принадлежит личная заслуга в перевербовке ряда американских, английских журналистов и дипломатов.

По линии 2-го отдела НКВД в мероприятиях англичан и грузинских националистов в Закавказье участвовали С. Волокитин и Г. Рогатнев. Последний провел успешную операцию по внедрению агента «Шаховского» в грузинский профашистский националистический легион, эффективно действовавший в глубоком немецком тылу и в Италии вплоть до 1945 года.

Надо пояснить, что в работе англичан и американцев в СССР накануне войны можно выделить две линии. Одна связана с политической разведкой. В Англии этим занимался Форин офис, у американцев – Госдепартамент, а также дипломаты и журналисты. Мы об этом хорошо знали, поскольку нам в конце концов удалось подобрать ключи к шифропереписке американского и английского посольств. Мы были в курсе почти всех действий против нас.

Прямой разведывательной деятельностью занимало военный атташат Англии в СССР. Сотрудники его аппарата активно вели визуальную разведку советских военных объектов. Однако и у англичан, и у американцев была одинаковая слабость – любовь к русскому балету, вернее, к балеринам Большого театра. Поклонниками таланта стали молодой неженатый сотрудник американского посольства Л. Томпсон, военный атташе Д. Файмонвил, военно-морской атташе Д. Берил и др. Позднее, уже после войны, Л. Томпсон, приехав в СССР послом, будучи женатым человеком, регулярно приглашал к себе В посольство на ланч своих знакомых балерин Большого театра. Надо сказать, что послы США и Англии в Москве до войны (Булит и Криппс) тоже являлись большими Поклонниками русского балета.

Норман Бородин был послан в Тбилиси начальником сводной оперативной группы для того, чтобы должным образом наладить порядок в обслуживании английской миссии, чтобы там не были трафаретно использованы наружное наблюдение, подставы агентуры, и главное для нас тогда – выявить практическую конспиративную деятельность англичан. Бородин решил эту задачу: связи англичан были установлены. Член миссии Локхард, который являлся специалистом по иранской и кавказской нефти и мог реально оценить наши топливные возможности, по нашему представлению, был отозван из СССР. Англичане не были заинтересованы в обострении отношений.

В годы войны на Кавказе ни одна диверсионная операция, задуманная при поддержке англичан, а затем немцами, не завершилась успехом. Хотя противник настойчиво искал наши наиболее уязвимые места.

Усилия советской разведки и контрразведки в Закавказье и Иране в значительной мере обеспечили устойчивое снабжение горючим частей Красной Армии и стабильную работу Бакинских нефтепромыслов.

Немцы также считали Кавказское направление наиболее уязвимым с точки зрения диверсионной работы против нас. Противник опирался на широкую агентуру из местного населения, проживающего на сопредельной территории. Поэтому немцами при составлении планов диверсионной работы всегда учитывалась объективная база проведения такого рода операций.

У немцев были сильные позиции в Иране и Турции. Кстати сказать, связь чеченских бандформирований в то время четко прослеживалась турецкими спецслужбами. Но Турция, в силу ряда причин, вела себя осторожно – для нее чеченская, кавказская карта была разменной монетой. Она находилась в хороших экономических отношениях с СССР и не хотела их портить. А Советско-германский пакт о ненападении означал для турок, что немцы не будут их поддерживать в спорах с Советским Союзом, так как они были заняты войной с Англией Францией.

Перспективы занятия Черноморских проливов англичанами, или французами, или нами в результате каких-либо договоренностей делали позицию Турции особенно уязвимой. И поэтому речь могла идти о диверсионных операциях против Советского Союза не со стороны Турции, а с Иранской территории. А турки предпочитали этот период не ввязываться в обострение отношений нами, хотя, конечно, подкармливали националистически эмигрантские организации, но сотрудничество с ними осуществлялось всегда на уровне спецслужб.

Немецкое командование в июле-августе 1941 года по линии абвера приступило к практической подготовке на падения на Бакинские нефтепромыслы. Противник, однако, преследовал еще одну цель – спровоцировать волнения среди мусульманского населения на Кавказе. В это деле немцы не могли не опираться на мусульманские националистические элементы, на сотрудничавших с ними деятелей грузинской и армянской эмиграции.

Озабоченное серьезной угрозой нарушения стабильной работы Бакинских нефтепромыслов, а также стремясь улучшить наше стратегическое положение в Закавказье в связи с прорывом немцами нашего Южного фронта, советское руководство, как известно, договорилось с Англией о занятии Ирана войсками Красной Армии и британскими силами.

Советская разведка сыграла существенную роль в осуществлении этой операции. По линии нашей резидентуры из Турции были получены достоверные данные о нейтралитете турецких сил и о невмешательстве Турции англо-советские действия. Турецкое и иранское направления деятельности нашей разведки были укреплены опытными руководящими кадрами. На работу в Турцию и Иран направили таких людей, как Н. Эйтингон, начальника немецкого отдела разведки П. Журавлева, известных работников Л. Василевского, И. Агаянца и др. О них уже написано и сказано. Но следует упомянуть и других.

В Иран были направлены и молодые сотрудники разведки, пришедшие к нам в 1939 году из Ленинградского университета, – С. Тихвинский (будущий академик, видный историк) и М. Ушомирский. Ушомирский сыграл важную роль в совместных операциях советских и английских спецслужб в Иране и, в частности, в быстром и бескровном захвате контролировавшейся немецкой разведкой радиостанции иранской армии в Мешхеде. Поздней осенью 1941 года мы начали важную операцию в Иране по установлению контактов с курдскими племенами. Этому вопросу придавалось исключительно важное значение. Курдов стремились использовать против нас как диверсантов и англичане, и немцы. Мы остро нуждались в специалистах по арабским делам. В связи с этим в аппарат службы в мое прямое подчинение был направлен призванный из запаса опытный сотрудник Н. Белкин. Он имел большой опыт агентурной работы на Ближнем Востоке, в Германии и Испании. В 1937–1938 годах он был помощником нашего резидента в Испании, скрывшегося впоследствии на Западе Орлова-Никольского.

В 1938 году из-за подозрений в связях с Никольским его уволили из разведки, но как ценного опытного работника с возможным вариантом использования по линии негласного штата направили начальником бюро информации во Всесоюзный радиокомитет. Война востребовала его, и по личному приказанию Берии он в ноябре 1941 года был возвращен в органы.

«Он, кстати, совершил ряд ошибок в контактах с агентом Нормой (получившей позднее псевдоним Ада) – первой женой знаменитого члена «Кембриджской пятерки» Д. Маклейна – Кэтрин Гариссон (Кити Харисс)».

Кэтрин (Китти) Харрис (1899–1966) – с 1931 года по 1946 год работала по линии советской нелегальной разведки в Германии, Франции, Англии, США и Мексике.

«В сентябре 1939 года по поручению загранбюро меньшевиков и лично лидера грузинских меньшевиков Н. Жордании (члена РСДРП 1907–1912 гг., депутата 1-й Государственной думы) Омери вел переговоры с представителями французского, английского и польского военного