Полуденное солнце мерцало над морем, и Эмма задумалась, увидит ли она снова Тихий океан после завершения сегодняшнего дня. Давным-давно ее отец сказал ей, что огоньки, танцующие на поверхности морской воды, исходят от светящихся драгоценных камней под водой, и что, если ты достигнешь их, ты сможешь поймать драгоценный камень рукой. Она подняла свою руку перед собой ладонью вверх и подумала о словах Джема, а затем вспомнила слова Дианы.

Их руны начали гореть, словно в венах вместо крови у них текло пламя. Черные линии поползли по их телам, и они стали чудовищными — физически чудовищными. На внутренней стороне ее предплечья, где кожа была бледной и гладкой, ползла темная паутина черных линий, как трещины в мраморе, размером с ее ладонь.

ЧАСТЬ III

Леди мщения

Ее исчезли чары,

Страх перед ней пропал,

Засохли яды в жилах,

В руке врага — кинжал.

И Королева воздуха и тьмы Воскликнула, скорбя:

«О, юный мой убийца, Ждет завтра смерть тебя!»

О, Королева воздуха и тьмы!

Наверно, ты не лжешь.

Пускай умру я завтра,

Но нынче ты умрешь.

— А.Э. Хаусман, «Ее исчезли чары»

А тени там

В лесу Броселинд было холодно. Приближение осени наполняло воздух холодным металлическим вкусом, который Эмма ощущала у себя на языке. Спокойствие наступило внезапно сразу после путешествия через Портал, установки палаток на расчищенном участке среди древних деревьев и зеленой почвы. Диана заверила их что они находятся в отдалении от пораженных участков… вдалеке, за верхушками деревьев, Эмма могла разглядеть мерцание демонических башен Аликанте.

Она стояла на возвышении, с которого открывался хороший вид на разбитый ими лагерь. Там было около десятка палаток, установленных в ряды, на входе каждой палатки горело по два факела. Внутри было довольно уютно, с толстыми коврами на полу и даже одеялами. Алек резко взглянул на Магнуса, когда все эти вещи появились словно из ниоткуда.

— Я их не крал, — сказал Магнус, старательно рассматривая свои ногти. — Я позаимствовал их на время.

— Значит, ты вернешь их назад в магазин? — сказал Алек, уперев руки в бедра.

— На самом деле я достал их со склада, который предоставляет реквизиты для фильмов, — сказал Магнус. — Они состарятся прежде, чем кто-нибудь заметит, что они вообще пропали. Нет, — добавил он поспешно, — конечно же, это не значит, что я не стану их возвращать. Постарайтесь не поджигать свои палатки! Они не являются нашей собственностью!

— Это нормально — поджечь их? — Сказал Киран, у которого была своя собственная палатка… Марк и Джулиан делили между собой одну палатку на двоих, а другую — Эмма делила с Кристиной. — Это такой старый обычай? Марк и Кристина и улыбнулись ему. Странность, происходящая между этими тремя, становилась все более интенсивной, подумала Эмма и решила поинтересоваться об этом у Кристины.

Возможность появилась раньше, чем она предполагала. Ей было не по себе находится в одиночестве в своей палатке… Кристина помогала Алине и Джулиану, которые сами себя назначили ответственными за приготовление обеда. Все бормотали вокруг карт и планов, за исключением Джейса, который явно заснул, положив голову на колени Клэри.

Эмма не могла сосредоточиться. Ее тело и разум гудели от переизбытка энергии. Все, чего она хотела, это поговорить с Джулианом. Она знала, что не может, но необходимость рассказать ему все была болезненной. Она никогда раньше не принимала такого меняющего жизнь решения, не обсудив этого прежде с ним. В итоге она накинула свитер и отправилась прогуляться по периметру лагеря. Здесь воздух пах совсем иначе, нежели дома: сосна, зеленые леса, дым от костра. В глубине материка, где нет запаха соли или моря. Она поднялась на небольшое каменистое возвышение над лагерем и посмотрела вниз. Завтра они отправятся в путь и бросят вызов Горацию Дирборну и его Когорте. Весьма вероятно, что случится противостояние. И ее парабатай, тот, кто всегда сражался на ее стороне, будет для нее потерян. Так или иначе. Солнце садилось, искрясь в отдалении на демонических башнях. Эмма слышала, как ночные птицы щебечут в лесу неподалеку и старалась не думать о том, что еще там было. Она чувствовала, что дрожит… нет, её трясло. Она чувствовала себя сбитой с толку, фактически ощущая головокружение, а ее когнитивные процессы ощущались странно размытыми, как будто ее разум работал слишком быстро, чтобы она могла сосредоточиться.

— Эмма! — Кристина поднималась к ней, ее темные глаза были наполнены беспокойством. — Я искала тебя в палатке, но не нашла. С тобой все впорядке? Или ты на дежурстве?

Соберись, Эмма.

— Я просто подумала, что кто-то должен попытаться присмотреть за всем, на случай, ну знаешь ли, если кто-то из Когорты вдруг решит присмотреться к Броселинду.

— Значит ты на дежурстве, — сказала Кристина.

— Возможно, — сказала Эмма. — Что происходит между тобой, Кираном и Марком?

— Ау, ау! Кристина присела на скалу, осторожно постукивая себя лбом по руке. — В самом деле? Сейчас?

Эмма присела рядом со своей подругой.

— Нам не обязательно говорить об этом, если не хочешь. — Она ткнула указательным пальцем в Кристину. — Если завтра мы обе умрем в битве, то нам никогда не удастся поговорить об этом, и ты не сможешь извлечь пользу из моей великой мудрости.

— Взгляните-ка на эту безумную девушку, — сказала Кристина, обращаясь к невидимой аудитории. — Все хорошо, все в порядке. Что заставляет тебя полагать, что происходит нечто новое?

— Я вижу, как вы втроем смотрите друг на друга. Я никогда еще не видела ничего подобного, — сказала Эмма. Кристина тотчас же пришла в себя, ее рука потянулась к ангельскому медальону на ее горле, как это часто случалось, когда она нервничала.

— Я не знаю, что делать, — сказала она. — Я люблю их обоих. Я люблю Марка, и я люблю Кирана. Я люблю их с одинаковой силой, но по-разному.

Эмма осторожно спросила:

— Они просили тебя выбрать между ними? Кристина посмотрела в сторону заката на полосы золотого и красного цвета над деревьями.

— Нет. Нет, они не просили меня об этом.

— Понимаю, — сказала Эмма, которая не была уверена, что она таки понимает. — Тогда…

— Мы решили, что это было бы невозможно, — сказала Кристина. — Киран, Марк и я… мы все боимся. Если бы мы были вместе, так, как мы этого хотим, то мы бы принесли страдания тем, кого любим.

— Страдание? Почему? — руки Эммы снова затряслись. Она сунула их между колен, чтобы Кристина не заметила.

— Киран опасается за Фейри, — сказала Кристина. — После стольких ужасных Королей, после такой жестокости он хочет вернуться и занять место при Дворе и позаботиться о благополучии своего народа. Он не может отвернуться от этого, и ни Марк, ни я бы не стали бы требовать от него это. Но для нас… мы не можем знать будущего. Даже если Когорта исчезнет, это не будет означать окончание Холодного Мира. Марк боится за Хелен, за всех Блэкторнов, что, если он будет связан с принцем Фейри, и все об этом узнают, его семью накажут. Я боюсь того же и для моей семьи. Так что этому никогда не бывать. Понимаешь?