молодой правитель Персии блистает самыми редкими добродетелями, царь Египта нежно обнял его и вернулся на родину, чем доставил несказанную радость любезной Шамсаде. С тех пор ничто уже не нарушало покоя обоих супругов, и, достигнув конца отведенного им срока, они упокоились с миром, как добрые мусульмане.

РАССКАЗ О БАХЕ́Т-ЗАДЕ́ И ДЕСЯТИ ВИЗИРЯХ

Продолжение

— Государь! — закончив очередной рассказ, обратился Аладдин к Бахе́т-заде́. — Видишь, сколь таинственными и необыкновенными путями Провидение вырвало Шахселимана из рук преследователей? Видишь, как оно низвергло Балавана в яму, которую он рыл другому? Нет, Аллах не позволит, чтобы преступление торжествовало, чтобы невинный понес чужое наказание. Никто не может ускользнуть от бдительного и справедливого ока Господа нашего, рано или поздно Он сорвет покровы, в которые рядится зло. Что до меня, повелитель, то благодаря моей несокрушимой вере я убежден, что человек не в силах изменить свою судьбу, и потому я спокоен и не теряю надежды. Мне не страшен твой царский суд, пусть боятся его твои визири и мои обвинители.

Эти мудрые и в то же время полные достоинства и скромности слова, произнесенные спокойно и уверенно, опять смутили царя.

— Казнь откладывается! — решительно сказал он. — Пусть этого человека отведут обратно в тюрьму. Ночная тишина и размышления, на которые наведет меня его рассказ, помогут прийти к правильному решению, и завтра мне будет проще вынести приговор.

Как только Аладдина увели, один из визирей взял слово:

— Государь! Ты позволяешь этому преступнику увлечь тебя своими колдовскими речами. Да хранит тебя Великий Пророк от снисхождения к этому негодяю. Пока его злодеяние остается безнаказанным, меркнет блеск твоей власти. Ты занимаешь престол, чтобы вершить суд. Преступление этого разбойника не вызывает сомнений, и казнь его должна быть показательной. Не менее важно выбрать способ исполнения смертного приговора, ведь он должен послужить примером для устрашения таких же, как этот…

— Повелеваю, — внезапно сказал Бахе́т-зада́, — немедля воздвигнуть крест за стенами города, на самом возвышенном месте, и распять виновного! Пусть этот ужасный крест устрашит тех, кто намерен пойти по следам предателя! Такова моя последняя воля, и пусть глашатаи объявят ее народу.

Десять визирей с удовлетворением выслушали царя. Понадеявшись, что их происки увенчаются наконец успехом и предмет их зависти погибнет от меча правосудия, они поспешно отдали все распоряжения по подготовке казни.

На следующее утро, когда истекли уже одиннадцать дней заточения Аладдина, десять визирей явились в царский дворец.

— Государь! — сказали они. — Твои приказания исполнены, твоя воля объявлена народу. Все собрались у креста и ждут только того, кто должен на нем погибнуть.

Бахе́т-зада́ приказал привести обвиняемого. Едва юноша показался, как визири закричали:

— Предатель! Разбойничье отродье! Смерть уже занесла свою косу над твоей головой, хватит хитрить и изворачиваться, ты сполна получишь за свое преступление и дерзость!

— О смелые визири! — Аладдин взглянул на них с уверенностью, но безо всякого вызова. — Не в ваших силах отметить мое чело печатью смерти! Только Небо может казнить меня и миловать, к чему вам тратить столько слов! Вы можете запугать лишь преступника, я же ни в чем не могу себя упрекнуть, и, если роковой меч вознесется над моею головой, Небо защитит меня от его удара, как того раба, что попал в тюрьму, будучи ни в чем не виноватым…

— Государь! — хором завопили визири. — Прикажи замолчать этому дерзкому юнцу! Он опять хочет обмануть тебя какими-нибудь россказнями!

— Я никогда не обманывал нашего повелителя, — возразил Аладдин. — Ложь и хитрость — это ваш хлеб.

— Прекрати! — велел ему Бахе́т-зада́. — Я готов в последний раз подвергнуть испытанию мое терпение и согласен выслушать сказку о рабе и его спасении.

— О мой милостивый господин! — отвечал Аладдин. — Дай-то Бог, чтобы твое царское сердце наконец прозрело и увидело правду, которой так трудно добиться при твоем дворе! То, что ты услышишь сегодня, не сказка, а быль, которая известна всей Халдее.

РАССКАЗ О ЦАРЕ АРАМА{268} И ЕГО РАБЕ

— Царь Арама, обеспокоенный тем, как его визири и кади вершат суд в принадлежащих ему землях, однажды вечером, переодевшись, вышел из дворца в сопровождении всего лишь двух евнухов. Случай привел его к одному подвальному окошку, и оттуда до царских ушей донесся жалобный стон. Узнав, что в этом здании находится тюрьма и что здесь содержатся приговоренные к смертной казни, государь приблизился к окошку, желая как следует расслышать стенания, исходившие будто из-под земли. И горечь услышанного поразила его в самое сердце.

«О Всемогущий! Ты знаешь меня, несчастного, изнуренного нуждой. Неужели ты допустишь, чтобы из-за ложных обвинений и злосчастных обстоятельств погибла невинная моя душа! О Милосердный! Доброта твоя не знает границ, тебе подвластна каждая тварь на земле, даже ничтожный червь тебе небезразличен, так услышь же меня, твоего раба! Пощади и, если смерть моя — не Промысл Твой, спаси меня от погибели».

За молитвой последовало молчание и вздохи. Царь Арама вернулся во дворец. И ум, и сердце его взволновались от этих отчаянных стенаний. Напрасно пытался он уснуть, мысль о гибели невинного человека не давала ему покоя, и государь с нетерпением ждал утра, надеясь выяснить правду о несчастном и убедиться в справедливости его приговора.

С первыми лучами солнца самодержец созвал визирей и указал им то место, откуда доносились жалобы взывавшего к милосердию человека. Ему сообщили, что узника, заключенного в той темнице, должны казнить уже сегодня до полудня. Судьи изложили дело преступника и показали, что вина его доказана. Два свидетеля подтвердили, что раб, чью мольбу слышал царь, в самом деле совершил злодеяние, за которое его приговорили к смерти. Правитель Арама уступил тому, что человеческое правосудие называет очевидностью, и утвердил приговор.

Осужденного вывели из темницы. Он шел к месту казни со связанными руками, смиренно устремив глаза к небу, его последней надежде. Твердым шагом раб приблизился к подножию креста, и палачи уже хотели сорвать с него одежду, как вдруг раздался шум и всё пошло кувырком. Царские недруги решили с оружием в руках захватить город и ждали, пока люди, привлеченные к месту казни, покинут его стены. Выскочив из засады, мятежники набросились на стражников и рассеяли их ряды. Те, кто пытался оказать сопротивление, были убиты или ранены, невредимым остался лишь несчастный, приговоренный к позорной казни на кресте, хотя даже