Я могла бы перечислить еще множество великолепных фильмов. К сожалению, сегодня на широкий экран выходит не слишком много картин, которые надолго остаются в памяти.

Мой друг Гюнтер Ран пригласил меня в Мадрид. Мысль вновь увидеть Испанию как будто наэлектризовала меня, и я решила до отъезда ознакомиться с испанскими темами, обратившись к Вильгельму Лукасу Кристлю, автору великолепной книги «Боевые животные и мадонны». Он жил в Мюнхене, так что почти каждый вечер мы могли встречаться и вскоре набросали интересный киноэтюд. Одновременно я работала с Маргарет Хооф, над материалом, предназначенным для Анны Маньяни. Захватывающая тема, в которой отражается облик Испании. Рабочее название: «Три звезды на мантии мадонны».

Герман Мостар предложил мне два материала, один — критический: «Коррида месье Шаталона», и драму: «Танец со смертью». Но мне хотелось получить не только сценарии, но и съемочную технику. Август Арнольд предоставил в мое распоряжение великолепную 16-миллиметровую камеру «аррифлекс». За несколько часов до отъезда я научилась обращаться с ней.

Вместе с Ханни мы отправились в Женеву. Два дня спустя через Биарриц достигли Памплоны, как раз вовремя, чтобы опробовать нашу камеру, — на следующий день начиналась так великолепно воспетая Хемингуэем фиеста в Сан-Фермине.

Памплона была переполнена. Люди спали под открытым небом. Тут меня узнал испанец, который в 1943 году, когда мы снимали для «Долины» бой быков, работал с нами. Он проводил нас в небольшую гостиницу в одном из переулочков и предложил себя в качестве гида.

Перед восходом солнца мы уже сидели на старой каменной стене в переулке, по которому каждое утро как бешеные мчались на арену быки. Рядом или перед ними бежали молодые мужчины, а девушки и женщины выглядывали из окон, подбадривая смельчаков. Парни старались дотронуться до быков, и те все больше приходили в буйное неистовство. Для нас, северян, все это выглядело чуждо и непонятно. Тем не менее мы в какой-то степени заражались настроением толпы. Это было не «шоу», а поддержание древних традиций. В течение трех дней проводили мы съемки в Памплоне, потом с сожалением простились с праздничным городом. Нас давно уже ждали в Мадриде.

Испания явилась для меня страной, живущей полнокровно и радостно. В Мадриде мы поселились в роскошной квартире Гюнтера Рана на улице Альфонсо ХП.[436] Гюнтер мобилизовал коллег и друзей, прежде всего «киношников», с которыми хотел меня познакомить. Мы проживали бурные дни, перемежая развлечения с профессиональными дискуссиями. Огромная усталость, которую я все время ощущала в Мюнхене, исчезла, хотя в большинстве случаев компания засиживалась далеко за полночь в каком-нибудь небольшом погребке.

Там мы выпивали у стойки несколько стаканчиков вина, закусывая меленьким, только вытащенным из моря рачком — гамберисом, а шкурки затем просто бросали на пол.

В Мадриде меня восхитил музей Прадо. Любой свободный час проводила я в этой уникальной сокровищнице живописи. Моей любимой картиной была «Инфанта Маргарита» Веласкеса, подолгу стояла я перед полотнами Рубенса, Гойи, Тициана, Тинторетто и Эль Греко.

За это время Гюнтер отдал перевести на испанский язык мой сценарий. Правда, выяснилось, что для этого потребуется гораздо больше времени, чем я предполагала. Чтобы утихомирить нарастающее беспокойство, мой друг предложил отдохнуть на Балеарских островах. Жара в Мадриде была невыносимой, и все кто только мог отправились к морю. Так и мы покинули город и поплыли на Мальорку, где на северо-востоке острова в Форменторе сумели найти пристанище. Президент испанской кинофирмы «Кеа» сеньор Родино предложил мне снять документальный фильм об Испании. Я с удовольствием начала заниматься этой темой.

Уже трижды я путешествовала по Испании с юга на север и с запада на восток. Посещала города и села, богатых и бедных, знакомилась со страной вопиющих противоположностей. Так я нашла заглавие новому проекту — «Солнце и тень».

Не только на аренах для боя быков есть места «на солнце» и «в тени» — солнце и тень типичны для многого в Испании. Рядом с господствующим на юге тропическим плодородием, цветущими садами Гранады и Севильи, зелеными дождевыми лесами и сочными лугами Галисии, пышно разросшимися апельсиновыми рощами Валенсии и плодоносящими виноградниками Каталонии — великая засуха. Безжалостно выжигает солнце плоскогорье Кастилии, безотрадно выглядят гигантские столовые горы в провинции Сория — многие километры степей, без единого стебелька, без единого кустика. Необузданна природа этой страны, сильны ее контрасты. Так же и у людей. Сколь велико различие между богатыми испанцами, князьями Церкви, тореадорами и рабочим людом всех классов и общественных слоев: докерами, рыбаками, билетными кассирами, зеленщицами, кельнерами, чистильщиками и прочими бедняками из бедняков, едва сводящими концы с концами.

Все больше и больше углублялась я в эту тему. Однако меня интересовали не только социальные аспекты, но и многое другое, особенно уникальные памятники архитектуры. Я видела рисунки в ущелье Альтаира, появившиеся задолго до новой эры, но которыми мы любуемся и поныне. Какая сила света! Я побывала в кафедральном соборе Бургоса[437] — олицетворении Западного мира, в сказочно прекрасной мечети Кордовы,[438] святом Монтсеррате,[439] мрачно строгом Эскориале[440] и — что за противоположность — в струящейся навстречу небу и свету веселости Альгамбры, ставшей в моих глазах самым прекрсным изо всех творений человеческих рук.

Свои впечатления я попыталась зафиксировать в карандашных набросках и передать в фильме. Рукопись представляла собой мозаику из различных тем, с помощью которых можно понять народ Испании, ее искусство и культуру. В этой работе я могла дать волю своей фантазии. Рукопись содержала главы: «Воробьи Бога», «Кружева из Валенсии», «Гойеска», «Лес диких верблюдов», «Волшебник из Толедо», «Апельсины и соль», «Грешница из Гранады», «Королева Кастилии», «Праздник в Сан-Фермине» «Кармен и Дон-Хуан».