– Но я же… Брат ведь старший. С ним-то как? – Девушка снова зашмыгала носом.

– Брат на Флот пойдет. Там нормальную бороду отрастит. Я словечко замолвлю – его сильно нагибать сразу не станут. А ты с соплями завязывай. Мешают они делу.

– Завяжу. – Девчонка высморкалась и сплюнула в стоячую воду канала. – Я постараюсь. А ты куда же? Ведь ты здесь вырос…

– Это средний брат твой здесь сдох. – Квазимодо постучал по доскам. – А я далеко отсюда родился, и мне дорога далекая светит. Я жениться хочу. И жить в местах, где люди живут, а не бараны, что сиднем сидят, дожидаясь, когда им ошейник на шее застегнут.

– Я уйти хотела, – пробормотала сестра, глядя в воду.

– Что же не ушла?

– Страшно…

– Ну-ну… Ладно, выкрутишься – отлично. Нет – без ошейника не останешься. Ты молодая – тебя кормить хорошо будут. И работа легкая найдется – лежачая.

Губы девчонки отчетливо шевельнулись в ругательстве.

Квазимодо ухмыльнулся:

– Значит, знаешь правильные слова? Вот и повторяй их почаще. Все, сказать мне тебе больше нечего. Сейчас бумаги выправим и твоему отцу отошлем. Я там понятно изложил, думаю, он тянуть не будет…

* * *

Теа сидела у крыльца, слушала бесконечное перечисление рецептов. Вот дура эта мачеха толстожопая, занималась бы кухней да пирожками – цены бы ей не было. Мальчишка ерзал на руках, трогал ожерелье на шее гостьи. Маленький, а тоже цацками леди Атры интересуется. И госпожа Рудна поглядывала на выставку украшений гостьи, но отвлекаться от кулинарной темы не решалась.

Из сада появились Квазимодо с сестрой. У девчонки вид заплаканный, но Полумордый вроде бы остался беседой доволен. Сел за стол, развернул бумаги. Теа никогда не признавалась в том, какое впечатление на нее произвел одноглазый, когда она в первый раз увидела, как он пишет. На Холмах никто так шустро карябать пером не умел.

Брат-козлик осторожно шептался с сестрой. Ныр изнывал у ворот, но мужественно сохранял грозный вид.

Малыш принялся показывать Теа какую-то жутковатую, затертую до неузнаваемости игрушку. Может, еще Ква точил об это деревянное страшилище зубы. Тогда их у него полон рот был. Как-то и не верится.

Теа вдруг поняла, что госпожа Рудна очень осторожно интересуется – долго ли собираются оставаться в Глоре уважаемые гости?

– Как муж скажет, – улыбнулась Теа.

Госпожа Рудна посмотрела на занятого крючкотворством Полумордого, наконец поняла. Наблюдать за потрясенным выражением лица пышной тетки было сущее наслаждение.

Старший брат взял бумаги и отправился к отцу в лавку. Квазимодо устало потер щеку и подошел к крыльцу. Теа позволила госпоже Рудна подхватить карапуза и исчезнуть в доме.

– Ну?

Квазимодо пожал плечами:

– Думаю, все обойдется без сложностей. Как тебе моя мачеха?

– Задница приметная. И рецептов знает много. Я запомнила штук десять.

Квазимодо ухмыльнулся:

– Пригодится. А как тебе дом?

– Дом как дом. Я в таких домах плохо разбираюсь.

Полумордый взял ее за руку:

– Ты бы могла научиться хорошо разбираться. И ты могла бы стать госпожой Рудна. Думаю, было бы нетрудно убедить гильдию, что я и есть тот самый младший Рудна. Я бы ходил каждый день в лавку, ты бы хозяйничала дома и орала на служанок. А кольчугу мы бы продали за ненадобностью.

– Сдурел? А по ночам я бы мышей ловила? Разве здесь можно жить лисе?

– Не буду спорить. – Полумордый вздохнул. – Я столько раз видел во сне, как сюда возвращаюсь, а теперь хочется быстрее отсюда смыться. Все я помню, и все вроде бы чужое. И как-то усохло все здесь, размером уменьшилось.

