помощи магии оставляет запах, и даже пролитый на землю дезодорант не поможет скрыть его. Если бы Гарри ощутил запашок черной магии, сестрице не удалось бы притвориться несчастной девицей.

– Но он все равно узнает, что она практик.

– Только если дотронется до нее, – возразил Боб. – И даже в этом случае, если ее сознание сильно отличается от нормального, у нее измененная аура. Кроме того, ощутить в клиенте искорку магического потенциала – не то же самое, что понять, что он с головы до ног забрызган сверхъестественной кровью.

– Я тебя понял. Поэтому она изменила мое лицо.

– С технической точки зрения она его не меняла, – ответил череп. – Это иллюзия, под которой кроешься настоящий ты. Вопрос в том, для чего вообще ей это понадобилось.

Я нахмурился.

– Чтобы остановить меня, – сказал я, размышляя. На разгадку замысла Стигийки не потребовалось много времени, и я в отчаянии скрипнул зубами. – Голод мне в глотку! Она сказала Гарри, что преступление совершил некий злодей. Продемонстрировала фотографию мерзавца, похитившего бедное дитя. – Я показал на свое лицо. – А потом превратила меня в него.

– Проклятие! – восхищенно произнес Боб. – Вот это подлость! В последнее время Гарри заводится с пол-оборота. Может не дать тебе шанса объясниться, когда увидит.

Я вздохнул:

– Судя по моему сегодняшнему везению, так оно и случится. Ты поможешь мне или нет?

– Ответь мне еще на один вопрос, – сказал череп, уже тише.

– Ладно.

– Почему? – спросил он. – Почему вампиры участвуют в этом? Почему те, кто питается людьми, заинтересованы в сохранении человечества от прожорливых демонических богов?

Я фыркнул.

– Ждешь рассказа о том, что в глубине души мы все мечтаем быть героями? Что нечто глубоко внутри нас жаждет искупления и человечности? – Я покачал головой и улыбнулся, продемонстрировав зубы. – Хочешь знать настоящую причину? Потому что мы не любим конкуренцию.

– Наконец-то! – Боб закатил огоньки. – Мотив, который я могу понять. Хорошо.

– Хорошо?

Череп повернулся на своей подставке, чтобы оказаться лицом к столу.

– Я покажу тебе, как найти Гарри. Однако сначала мы займемся твоим лицом. Дай-ка взглянуть на него поближе.

В голове у меня сверкнула мнемоническая молния, и я понял, что улыбаюсь.

– Нет, – сказал я.

Череп слегка наклонился набок, разглядывая меня:

– Нет?

– Нет. У меня есть идея получше.

5

Боб попытался объяснить, почему его поисковое заклятие, которое он показал мне, сработает, когда мое потерпело неудачу, но через пять секунд технических деталей я начал слышать «бла-бла-бла».

Я не чародей, ясно? Я – простой юзер. Мне плевать, почему оно действует. Лишь бы действовало.

Стигийка устроила свое маленькое представление на складе в Хаммонде. Когда я нагнал моего брата, они с ней прятались в переулке напротив склада, изучая место. Стигийка играла роль напуганной нервной дамочки, желающей как можно скорее вернуть свое чадо себе под крылышко. Она была неплохой актрисой, учитывая, как мало человеческого в ней осталось. Возможно, ее возраст составлял пару веков. Достаточно времени, чтобы попрактиковаться.

Я вскарабкался по боковой стене здания по соседству со складом и тоже огляделся. Строение охраняли два упыря в коричневой форме сотрудников частной службы безопасности. Они регулярно обходили склад изнутри и снаружи, однако не додумались посмотреть на крышу, где засел я. Склад представлял собой пятиэтажное здание из голого кирпича без пожарной лестницы. Действительно, к чему задирать голову?

Я перебрался к задней стене склада, где Гарри со Стигийкой не могли меня заметить, дождался, пока оба марширующих упыря скроются из виду, а затем перепрыгнул сорок футов, отделявших мою крышу от соседней. Приземлился я почти бесшумно и на несколько секунд замер, проверяя, не поднимется ли тревога.

Не поднялась. Меня не заметили.

Я принялся ждать.

Гарри начал действовать между тремя и четырьмя часами утра, когда охранники обычно испытывают наибольшую скуку и усталость, а также приходят к заключению, что сегодня ничего интересного уже не произойдет, – и когда на улице минимальное количество случайных свидетелей и невинных прохожих. Я услышал звучный баритон моего брата, выкрикивавшего заклинания на фальшивой латыни. Последовала вспышка света, прогремел гром, и что-то со скоростью пушечного ядра врезалось в листовой металл.

Минус один упырь. Гарри испытывает к ним почти священную ненависть. Если первый удар не прикончил монстра, братец потом с ним разберется. Второй упырь вскрикнул – значит, начал перекидываться.

Теперь, когда всеобщее внимание было занято атакой на парадную дверь, я проник в здание через световой люк.

Изнутри склад был завален скопившимся за долгие годы хламом – преимущественно останками грузовых контейнеров, стопками поддонов и разбитыми ящиками. Расчищенный в центре бетонный пол покрывали нарисованные кровью оккультные символы. В центре стоял стол, очевидно изображавший алтарь. На столе лежал привязанный за руки и за ноги мальчик лет девяти, с пятнистым от слез лицом. Он кричал и дергался, но веревки крепко держали его.

Снова крикнул Гарри. Вспышка алого света – и оба выходивших на улицу окна взорвались вовнутрь. Что-то крайне напоминавшее оторванную руку пролетело мимо распахнутой двери.

Я шарил взглядом вокруг, пока не увидел его – «Lexicon Malos», том в кожаном переплете, похожий на старинный рукописный журнал. Оккультные шизоиды вроде Стигиек обожают такие внушительные гримуары. Он покоился на небольшом пьедестале возле стола. Мигающая неоновая надпись «ОБРАТИ НА МЕНЯ ВНИМАНИЕ» отсутствовала, но и без нее получилось неплохо. Перебирая руками по стальным потолочным балкам, я прополз к шедшему вдоль стены брусу, соскользнул по нему на пол и поспешил к алтарю. Раскрыв нейлоновый рюкзак, я сунул в него «Lexicon Malos», застегнул и просунул руки через плечевые ремни.

Я мог бы скрыться в тот момент. Полагаю, это было бы самым разумным решением. Книга изъята – операция Стигийки провалена. Разумеется, она с сестричками непременно попробует организовать подобное в будущем, однако на время мы их остановим.

Но сучка втянула в эту историю моего брата.

«На время» меня не устраивало.

Гарри вошел через парадную дверь, за ним плелась трепещущая в притворном ужасе Стигийка. Мой брат, высокий, худощавый, с резкими чертами лица и внешностью головореза, был в своем стандартном чародейском наряде – черном кожаном плаще. В левой руке он держал резной посох, в правой – короткий жезл с резьбой, кончик которого светился зловещим красно-оранжевым огнем.

Я ждал их.

Я накинул на плечи темно-красное одеяло, чтобы создать видимость драматичного церемониального облачения. Встал над ребенком, взял в руку обнаружившийся на алтаре устрашающий нож, откинул назад голову и растянул губы иллюзорного обличья в ухмылке.

– Что ж! – прогремел я что есть силы. – Вы победили моих прислужников!

– Ты, должно быть, шутишь, – отозвался мой брат,