Итак, весной 1875 г. Германия (как и зимой 1877 г.) готовила почву для вооруженного конфликта, обвиняя Францию в его разжигании и имея для этого определенные основания.

Подобное противостояние Советского Союза спустя 50 лет, сначала с Англией, а потом и Францией, действительно имело место, но причина в провоцировании подобных «военных тревог» коренилась не только и не столько в неиссякаемом и неистребимом антисоветизме западных держав.

Внешне обострение англо-советских отношений в 1927 г. выглядело следующим образом. 6 апреля китайская полиция совершила налет на наше полпредство в Пекине. Утверждалось, что инициаторами налета являлись Англия и Соединенные Штаты Америки. Более того, в третьем томе «Истории дипломатии», официальном издании под редакцией министра иностранных дел А. А. Громыко и ряда других ответственных работников Министерства иностранных дел, указывалось, что «…английский посланник в Китае подстрекал милитариста Чжан Цзолиня, хозяйничавшего в Северном Китае, к открытым действиям против СССР» Английские дипломаты пытались также использовать предательство Чан Кайши, захватившего власть в результате реакционного переворота, для того чтобы сколотить союз между ним и Чжан Цзолином, направленный против революционных сил Китая и против СССР».

Совершенно беспочвенные утверждения, не имевшие ничего общего с действительностью. Китай, раздираемый в ту пору китайскими милитаристами в борьбе за власть (при поддержке западных держав), не представлял собой никакой угрозы для Советского Союза ни в 1927 г, ни в последующем. Советско-китайский конфликт на КВЖД 1929 г. можно бьшо рассматривать как угрозу советским интересам в Китае, но не как угрозу СССР.

12 мая 1927 г. в помещениях общества «АРКОС лимитед» (акционерное англо-русское кооперативное общество, через которое осуществлялась большая часть торговли СССР с Англией; акционерами АРКОС были главным образом советские государственные организации) и торговой делегации Советского Союза в Великобритании был произведен обыск, который, по утверждению английского правительства, «…окончательно доказал, что из дома № 49, расположенного на улице Мургейт, направлялись и осуществлялись как военный шпионаж, так и подрывная деятельность на всей территории Британской империи».

27 мая министр иностранных дел Великобритании Чемберлен вручил советскому полпреду А. П. Розенгольцу ноту о расторжении английским правительством торгового соглашения 1921 г. и о приостановлении дипломатических отношений между СССР и Великобританией.

В своем ответе, врученном временному поверенному в делах Великобритании в СССР на следующий день, советское правительство «решительно» отвергло «…все обвинения в нарушении им когда бы то ни было торгового соглашения 1921 г. как совершенно бездоказательные и ни на чем не основанные». «Единственным источником этих обвинений, – говорилось далее в советской ноте, – как это неоднократно было установлено с полной неопровержимостью, являются недобросовестная информация, почерпнутая из подозрительнейших белоэмигрантских источников, и подложные документы (в том числе так называемое «письмо Зиновьева». —Авт.), которыми британское правительство охотно оперировало на всем протяжении существования отношений между ним и советским правительством.

Безрезультатность обыска торговой делегации, производившегося с максимальной тщательностью в течение нескольких суток, является наиубедительнейшим доказательством лояльности и корректности официальных агентов СССР. Советское правительство с презрением проходит мимо инсинуаций британских министров о шпионаже торговой делегации и считает ниже своего достоинства отвечать на них».

«Для всего мира совершенно ясно, – утверждалось в советской ноте, – что основной причиной разрыва являются поражение политики консервативного правительства в Китае и попытка прикрыть это поражение диверсией в сторону Советского Союза, а ближайшим поводом – желание британского правительства отвлечь общественное мнение от безуспешности бессмысленного полицейского налета на «АРКОС» и торговую делегацию и вывести британского министра внутренних дел из того скандального положения, в которое он попал благодаря этому налету».

Разрыв дипломатических отношений, однако, еще не свидетельствовал о подготовке Великобританией войны с Советским Союзом с направлением своих войск на континент. 4 июня 1927 г. лондонский журнал «Экономист» писал: «Никто, конечно, не предполагает, что Великобритания сама нападет на Россию, но в Европе опасаются, что Великобритания будет подстрекать Польшу и других соседей России напасть на нее и поддержит их при нападении».

Спустя сорок лет в «Истории дипломатии» утверждалось, что «английские правящие круги открыто подстрекали Польшу напасть на СССР». Именно «…в целях вовлечения Польши в войну против СССР было организовано злодейское убийство советского полпреда в Польше П. Л. Войкова». 7 июня 1927 г. польский подданный русского происхождения, белоэмигрант Б. Каверда смертельно ранил Войкова. «Английская рука, направившая удар со стороны польского подданного, видна здесь достаточно ясно», – писала «Правда» 9 июня 1927 г.

9 августа 1927 г. в резолюции, принятой объединенным Пленумом ЦК и ЦКК ВКП(б) по поводу международного положения говорилось следующее:

«1. Настоящее международное положение характеризуется, в первую голову, крайне напряженным отношением между империалистической Англией и пролетарским СССР, с одной стороны, военной интервенцией империализма в Китае, с другой, опасность контрреволюционной войны против СССР есть самая острая проблема текущего периода, что, разумеется, не исключает той или другой полосы некоторого улучшения отношений на том или другом фронте борьбы.

2. В основе этого обострения лежит факт укрепления капитализма – как в области чисто экономической, так и в области политической – в Европе, чрезвычайно расшатанной войной, а также в Японии, Соединенных Штатах, при одновременно растущих успехах революционного социалистического строительства в СССР, при развертывании народной революции в Китае, глубоком брожении среди колониальных народов и заметном полевении пролетарских масс в Европе.»

Резолюция ЦК и ЦКК ВКП(б) свидетельствовала о том, насколько серьезно в Советском Союзе воспринимали угрозу, исходившую от Великобритании.

Имелись ли основания для подобной оценки внешнеполитической ситуации со стороны советского руководства? Что подталкивало западные правительства, безусловно, ненавидевшие СССР (не жаловавшие, впрочем, до этого и Российскую империю), но не способные в той обстановке, в том числе и внутриполитической, пойти на прямое участие в интервенции, на планирование подобных мероприятий? А если и не на планирование такой интервенции, то хотя бы на серьезные разговоры об акциях, направленных на изменение существовавшего строя в Советском Союзе?

Для подобных если не действий, то планов вторжения, даже гипотетических, необходима была уверенность со стороны английского, а впоследствии и французского руководства в существовании крепкого антисоветского подполья в самом Советском Союзе. Подполья, н а которое смогли бы опереться интервенты, и даже не опереться, а использовать вторжение как спусковой крючок для восстания в СССР, которое бы «смело» большевиков. Белоэмигранты же, рассеянные за рубежом, не представляли собой той реальной силы, которая могла бы обеспечить успех интервенции.