Панург приблизился ко мне. Из тени выступил высокий золотоволосый мужчина, словно явившийся из античных мифов. Он был подобен прекрасному богу — стройный, с лоснящимися мускулами, которые перекатывались под золотой туникой, с ясными голубыми глазами, в глубине которых таилась какая-то тревога. Сверкающие лучи, казалось, задерживались на его сверкающей, почти светящейся коже. Я подумал, не бог ли Солнца Аполлон стоит передо мной?

— Это Хронтис, — представил спутника фавн. — Я оставлю вас одних. Я ухожу.

Он пошел к колоннам, и темнота поглотила его.

Хронтис неспешно подошел к кушетке, кивнул на другую и небрежно прилег. Он подождал, пока я присел напротив него.

— Язон, — медленно заговорил он, — я полагаю, что мы враги. В конце концов, покровительствующие нам боги — враги. Когда-то так было решено, и я здесь ни при чем… Надеюсь, в этом зале нет богов. Не хочешь ли ты выпить и побеседовать со мной?

За спиной у него стоял хрустальный кувшин. Из него он налил желтого вина. Потягивая его мелкими глотками, Хронтис подал мне другой кубок. Я пил долго. Потом поставил кубок рядом с собой и глубоко вздохнул.

— Я не говорил, что я — Язон, — заявил я.

Он удивился.

— Пусть будет так, — миролюбиво согласился Хронтис. — Я молодой жрец, но поступлю, как любой на моем месте. Случайно вышло так, что мне пришлось показать свою власть. Многого я не знаю… Я ничего не знаю ни о тебе, ни о твоих достоинствах. Опихон сейчас Верховный Жрец Аполлона. Он очень опасен, потому что верит в богов.

— А вы не верите?

— Отчасти верю, — ответил Хронтис, улыбнувшись. — Но я не думаю, что они — боги. Хочешь еще вина? Хорошо. — Он выпил. — Теперь, Язон, давай поговорим как благоразумные люди. Опихон страдает. Он суеверен. Правда, существуют вещи непонятные: корабль-призрак, например, — но как бы то ни было, на празднике в храме я впал в немилость Аполлона… Здесь, в моих личных апартаментах, мы сможем спокойно поговорить. Я хотел бы узнать, почему ты не убежал, когда тебе выпала такая возможность?

— Глупо и безрассудно бежать. Безрассудно ступать на тропу, которая ведет в бездну.

Жрец внимательно наблюдал за мной.

— В наши дни кораблем-призраком управлял Технос. Наверное, он и привез тебя сюда. Пророчества и легенды… как их много! И все они предупреждают о чем-то! Говорят, когда вернется Язон, вместе с ним вернется проклятье. Оно станет вдвое сильнее. Это неизбежно, как смерть… И так всякий раз… Но если человек станет во всем следовать советам богов, рано или поздно его поразит удар молнии. Отличный путь отбить желание критиковать богов, — Хронтис хихикнул. — Хорошо, что нам удалось встретиться не в алтарных комнатах… Ты носишь странную одежду. Много поколений ушло в небытие с тех пор, как появился первый Язон. Я знаю, что ты не Язон. Так кто ты?

Как я мог объяснить ему, кто я такой? Я молча смотрел на жреца, не зная, что и сказать. Хронтис улыбнулся и снова предложил мне вина.

— В какой-то мере я — ученый, — продолжал он. — Я изучаю теологию насколько хватает сил. Позволь, я рискну угадать. Где-то в другом времени и другом месте есть иной мир, мир, откуда ты явился. В тебе есть кровь Язона. Язон должен существовать и в вашем мире… Значит, в тебе сокрыта память Язона. Так же, как душа первой Цирцеи сокрыта в маске. И любая Цирцея, которая появится, станет богиней на острове Эя, будет служить этому острову.

— Откуда вам это известно? — удивился я. — По-моему, вы единственный, кто понимает, что тут происходит. А я даже не знаю, где нахожусь.

Теперь жрец надолго замолчал.

— Стремиться к совершенству естественно. Это моя собственная теория, но я думаю, она верна. По твоим понятиям, твой мир устроен как положено. Назовем его положительным полюсом в потоке времени. Видимо, существуют и иные варианты вашего мира, но это очень смелое предположение. В любом из миров рождаются мутанты и часто происходят сверхъестественные чудеса. Но все это быстро проходит. Для того чтобы чудеса стали нормой жизни, в реке времени должен существовать отрицательный полюс. В нашем случае эти два мира каким-то образом пересеклись. Мы должны шире смотреть на вещи. Вероятно, течение времени в вашем мире подобно воздушному потоку, а наше время бежит, словно вода в канале. Но иногда два русла пересекаются. Такое пересечение случилось несколько поколений назад. Когда это случилось в твоем мире?

— Язон жил три тысячи лет назад, — сказал я.

— Давно, — протянул он. — Три тысячи лет назад два мира пересеклись, когда пересеклись два потока времени. У нас есть легенды про путешествия «Арго». Но, мне кажется, путешествие аргонавтов происходило и в твоем мире, и в нашем. Миры смешались. Я говорил, что твой мир, видимо, имеет положительный заряд. Где-то в то же самое время должен существовать отрицательно заряженный мир. Вот потоки времени пересеклись, и законы мироздания снова изменились… Баланс оказался нарушен. Понимаешь?

Постепенно я начал понимать:

— Принцип простой, как в электричестве. Положительные силы сосредоточились на одном полюсе, пока полярность не изменилась. Да, принцип ясен. Все логично.

Хронтис продолжал:

— Боги достаточно опасны, они имеют отрицательную силу и достаточно ограничены в нашем мире, так же как и в вашем, откуда они первоначально пришли к нам. — Он мельком взглянул на колонны. — Я слышу голос Опихона, Верховного Жреца. Пока он не призвал тебя, подумай… Я выполняю большинство обязанностей за него. Аполлон совершенен только в глазах жрецов. Опихон был не так давно оскорблен… Послушай, Язон… Опихон будет говорить с тобой. Запомни, он служил богу слишком долго и слишком суеверен. Используй это. Я хотел поговорить с тобой потому, что скоро стану Верховным Жрецом. Но я предпочитаю научную теологию, а Опихон верит в испепеляющий удар молнии, который в итоге решит все проблемы. У меня другое мнение. Мы оба одинаковые… Так что запомни, что я рассказал тебе.

Он улыбнулся и встал. Темнота скрыла его.

Какой-то человек, ковыляя, вошел в комнату. Гефест-Вулкан — вот кто такой Опихон! Вулкан, который был сброшен с Олимпа отцом Зевсом и стал хромым. Вошедший был подобен богу, изгнанному богу. В нем, как и в Хронтисе, горел золотистый огонь, но по цвету он напоминал разрушающийся мрамор.

«Время Опихона уже прошло, — подумал я. — Но как он собирается поступить со мной?» Судя по всему, он мог оказаться старшим братом Хронтиса, но более хмурым, испуганным.

Опихон остановился сутулясь. У него, как и у Хронтиса, были голубые глаза, но темные, как зимнее небо. Глаза Хронтиса напоминали небо лета. И еще в глазах Опихона не было скептической усмешки Хронтиса.

Верховный Жрец заговорил медленно, взвешивая каждое слово:

— Не ожидали, что я приду так быстро?

— Я избавляю вас от своего присутствия, — проговорил Хронтис. — Нет необходимости в долгих разговорах. Язон все знает.