Здание, куда вошли стражники с четырьмя вместительными ведрами еды, не только издали, но и вблизи Казалось необитаемым. Приземистое и широкое, не имевшее ни единого окна, оно походило на невероятных размеров амбар или на дровяной сарай. Калис оглянулся по сторонам и, убедившись, что поблизости нет ни души, со всех ног помчался к невысокой стене и с разбега на нее вспрыгнул.

И едва не свалился вниз, потому что, как оказалось, странное сооружение без окон представляло собой крытую черепицей узкую галерею, со всех сторон окаймлявшую четырехугольную площадку внутреннего двора. Калис не без труда удержал равновесие на покатой и узкой - шириной не более пятнадцати футов - крыше.

Со двора доносился приглушенный шум, и Калис, будучи уверен, что ничьи глаза, кроме эльфийских, не сумеют разглядеть его в окружавшей мгле, свесил голову вниз. Зрелище, которое представилось его взору, оказалось настолько чудовищным, что ему пришлось призвать на помощь всю свою выдержку, чтобы не вскрикнуть от негодования и жалости. Он закусил губу и сжал древко своего лука с такой силой, что костяшки пальцев побелели от напряжения.

Весь просторный двор был заставлен ровными рядами деревянных коек, на которых сидели или лежали крайдийские пленники - исхудавшие, бледные, отчаявшиеся. Их щиколотки охватывали металлические браслеты, которые крепились к железным опорам коек короткими цепями. Стояла поздняя весна, и на смену дневной жаре, как всегда в этих краях, пришла ночная прохлада. У невольников не было ни одеял, ни теплого платья. Калис знал, что сносить зной и холод, пребывая под открытым небом в почти поощри неподвижности, смогли бы только очень выносливые и закаленные человеческие существа. Да и то недолго. И потому его нисколько не удивило, что едва ли не половина всех расставленных во дворе коек была пуста. Напротив, он был несказанно поражен тем, что в иссохших телах более сотни пленников еще теплилась жизнь.

По проходам между лежанками медленно бродили какие-то отвратительные двуногие существа, отдаленно напоминавшие людей, на которых эти создания, как показалось Калису, всеми силами старались походить. Они неуклюже копировали человеческие жесты, походку, движения губ, но руки и ноги плохо им повиновались, а из глоток вместо слов вырывались лишь нечленораздельные звуки. Тем временем стражи проворно погружали в свои ведра металлические черпаки и накладывали жидковатое рагу в миски каждого из невольников.

Калис неслышно переместился в сторону. Он решил тщательно осмотреть весь двор, чтобы потом в точности доложить обстановку Николасу и остальным. И еще ему необходимо было удостовериться, что принцесса и ее компаньонка тоже здесь. Он понимал, как срочно нуждались в помощи все эти несчастные и как нелегко будет подать им эту помощь. Расправа с малочисленной охраной не представит труда, но почти всех пленных придется нести на руках или на носилках к наружной стене поместья, а потом каким-то образом через нее переправлять.

Эльф пристально оглядел весь прямоугольный двор. Принцессы и Эбигейл он так и не обнаружил. Возможно, их содержали в каком-то другом месте, отдельно от остальных. Взор его привлекли два нелепых человекоподобных существа, присевших на корточки у коек двоих невольников. Одно из этих в высшей степени странных созданий протянуло руку и погладило пленника - бледного, худого юношу - по русым волосам. Юноша слабо мотнул головой, и Калис внезапно заметил то, что Прежде отчего-то не бросилось ему в глаза: у двуногой твари были такие же русые волосы и такие же грубоватые, хотя и не лишенные приятности черты лица, как у молодого невольника. И каждое из остальных удивительных существ оказалось почти точным подобием того или иного крайдийца. Калис снова бесшумно обошел вокруг всего двора по черепичной крыше, чтобы еще раз удостовериться, что он не ошибся. Но нет, зрение его не подвело: двор и в самом деле был полон невольников и их двойников, а принцессу Маргарет и ее компаньонку, если только те еще не умерли, похитители содержали в каком-то другом месте.

