Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да ты в жизни никаких упражнений не делала, — возразила матушка Ветровоск, все еще разглядывая кусты за окном. — Ты всегда делала только то, что хотела.
— Ага, только то, что хотела, — радостно подтвердила нянюшка. — Послушай, Эсме, говорю тебе, все это…
— Нет! Я чувствую сказки. И знаю, что кто-то в здешних краях заставляет сказки сбываться.
— Может, тебе известно и то, кто именно этим занимается, а, Эсме? — лукаво спросила нянюшка.
Матушка крутанулась на месте, обводя раздраженным взором грязные стены.
— По-моему, она слишком бедна, чтобы обзавестись зеркалом, — успокоила ее нянюшка Ягг. — Я ж не слепая, Эсме. А еще мне известно, что зеркала и феи-крестные всегда ходят парой. Так в чем же дело?
— Не скажу. Не хочется выставлять себя дурой, вдруг я ошибаюсь? Ни за что на свете не… Кто-то идет!
Нянюшка Ягг прилипла носом к грязному стеклу.
— Ничего не вижу.
— Кусты шевельнулись. Полезай в постель!
— Я? А я-то думала, что в постель отправишься ты!
— Не пойму, с чего это тебе в голову взбрело.
— Ага. Совсем плоха стала, раз так подумала… — устало откликнулась нянюшка.
Она сняла висящий на кровати мягкий чепец, напялила его и забралась под лоскутное одеяло.
— Вот те на, да ведь этот матрас соломой набит!
— Ничего, тебе на нем недолго лежать.
— Он колется! А еще кажется, в нем кто-то есть.
Стена домика содрогнулась от сильного удара. Ведьмы замолчали.
Из-за задней двери донеслось какое-то сопение.
— Знаешь, — прошептала нянюшка, пока они ожидали, что будет дальше, — буфет у нее почти пустой, дров не осталось. Да и съестного ни крошки. А молока в кувшине — на самом донышке…
Матушка быстро пересекла комнату, схватила что-то с очага и тут же вернулась на прежнее место у передней двери.
Через мгновение послышался лязг задвижки, как будто с ней возился кто-то, плохо управляющийся либо с замками, либо с собственными пальцами.
Дверь медленно, со скрипом приотворилась.
Комнату наполнил удушливый запах мускуса и мокрой псины.
Неуверенные шаги проследовали от двери к накрытой одеялом фигуре.
Нянюшка приподняла оборки чепца ровно настолько, чтобы хоть что-то видеть.
— Ух ты! — воскликнула она, а затем: — Вот это да, никогда бы не подумала, что ты такой огромный…
Матушка Ветровоск захлопнула дверь и быстро шагнула вперед. Волк развернулся и вытянул лапу как бы защищаясь.
— Не-е-е-ет!
Мгновение матушка колебалась, а потом с размаху врезала ему по башке чугунной сковородой.
Волк рухнул на пол.
Нянюшка Ягг выпростала ноги из-под одеяла и села на краю кровати.
— Когда такое приключилось в Скунде, потом говорили, мол, это оборотень был или нечто в том же роде, а я еще подумала: нет, оборотни совсем не такие… — заявила она. — Но я никогда не думала, что это настоящий волк. Чуть со страху не померла!
— Настоящие волки не ходят на задних лапах и не открывают двери, — буркнула матушка Ветровоск. — Ну-ка, давай, помоги мне вытащить его наружу.
— Едва чувств не лишилась, как увидела такого серого да волосатого. Он ведь как полезет, и прям на меня… — пожаловалась нянюшка, берясь за задние лапы оглушенного зверя. — Слушай, Эсме, тебе никогда не доводилось встречаться со стариком Сампкинсом?
Вообще-то, волк с виду был самым обычным, разве что гораздо более худым. Под кожей явственно проступали ребра, а шерсть вся свалялась. Матушка набрала в колодце рядом с отхожим местом ведро мутной воды и выплеснула ее зверю на голову.
После этого уселась на пенек и уставилась на волка. Где-то высоко в ветвях чирикали несколько птичек.
— Он ведь говорил… — пробормотала она. — Пытался сказать «нет».
— Вот и мне послышалось, — кивнула нянюшка. — А потом думаю: может, почудилось?
— Чему тут чудиться? — огрызнулась матушка. — Все и так хуже некуда.
Волк застонал. Матушка передала сковороду нянюшке Ягг.
— Наверное, придется заглянуть ему в голову, — спустя некоторое время сказала она.
Нянюшка Ягг нахмурилась.
— На твоем месте я бы этого не делала.
— Но я на своем месте, мне и решать. А ты просто стой со сковородой наготове.
Нянюшка пожала плечами. Матушка сосредоточилась.
Читать человеческие мысли очень тяжело. Большинство людей в каждый отдельный момент времени думают о стольких вещах одновременно, что в таком потоке почти невозможно выделить отдельную струйку.
Разумы животных совсем другие. Гораздо менее запутанные. Проще всего мысли хищников — особенно перед едой. В мире мыслей нет цветов, но если бы мысли имели окраску, то разум голодного хищника был бы раскален, красен и целеустремлен, как стрела. Разумы травоядных тоже просты — сжатые серебристые пружинки, всегда готовые кинуться прочь.
Но здесь не было ничего, даже отдаленно похожего на нормальный разум. Здесь были два разума.
Матушка Ветровоск, когда выдавался спокойный вечерок и голова ее ничем особенным не была занята, иногда развлекалась тем, что читала мысли охотников, бродящих по лесу. Порой их разумы напоминали тот разум, в котором она сейчас очутилась. Порой — но очень редко. Только когда охотник был готов убить, разрозненные ручейки его мыслей сливались воедино. Но сегодня матушка столкнулась с совершенно противоположным случаем — здесь тонкий наконечник исключительно хищнических намерений вдруг расслоился и породил на свет кривой, искалеченный процесс мышления. Ее глазам предстал разум хищника, пытающегося думать.
Неудивительно, что этот разум мало-помалу сходил с ума.
Матушка открыла глаза.
Нянюшка Ягг держала сковородку над ее головой. Рука нянюшки дрожала.
— Ну, — спросила она, — кто там?
— Честно говоря, я бы не отказалась от стаканчика воды, — сказала матушка. Сквозь царящий в ее голове сумбур проглянула природная осторожность. — Но только не из этого колодца.
Нянюшка немного расслабилась. Когда ведьма начинает копаться в чьем-нибудь мозгу, никогда не знаешь наверняка, кто вернется. Но матушка Ветровоск была лучшей из лучших. Маграт может сколько угодно искать себя, однако матушке чужда сама идея подобных поисков. Если уж она не сумеет найти дорогу обратно в свою голову, значит, такой дороги просто не существует.
— Там в домике осталось молоко, — предложила нянюшка.
— А цвет у него точно был нормальный?
— Белый. Со всякими примесями, но более-менее белый.
— Неси.
Только когда нянюшка Ягг повернулась к ней спиной, матушка наконец позволила себе слегка вздрогнуть.
Она уставилась на волка, размышляя над тем, чем ему можно помочь. Нормальный волк ни за что не стал бы заходить в домик, даже если бы смог открыть дверь. Волки вообще стараются обходить людей стороной — исключение представляют только те случаи, когда этих