– Это ты стал великим, – пробормотала Теа.

Сестра о чем-то спрашивала фуа, робко поглядывая на брата и худощавую непонятную девушку. Ныр отвечал, сохраняя крайне серьезный вид.

На удивление быстро вернулся брат с подписанными и заверенными бумагами.

– Он сказал, что не верит, что ты вернулся. Но ему плевать, пусть владеет соплюшка. Еще он сказал, что завтра же уходит к Красногорью, – запыхавшись, доложил братец-козлик.

– Мне тоже наплевать, что он там сказал и куда уходит. – Квазимодо проверил бумаги, сунул сестре. – Ваш папаша передал мне, что я просил?

Брат положил на ладонь вора перстень с зеленым камнем. Квазимодо подбросил его на ладони и сунул в карман:

– Хорошо. Ты завтра явишься на «Собачью голову». Корабль отличный, тебя будут ждать. Впереди у тебя весь океан, сокровища Желтого берега и тамошние страстные девки. Бороду лучше сбрить, пока ее не увидели нормальные люди. Все. Прощайте.

У ворот одноглазого догнала сестра, ухватила за рукав:

– Я лопну, но лавку за нами оставлю. И дом выкуплю.

– Хорошо. Начни с того, чтобы не забыть загрузить повозки, что придут завтра. Я к складу не приду. Деньги передам с возчиком.

Девчонка кивнула. Глаза ее снова наполнялись слезами.

– Напиши мне. Пожалуйста.

– Может быть. Через год, не раньше. Если к тому времени у тебя не появится ошейник и ты не разучишься читать.

Почти до самой гостиницы друзья шли молча.

– Вообще-то можно сказать, что мне стало легче, – наконец сказал Квазимодо. – Хотя чувство неоднозначное.

– Это как? – поинтересовался Ныр.

– С одной стороны, мы вроде сделали все как нужно. С другой стороны – я страшно разочарован. Столько лет я считал, что глаза меня лишил перстень с чудным крупным изумрудом. А на самом деле мне вышибли глаз какой-то дешевой дрянью.

– Подумаешь, – сказал фуа. – Меня вообще обглодал вонючий и совсем не драгоценный аванк.

– Но он был большим и настоящим. И не таким уж вонючим. Мы же его могли потом немножко съесть, помнишь?

– Я тоже хочу есть, – сказала Теа. – Госпожа Рудна почему-то не предложила нам пообедать. Никакого гостеприимства. Но в целом все прошло неплохо. Я уверена – девчонка выкарабкается.

– Еще неизвестно, – возразил вор. – Денег у нее в обрез. Придется ей поднапрячься.

– Я ей две жемчужины дал, – наглым голосом сказал фуа.

– Зачем?! Ведь с твоим баловством девчонка так всю жизнь в соплях и останется.

– Зачем, зачем… Низачем. Понравилась она мне, – вызывающе сказал Ныр. – И прекратите нападать на хромого, отлученного от моря ныряльщика. А то Дракона напущу…

Хорошо смазанные колеса почти не скрипели, но зато обода колес громко постукивали по наезженной дороге, и это вкупе с клацаньем подков производило неожиданно много шума. Квазимодо морщился – хотелось бы быть поскромнее. Ну, тут уж ничего поделать нельзя – с выходом и так задержались, теперь приходится нагонять упущенное время. Товар на складе отгрузили еще с рассветом – в этом сестричка не подкачала, вот только упаковали груз как обычно. Бочонки с маслом еще ничего, а воз со светильниками производил глуховатый, но отчетливый звон. Еще не хватало тешить злоумышленников надеждами на то, что по дороге движется тайная королевская казна, по счастливому стечению обстоятельств оставленная без охраны. Пришлось спешно перекладывать плетеные короба со светильниками и запихивать солому во все щели. Медь и бронза тонкой работы перестала дразнящее звенеть. Отряд наконец смог отправиться в путь.