его позвали. Холмс промолчал и только подвинул к нему коробку с сигарами; Картер закурил.

Ровно в 10 резкий звонок у двери возвестил нам о прибытии Сэндвича. Увидев Картера, лорд пришел в бешенство.

— Он тоже здесь? Что за наглость!

— Прошу выбирать слова поосторожнее, милорд, — холодно произнес Холмс, смерив его долгим взглядом. — Эта встреча необходима. Вы должны сесть за этот стол.

Сэндвич, как ни странно, сразу же успокоился и послушно занял указанное ему место.

— Прошу открыть шкатулку с бриллиантами, — безо всяких предисловий обратился Холмс к Картеру.

Директор беспрекословно повиновался, и моим глазам предстало несколько десятков желтоватых камней, из которых самый маленький был размером с орех. Одно гнездо в шкатулке было пустым.

— Узнаёте ли вы свои бриллианты? — обратился Холмс к Сэндвичу таким тоном, словно восседал за судейским столом.

— Мои бриллианты украдены, — отрезал лорд. — Это подделка.

— А что скажете вы, мистер Картер?

— Совершенно то же, что говорил и раньше и в чем могу поклясться перед богом и людьми. Это подлинные бриллианты милорда, пожелтевшие у нас в сейфе.

— Вор и клятвопреступник! — крикнул Сэндвич.

— Спокойнее, милорд, спокойнее, — произнес Холмс. — А теперь, джентльмены, минутку внимания. Вы, Ватсон, то же, — он многозначительно взглянул на меня.

Затем Холмс неторопливо выдвинул ящик стола и извлек оттуда портфель, который положил себе на колени. Потом, словно наслаждаясь нашим напряжением, он вынул из портфеля небольшой предмет, высоко поднял его и показал нам всем. Это был сафьяновый мешочек, обвязанный шнурком и опечатанный.

— Кто из вас знает, джентльмены, что находится в этом мешочке? — ровным голосом спросил он.

— Сто тысяч дьяволов! — прошипел Сэндвич.

На лорда страшно было смотреть — лицо его посинело от прилившей крови, казалось, он вот-вот задохнется.

— Спокойнее, милорд, спокойнее, — безжалостно повторил Холмс. — Значит, вы узнаете этот мешочек?

Сэндвич с ненавистью смотрел на него и вдруг вскочил, повалив стул, выхватил из кармана револьвер, и крикнул:

— Руки вверх!

Только сейчас я оценил предусмотрительность Холмса, усадившего меня рядом с гостем. Вывернуть ему руку и отнять револьвер было делом нескольких секунд.

— Отпустите его, Ватсон, — сказал Холмс.

Почувствовав себя свободным, Сэндвич с минуту стоял в нерешимости, потом быстро повернулся и кинулся к выходу.

— Вы еще вспомните меня! — крикнул он с порога и с силой захлопнул за собой дверь. Холмс не тронулся с места.

Все это время Картер сидел неподвижно, испуганно поводя широко раскрытыми глазами. Только после бегства Сэндвича он опомнился.

— Ради бога, мистер Холмс. Что все это значит?

— Сейчас увидите, — ответил улыбаясь мой друг и, развязав мешочек, высыпал его содержимое на стол. Оба мы — и я и Картер — окаменели. Перед нами лежали бриллианты лорда Сэндвича.

— Подлинные, — пробормотал Картер, очнувшись от первого потрясения. — Но откуда они у вас? Значит, это была кража?

— Нет, мистер Картер. Кражи не было.

— Как не было?

— Сейчас вы все поймете. Разрешите сначала показать вам еще кое-что.

С величайшим интересом мы следили за тем, как он вынимает из жилетного кармана нечто завернутое в бумагу, как разворачивает бумагу и достает прекрасный, сверкающий бриллиант, ничем не уступавший тем, которые находились на столе.

