— Начнет прятаться от света и пить кровь?

— Имеется в виду чисто духовное единение. И изменения, происходящие в душе и разуме. Скажем, если хозяин — жестокий подонок, то фамилиар вряд ли будет светлым ангелом.

— Угу. А если я проживу лет двести с таким господином, как Мечислав — я начну соблазнять всех подряд?

Вадим улыбнулся самой очаровательной улыбкой. Показались кончики клыков.

— Скорее всего. Сколько шефа знаю — вечно вокруг него какие-то бабы крутились, как пчелы на мед. Да и он от них не бегал. Моногамия ему не свойственна.

— А гомосексуализм? — уточнила я. Зачем — черт его знает. Любопытство кошек губит!

Вампир и бровью не повел.

— Иногда, в зависимости от настроения. У вас это называется бисексуал?

— Примерно так.

Почему-то меня это покоробило. Хотя коню понятно, что, прожив даже двести лет, утратишь невинность во всех смыслах этого слова. А Мечислав прожил немного больше. Раза в три — четыре больше. И черт меня опять дернул за язык.

— А у тебя с ним ничего не было?

— А моя личная жизнь тебя не должна касаться, — отбрил вампир.

— Ладно, прости засранку. Я не должна была спрашивать.

— Извинения приняты, оставим моего протектора, вернемся к Печатям.

— Угу, — согласилась я. — Вадим, а ты купить поесть ничего не догадался? А то я голодная…

— На заднем сиденье пакет.

Я перегнулась через сиденье и взяла его. М-да, чувствовалось, что вампир давно не ел по-человечески. Куча фруктов — бананы, апельсины, мандарины, яблоки А еще хлеб, сыр, палка колбасы, коробка конфет… И в дополнение всего — бутылка красного вина. Воды вообще не было. Я подумала и решила начать с яблока.

— Я могу продолжать? — осведомился вампир.

Я с трудом проглотила почти пол-яблока. Есть хотелось так, словно я час как с голодного края приехала.

— Угу. Чавк… Ам… Ням…

И к хренам все хорошие манеры! Только ощутив вкус пищи, я поняла, насколько я голодна. Как будто у меня не один, а пять желудков. И все пустые.

— Прежде всего, изменяется тело человека. Ты станешь более сильной, ловкой, быстрой, научишься регенерировать почти как мы, прекратишь болеть, сможешь быстро восстановить силы. С помощью чьей-то крови или без нее — вопрос отдельный. У каждого это происходит по-разному. Я знал одного фамилиара, который поглощал шоколад буквально килограммами. Для восстановления сил. Что потребуется тебе — не знаю.

— По закону подлости, — оторвалась я на минутку от колбасы, — чеснок!

— А это вряд ли, — тут же парировал Вадим. — У нас на чеснок аллергия. Кстати, твой господин может восстанавливать силы через твое тело. Ты питаешься, как питаются люди — и отдаешь часть своей жизненной силы ему. Что сейчас и происходит, как мне кажется.

Я оглядела уничтоженные мной за рекордно короткое время запасы продуктов. М-да, в обычном состоянии мне бы их на два дня хватило.

— А я так не растолстею до безобразия?

— При твоем образе жизни? Скорее наоборот.

Я вспомнила, сколько сил потратила сегодня на крыс — и голова закружилась. Если я вернусь домой, нет! Когда я вернусь домой, большинство брюк окажутся, мне велики в поясе. Ладно, не суть важно.

— А чем грозит мне это объединение в смысле разума? Мечислав сможет мной командовать? И я должна буду ему подчиняться?

Вадим передернул плечами.

— Союз вампира и фамилиара — в идеале союз двух равных. Мечислав отлично понимает, что свободный человек может дать больше чем раб. И не станет гнуть тебя в дугу.

— Если не будет необходимости, — продолжила я. — То есть чисто теоретически он может это сделать?

В животе словно поселился колючий холодный осьминог. Рабство не телом, но духом. Да и телом тоже. Вечное рабство — и даже более того. Когда были рабы — они могли мечтать о свободе. Их могли выкупить, могли просто освободить, могли отбить у врага. Меня может освободить только смерть. Я сама загнала себя в ловушку. И на этот раз мне выбраться не удастся. Если бы я не согласилась на вторую Печать, если бы Даниэль и я были осторожнее, занимаясь любовью, если бы, если бы, если бы… Кажется, Вадим почувствовал мое состояние.

— Чисто теоретически — и я могу.

Я повернулась, чтобы посмотреть в глаза вампира. Они были спокойными и ясными. И еще — за ними была скрытая до поры до времени сила. Но сейчас я могла оценить размеры его могущества.

— Ты — не можешь. Пороха не хватит.

Вадим пожал плечами.

— Я признаю это. Но должен предостеречь тебя. Не стоит говорить это другим вампирам, без…. Без весомых аргументов.

— Типа серебряной сковородки?

— Типа того, — улыбнулся вампир. — Когда живешь долго, очень долго, утрачивается страх перед смертью. Становится интересна игра. Что-то вроде: «Смогу ли я покорить ее?». Будь осторожнее.

— Я вооружусь, — решила я. — Что еще ты можешь рассказать?

Вампир чуть пожал плечами.

— Мало чего. Я сам никогда не был ни с кем связан. И не очень интересовался этим. Да! Вот что еще! Ваши жизни связаны, и ваша смерть теперь зависит друг от друга.

— Это как?

— Если умирает фамилиар, вампир может выжить. Редко, но может. Если умирает вампир — фамилиар еще никогда не выживал. Почти никогда. А выжившие завидовали умершим! Иногда фамилиаров просто добивали из милосердия. Они сходили с ума. И о боли. Если Мечиславу причинят достаточно сильную боль — ты будешь чувствовать то же, что и он. И он будет чувствовать то же, что и ты. Если не сможете закрыться друг от друга. Есть определенные границы у боли. Если бы с ним произошло то же, что и со мной или с Борисом, ты бы почувствовала.

— А заблокировать эту связь никак нельзя?

— Никак. Это невозможно.

Я вздохнула. Придется временно смириться с происходящим. А потом мы посмотрим, как развернуть все в свою пользу. Кстати говоря…

— Слушай, а откуда вообще взялись фамилиары? Откуда пошел этот обычай?

Я выразилась не слишком внятно, но Вадим меня понял. и блеснул клыками в полумраке.

— Юля, а ты читала интересную сказочку про рака-отшельника и актинию?

Я читала. Хотя и не могла припомнить автора.

— Ну, вот и здесь так же, — пожал плечами вампир. — Симбиоз, понимаешь!? Взаимопомощь и взаимовыгода. Откуда это дело пошло до сих пор никто не знает. И куда все это придет — тоже. А суть-то проста. Люди слабы и уязвимы. Вампиры могут жить вечно. Но люди отлично передвигаются днем, а вампиры днем обязаны спать.

— Что-то вы с Борисом не спали, — заметила я.

— А ты сама могла бы уснуть, если тебя пытают? Да еще и с крестом… ну для человека — с раскаленным железом на коже?