— Ты не знаешь, где можно седло заказать?

— Зачем тебе седло? У нас же есть?

— На тебя одеть да верхом ездить — вот будет потеха.

Родион растерялся, ничего не понимая.

— Ты меня не позорь перед бабами, а то уже стыдно выходить на улицу, будто барыня я какая. По дому работу оставь за мной, а немного малышка подрастёт, так я и остальное буду делать.

— А как же роды? Мне бабка сказала, чтобы всё сам делал.

— Так сколько времени прошло, теперь я и сама могу.

Родион, стараясь не шуметь, прошёл на кухню и положил черемшу на стол. Раздевшись, вошёл в комнату.

Лиза уснула вместе с дочерью. С утра пришлось устроить небольшую стирку, чтобы не скапливалось помногу, готовить обед — и немного притомилась. Когда Настенька, наевшись, засопела, Лиза тоже задремала.

Родион взял табуретку, сел рядом и стал рассматривать дочь, менявшуюся с каждым днём. Она становилась всё привлекательней. Личико посветлело, и ярко выделились бровки, реснички стали длинными и пушистыми. Губки были словно нарисованные карандашом. Личико было настолько нежное, какое может быть только у девочки. Настенька вдруг вздохнула и заулыбалась во сне, показав розовые дёсна. От неожиданности Родион даже задохнулся. Затем улыбка исчезла, и девочка опять мирно спала.

— Ты ел? — спросила Лиза, проснувшись.

— Лиза, а она улыбается. — Родион кивнул на дочь.

— Знаю, я видела. Ты посиди с ней, я на стол накрою. Там щи свежие, будешь?

— Буду.

За столом Лиза спросила:

— Когда крестить повезём? Сейчас самое время — сразу и крестины отметим.

— Так давай и повезём, когда скажешь. Я хоть сейчас коня запрягу.

— Вот и поедем в конце недели. Сорок дней прошло, мне самой можно присутствовать в церкви, а не стоять на крыльце и ждать.

Перед крестинами приехал Илья Саввич.

— Успел к празднику! — шумел Хрустов. — Ну-ка, покажите мне внучку.

Лиза поднесла деду девочку. Она смотрела на нового человека, спокойно причмокивая, потом протянула ручку и сладко зевнула. Илья Саввич прослезился:

— Вот она наша кровушка, тут дед приехал, а она себе зевает. Характером вся в мать будет, хоть мир перевернись, а ей спать приспичило. — Дедушка явно был в восторге.

— Вот подарков ей привёз. — Смахнув слёзы, старик стал вытаскивать свёртки из большой сумки.

На столе появился целый серебряный сервиз, много золотых украшений и игрушки.

— Нынче достать что-либо доброе — непросто, времена настали, мать их, — ругнулся Илья Саввич. — А тебе вот такой подарок.

Отец подал свёрток дочери, Лиза медленно развернула. На ладони сверкали золотые изделия дивной работы: цепочка с кулоном, серьги и перстень, сделанные одним рисунком и составлявшие одно целое. Лиза, не особо любившая украшаться, всё же задержала свой взгляд на подарке, примерила перстень, приставила серьги к ушам и улыбнулась:

— Спасибо, батюшка.

— Ладно уж, ты мне подарок больший сделала, не думал, что до внуков доживу.

Лиза обняла отца, помолодевшего сразу, которого любила всегда, хотя иногда и злилась на него за его выходки. Часто не слушалась, всё делала по-своему, но всё равно он был для неё самым дорогим человеком, как и она для него.

— Дочка, давай собери что-нибудь на стол, совсем проголодался я, — сказал старик, усаживаясь рядом с уснувшей внучкой. — Ладненькая, как нарекли?

— Настенькой зовём, как и хотели.

— Эх, бабушке не довелось посмотреть, — вздохнул он. — Но, видно, так Богу было угодно.

Илья Саввич попил чаю, потом прилёг отдохнуть и уснул до вечера.

Вечером в гости пришли Евсей с Ульяной. Посидели, выпили немного, мужики разговорились, а женщины ушли в другую комнату и занялись ребёнком.

— Слышали, что весной открылось возле Тайшета? — спросил Хрустов. — Сколько упокойников растаяло после зимы.

— Будто кто-то что-то болтал, — сказал Евсей, — только мы думали, что это слухи.

— Снег стал сходить, упокойники проявились вдоль дорог. Воняло так, что проехать не было сил. Потом выяснилось, что некоторые деревенские мужики караулили отставших солдат да убивали их, а сами забирали всё, что можно было забрать. Солдаты тоже небезгрешные были: кое-что имели за пазухой, а кто и ничего не имел, с того последнюю одёжку снимали, забирали оружие и лошадей полуголодных. Из разных деревень промышляли мужики, некоторые целыми семьями. Они даже не пытались скрыть своё злодейство, наоборот, говорили, что боролись с белыми. Только боролись нескладно, не по-человечески. Некоторые дороги мимо Луки и Сполоха пришлось бросить. Попытались было схоронить убиенных, да только так воняло, что не подойти.

— В наших местах мне тоже приходилось натыкаться на запах, только я и не подходил к пропастине, думал, что зверь зимой пропал, — сказал Родион, — по дороге на Бланку и на Ингашет.

— Значит, и в наших местах убивцы нашлись, — удивился Евсей. — А чему дивиться — они сами напрашивались. У нас в деревне были. Родион вовремя пришёл, а так бы тоже побили всех да закопали. — Евсей рассказал свату историю, случившуюся в январе.

— Вот ведь как бывает, — сокрушался Хрустов. — Человеческая душа — потёмки, не зря люди говорят. Слава богу, что обошлось для вас хорошо, а потом и спросить не с кого было бы.

Мужики выпили водки и продолжили разговор:

— Новая власть, похоже, устояла, теперь начнёт свои порядки устанавливать. Ходят слухи, что будут трясти всех самостоятельных хозяев, кто имел торговлю или какие-то промыслы. Мне нужные люди подсказали, какие дела затеваются, так что я стараюсь опережать события. Выявились новые холуи, нацепили кожаные куртки, наганы по карманам рассовали и ходят по домам с обысками, не просто в любой дом, а знают нужные адреса. В Тайшете уже начались такие походы, вот я и приехал сюда, привёз все свои ценности, мне они уже ни к чему, а вот внучка народилась, дай бог, и ещё будут детки — вот им сгодится. Я думаю, и у вас имеется на чёрный день кубышка, так советую припрятать, чтобы никто не сыскал. Своих мужиков предупредите потихоньку, без лишнего шума.

Крестить Настеньку поехали в Туманшет на четырёх подводах, желающих собралось много, да и погода позволяла. Четыре телеги, украшенные ленточками, словно свадебные тройки, мелькали среди густой листвы просёлочной дороги. Возле церкви все прихорашивались, старательно осматривали друг друга, ждали, пока закончится служба. В нужное время вошли всей толпой и притихли.

Крещение прошло быстро, вот уже крёстный отец Маркел передал крёстной матери Ульяне ребёнка, все стали поздравлять родителей, а потом дружно вышли на улицу. Счастливые лица людей, смущённые