— Узнаёте этот камешек, сэр? Вложите его в пустое гнездо в шкатулке, — сказал Холмс, протягивая бриллиант Картеру.

Камень точно улегся в гнездо среди подложных драгоценностей.

— Вы сами вручили мне этот камень полторы недели назад, — проговорил Холмс.

— Ничего подобного! — запротестовал Картер. — Я дал вам желтый камень…

Холмс несколько минут молча наслаждался нашим замешательством.

— Так вот, — сказал он, наконец, вынув трубку изо рта и положив ее на стол. — Рассуждая логически, здесь было четыре возможности: либо кто-то посторонний, либо Сэндвич, либо Картер, либо Сэндвич в сообщничестве с Картером…

— Но, мистер Холмс, как вы можете? — запротестовал директор.

— Это только теории, мистер Картер, — успокоил его Холмс. — Я с самого начала был убежден, что так или иначе Сэндвич в этом замешан.

— Почему? — спросил Картер.

— Бриллианты не пекут, как булки. Чтобы сделать имитацию шестидесяти трех бриллиантов, да еще таких, как у Сэндвича, двух месяцев, что они были у вас в банке, мало; понадобилось бы не менее года. Значит, все это время некто должен был иметь доступ к подлинной коллекции. Без ведома Сэндвича это было бы невозможно.

— Следующим вопросом, — продолжал Холмс, — был такой: каким образом вор сумел взять камни из сейфа и заменить их поддельными? Неизбежно напрашивалась мысль, что в это дело должны быть замешаны и Картеры.

— Мистер Холмс! — снова запротестовал банкир.

— Только теоретически, сэр, — снова успокоил его Холмс.

— Вы правы, Холмс, — вмешался я. — Сообщничество между Сэндвичем и Картерами казалось наиболее правдоподобным, но против кого оно могло быть направлено? Против страхового общества?

— Коллекция не была застрахована, — быстро сказал Картер.

— Я это знал, — усмехнулся мой друг. — Иначе дело было бы слишком ясным. Поэтому я и оказался в тупике. Тогда я бросил след, по которому шел до тех пор, и начал искать новый. Кем был таинственный покупатель, которого привел Сэндвич? Почему лорд не мог или не хотел говорить о нем? Он был иностранцем — немцем, как вы и предположили, мистер Картер. Лакей лорда упоминал о недавно приезжавшем к Сэндвичу профессоре из Мюнхена — невысоком человеке, худощавом, лысом, с двумя заметными шишками на черепе, с черными усами, в золотых очках.

— Тот самый покупатель! — воскликнул Картер. — Тот самый!

— Совершенно верно, сэр. Мне удалось установить, что мюнхенский профессор, приезжавший к Сэндвичу, и человек, пожелавший купить его бриллианты, — одно и то же лицо. Разумеется, меня это заинтриговало: не всякий профессор в состоянии купить такое сокровище. Ездить в Мюнхен мне не понадобилось: на письменный запрос мне ответили, что в Мюнхене действительно проживает профессор, отвечающий описанию. Его зовут Карл Браунгельд, и он специалист по рентгеноскопии.

— Вот оно что! — невольно вырвалось у меня.

Холмс мельком взглянул на меня и продолжал:

— Имя Браунгельда было мне знакомо, я читал его статьи о поведении различных веществ в лучах Рентгена. И тогда я вдруг понял, что совершил ту самую ошибку, против которой всегда предостерегал других: я не поверил фактам. Пожелтение бриллиантов было неоспоримым фактом, а я его отбросил, так как он расходился с моими гипотезами. Вы оба помогли мне быстро исправить ошибку. Вы, мистер Картер, ссудили мне желтый бриллиант, а вы, Ватсон, дали возможность поработать с рентгеновским аппаратом. Когда опыты подтвердили мое предположение, я поехал к Браунгельду. Сначала он все отрицал, но когда я предложил ему на выбор тюрьму или полное признание, он не выдержал и рассказал мне