Сволочь, паскуда!

– А ты меня ударь, – предложил Мартин.

– Мы тебя найдем, куда бы ты ни отправился! – смешно подпрыгивая на диване, но не решаясь встать, кричал парень.

– Факью, – сказал Мартин. – Он же Мардж. Родной мир дио-дао. Милости прошу. Но учтите, что по их законам убийство половозрелого существа не является преступлением. А я всегда соблюдаю местные законы.

– И вы готовы их убить? – тихо спросил еврей. Похоже, несмотря на весь свой гнев, он не желал парню такого конца… и теперь не знал, как держать себя с Мартином.

– Защищаясь – да, – признался Мартин.

– В убийстве врага нет ничего постыдного, – донеслось от двери. Мартин обернулся.

В проеме стоял геддар. Высокая фигура, уши-полукружия, разнесенные слишком далеко глаза, темно-серый нечеловеческий цвет кожи… Чужих трудно различать, но Мартину показалось, что это лицо ему знакомо.

– Мы встречались? – спросил Мартин.

– Библиотека, – коротко ответил геддар, и Мартин узнал его окончательно. Кадрах, друг Давида. Разумеется, тот факт, что Мартин знал имя геддара, не давало ему оснований произносить его вслух, и Мартин лишь кивнул:

– Да, я помню тебя.

Шелестя пышными оранжево-синими одеяниями, геддар мягкой походкой подошел к нему. В зале притихли все – и молодые обалдуи, и нормальные путешественники.

– Когда тебя оскорбляют словами, не стоит доставать меч, – продолжил геддар. – Надо убить врага словами. У тебя получилось. Я восхищен.

– Никто не знает, что случается с исчезнувшими, – сказал Мартин.

– Для Вселенной он умер, – совсем по-человечески пожав плечами, сказал геддар. – Убить тоже можно по-разному… Нам надо поговорить.

– Вы знакомы? – тихо спросил Мартина еврей. – Это ведь геддар?

Похоже, из разговора он ничего не понял. Значит, готовился пройти Вратами первый раз и еще не получил знание туристического.

– Да, – ответил Мартин. – Удачи вам. Я думаю, эти ребята теперь будут вести себя тихо.

– Нам надо отойти туда, где нас не услышат, – сказал геддар.

Под общее молчание Мартин и геддар вышли из зала ожидания. Мартин молча шел за Кадрахом, который уверенно двигался к какой-то цели. Разумеется, можно было занять одну из гостевых комнат, но Кадрах привел Мартина к туалету, одному из многих туалетов на Станции. Спросил:

– Тебя не смущает выбор этого места для разговора?

Мартин окинул взглядом помещение. Четыре очка, разделенные не достающими до потолка перегородками, причем два из них – явно рассчитанные не на людей. Два писсуара. Странное приспособление, которое могло бы пригодиться существу, справляющему естественные потребности через отверстия в широко разнесенных руках… или щупальцах.

Жизнь бывает удивительно причудлива во всех своих проявлениях.

– Нет, не смущает, – сказал Мартин. – Это традиция шпионских романов и детективов – вести важные разговоры в сортире.

– Я уважаю традиции, – согласился Кадрах. На взгляд Мартина, геддары не просто уважали традиции, а жили ими, но он промолчал. – Мне стоило больших трудов найти вас на Земле, – продолжил Кадрах, – а найдя, я едва не упустил вас. Хорошо, что московская Станция так загружена.

– Слушаю очень внимательно, – сказал Мартин.

– Это был мой кханнан, – сказал Кадрах. – Тот, кто убил девушку.

Геддары могли курить – табак действовал на них иначе, но все-таки являлся слабым наркотиком. Мартин угостил Кадраха сигаретой, и они дымили в туалете, будто убежавшие с контрольной нерадивые школьники.