Калис бесшумно спрыгнул с крыши и осторожной тенью прокрался к наружной стене поместья. Возле нее он ненадолго замешкался, раздумывая, не следовало ли ему повременить с возвращением и теперь же начать разыскивать Маргарет и Эбигейл. Но в конце концов эльфийская натура, чуждая какой-либо торопливости, взяла верх над его желанием покончить с поисками этой же ночью. Час был поздний, да и Маркус, поди, совсем его заждался. Завтра, как только стемнеет, он сюда вернется и непременно отыщет обеих девушек. Эльф перемахнул через стену и направился к роще, которая раскинулась между владениями Дагакона и сожженной фермой.

Накор уже несколько часов кряду разглядывал неподвижную фигуру в массивном кресле. Он склонял свою птичью головку набок, отступал назад, присаживался на корточки, прищелкивал языком и снова подбирался вплотную к столь поразившему его человеку, но тот никак на все это не реагировал. Он ни разу не шевельнулся, не вздохнул и даже не смежил свои тяжелые, припухшие веки.

Выскользнув из зала для торжеств, куда он пробрался вместе с монахами, во внутренние покои дворца, чародей без устали бродил по пустым коридорам и галереям, поднимался и спускался по широким и узким, прямым и веерообразным лестницам, заглядывал в комнаты и альковы. И все это он проделывал совершенно открыто, не таясь и не опасаясь быть пойманным. Солдат и стражников во дворце не было вовсе, если не считать тех немногих, что несли дежурство в зале приемов, а немногочисленные слуги, которые время от времени встречались на его пути, слишком были заняты своими обязанностями, чтобы обращать на него внимание, и он не давал себе труда от них прятаться. В большинстве дворцовых покоев никто не жил. Судя по толстым слоям пыли, лежавших повсюду в этих унылых, мрачных комнатах, их к тому же никогда не убирали. Накору ничего не стоило время от времени пробираться в дворцовую кухню и утаскивать из под самого носа у поваров все, что ему приглянется. А кроме того, к его услугам всегда была огромная груда яблок во фруктовом хранилище в Ашанте, хотя, конечно, гораздо охотнее он полакомился бы апельсинами, к которым успел уже привыкнуть.

Он всласть высыпался на мягких постелях под атласными одеялами, а однажды забрел в роскошное ванное помещение и там с наслаждением вымылся, после чего облачился в новый и чистый балахон цвета лаванды с чудесным широким пурпурным поясом. Любуясь своим отражением в зеркале, он решил было отныне именовать себя Пурпурным Наездником, но после некоторого колебания принужден был отказаться от этой мысли: прозвание это на его вкус звучало слишком уж помпезно. По возвращении в Королевство придется, подумал он со вздохом, снова добыть себе где-нибудь синий балахон и звать себя по-прежнему Синим Наездником.

Однажды ранним утром на глаза ему попалась обольстительная молодая красавица леди Корисса. Она торопливо куда-то шла с сердитым и озабоченным выражением лица. Накор, радостно потирая свои маленькие сморщенные ладошки, припустился за ней следом, держась от нее на некотором расстоянии. Темноволосая прелестница уверенно шагала по лестницам и коридорам, и вскоре она, а с ней и Накор, оказались в подвальном этаже дворца, который находился гораздо ниже уровня земли. Там леди Корисса повстречалась с первоправителем, и они коротко о чем-то переговорили. Из предосторожности Накор остановился так далеко от обоих, что не мог не только расслышать, о чем у них шла речь, но даже прочитать хоть единое слово по движениям губ, несмотря на то, что искусством этим он владел как мало кто из истинно немых. Собеседники вскоре разошлись в разные стороны, и Накор снова устремился вслед за женщиной. Что-то в ней несказанно его волновало. Временами ему даже чудилось, что прежде он уже был с ней знаком.