– Будь счастлив.

Он встал, раскинув руки и – огромным вороном взлетел в сумеречное небо.

Туман поглотил его.

Ллавиннауг и Гвенвледир долго стояли на пустом мосту. Уже и эльфийским оком нельзя было различить улетевшего – а они всё вглядывались в туманную границу своей страны.

Король сказал задумчиво:

– Ужасный сын. Худший из братьев. Никуда не годный принц. И, похоже, величайший из нашего народа?

Королева кивнула и добавила:

– Не стоит говорить об этом Гвейру.

Сархад долетел до Вороньего замка к вечеру того же дня, с удивлением обнаружив, что дорога каждый раз всё легче и короче.

Влетел в главный зал через то самое окно, так и оставшееся разбитым. Бендигейд Вран ждал его, сидя за столом. Накрыто было на двоих.

– Котел Керидвен встречает тебя, – улыбнулся Увечный Король, показывая на второй кубок. – Сделал?

– Сделал, – не без гордости ответил Сархад, меняя облик и доставая меч. – Гляди.

– Лучше прежнего, а, Вороненок?

Тот пожал плечами:

– Что лучше – мясо или вино? Не сравнить. Они настолько разные…

Вран не ответил.

– Мой отец просил передать тебе поклон. Сказал, что ты вернул ему сына. А я от себя добавлю: мне – отца.

– Добрая весть, – кивнул Король-Рыбак. – А как с братом?

Сархад сел за стол и принялся за еду:

– Честно говоря, ему больше нравился я-прежний.

– Почему?

– Тогда он мог справиться со мной.

Вран расхохотался.

– Мальчишка отстал на тысячу лет, – Коварный отпил меда. – Чтобы поддерживать неизменность, надо понимать, что мир меняется, что в нем вечно только одно: перемены. И – меняться самому. А Гвейр стоит на месте и надеется, что всё будет стоять так же. Я справился с ним, сам того не желая.

– И что ты с ним сделал на сей раз? – приподнял брови Вран.

– Самое ужасное из возможного, – хитро прищурился Коварный.

– Ну?

– Низко поклонился, искренне поблагодарил и попросил ради меня сделать то, что он собирался делать мне назло!

– Ох и мерзавец же ты, Сархад, – с восхищением сказал Король.

– Стараюсь, – довольно улыбнулся тот.

Они стояли у Котла, в этот раз превратившегося в чашу из белого дерева, покрытого замысловатой резьбой сидхи. В Котле они видели Эссилт, сидящую у окна в Тинтагеле. Она глядела – легко догадаться, куда. На пустое окно в Зале Огня.

– Могу я слетать к ней, сказать, что жив?

– Ты нужен мне здесь. Попробуй дотянуться мыслью.

– А если не выйдет?

– Значит, плохо старался, – пожал плечами Бендигейд Вран.

«Эссилт, моя милая, добрая, славная Эссилт. Как мне сделать так, чтобы ты услышала меня?

Мое кольцо на твоем пальце – один раз оно уже помогло нам. Оно должно, обязано отозваться сейчас. Эссилт!»

Отраженная в Котле королева резко встрепенулась:

«Сархад?! Что с тобой? Где ты?»

«В Карбонеке, у Бендигейда Врана».

«У Котла Керидвен?»

«Да. И сейчас я смотрю на тебя. Улыбнись?»

Она послушалась и спросила:

«Что с тобой было? Я так испугалась…»

«Вран посылал меня за новым мечом».

«Это было опасно?»

«Очень. Вернее, это было просто невозможно. Ты спасла мне жизнь. Кто подсказал тебе пойти к Фросину?»

«Никто. Я так боялась за тебя. А он ведь помог нам однажды… Но – откуда ты знаешь, что я была у него?»

«От Врана. Эссилт, довольно об этом, всё позади. Я жив, меч создан, а тебе – поклон от Королевы сидхи».

«От кого?!»

«От моей матери. Она мне сказала, что благодарна тебе за то, что ты научила меня быть добрым».

«Спасибо».

«Ты меня еще долго не увидишь – теперь я Страж Котла, это на годы. А вот я смогу видеть тебя. И, обещай, что если с тобой что-то…»

«Сархад, что может случиться в мире людей? Тут тишина».

«Что ж, ты заслужила отдых, маленькая…»

– Почему ты не сказал ей про приглашение Гвенвледир? – поинтересовался Вран.

– Подслушивал?

– Просто слышал. Замок гудел от ваших мыслей.

– Не сказал… Понимаешь, мне в родном городе нечего делать. Я там чужой. А ей… я представил, что расскажу ей об этом белоствольном узорочье – и она будет мечтать о нем. Знаешь, она, хоть и человек, могла бы стать там – своей. Она была бы счастлива там. Это единственное место среди всех миров, где бы ей не грозила никакая беда… светлая греза, покой, красота… Впрочем, я замечтался. Ее земля – Корнуолл, она не оставит его. Пока не оставит. И сейчас рассказать ей о городе Белых Сосен – это жестокость, на которую я не способен. Я снова буду молчать и ждать.

– Пока ее не отринет мир людей?

– Да. Это неизбежно: люди – смертны, а она вряд ли умрет когда-либо.

– И ты вернешься в город Белых Сосен с ней?

– Возможно, мне придется отправиться туда с ней и Мархом. Но, мой Король, стоит ли говорить о столь дальних временах? Давай вернемся в настоящее. Итак, ради чего я рисковал жизнью, добывая ветвь? Объясни, наконец, чего ты хочешь от Стража?

В твоем прошлом было немало недобрых дел, Вороненок, только это уже не важно. Ненависть ты одолел в самом себе, а твое прославленное коварство – о да, это мощное оружие.

И, как всякое оружие, оно несет добро или зло, смотря по тому, в чьих руках оно и против кого направлено.

Теперь твое коварство послужит Котлу Мудрости.

Ты спрашиваешь, как обман может служить благу? Просто. На удивление просто. И при этом обман останется обманом, а благо – благом.

Скоро сюда придут многие. Очень многие. И большинству из них не должно быть входа в эту башню.

Напугай их, Сархад. Напугай чем угодно и как угодно. Ты был горазд на недобрые выдумки – так вспомни юность. Превзойди самого себя.

Пусть к Карбонеку пройдут только те, чье сердце бесстрашно.

Но это еще не всё, Сархад. Одни умчатся в страхе, с другими тебе придется вступить в бой. Запомни, мой Вороненок: ты вправе отказаться от боя лишь с теми, в ком ты будешь твердо уверен, что они должны быть допущены к Котлу Керидвен. К их Граалю. И – если я тебе велю прекратить схватку.

Остальных – ты задержишь силой.