— Я — деловой человек, который не собирается упускать возможности заработать. Знаешь, Кретос, этому я научился в Генаве у одного купца, который утверждал, будто он считает себя другом моего дядюшки Кельтилла.

Весной следующего года мы узнали от торговцев и купцов, что Цезарь все еще не распустил свое войско. Положение становилось опасным, ситуация накалялась. Рим или Цезарь? Через некоторое время нам сообщили ошеломляющую новость: Цезарь перешел со своими легионами через Рубикон. Таким образом он окончательно поставил себя вне закона. Ни один полководец не имел права переходить со своей армией через эту реку, поскольку такие действия воспринимались как угроза столице. Этот факт говорит сам за себя: римляне не доверяли своим полководцам. Как обычно, Гай Юлий Цезарь решил все поставить на кон. Смерть или победа. Рим встал на сторону Помпея. Началась гражданская война.

Мы же жили в Массилии, и нас эти волнения не затронули. Как бы там ни было, большинство жителей этого города верили в победу Помпея, недаром правители Массилии в течение нескольких последних лет столь охотно предоставляли убежище врагам Цезаря. Я зарабатывал неплохие деньги, продавая зелье Кретосу, и продолжал добросовестно вести все его дела. За это время я успел наладить хорошие отношения с помощниками бывшего управляющего, которые теперь стали моими помощниками, а также с простыми рабочими и рабами. Их общество было приятно мне. По вечерам мы долго беседовали на самые разные темы, а затем ложились спать. Иногда одна из рабынь оставалась на ночь у меня. Но, если честно, я не переставал мечтать о том, что однажды смогу управлять всем, находясь на вилле Кретоса и сидя в комнате, стены которой украшала карта Средиземного моря. Наверняка в Массилии было не так уж много людей, которые могли позволить себе выложить кругленькую сумму за подобное произведение искусства.

Кретос менялся буквально на глазах. Он не хотел даже слышать о разного рода сделках, — все решения принимал я. Если возникала необходимость поговорить с ним, то всегда нужно было очень тщательно выбирать удобный момент, когда его разум ненадолго прояснялся. Кретос жил в мире своих непонятных для меня и совершенно бессмысленных фантазий. Однажды ночью он велел одному из своих рабов разбудить меня и привести в его спальню. Кретосу нездоровилось. Увидев меня, купец впал в неистовство и начал сыпать проклятиями, утверждая, будто я шарлатан, который пытается продать ему за огромные деньги зелье, которое перестало на него действовать. Кретос требовал, чтобы я приготовил ему более крепкий отвар.

У меня было отвратительное настроение, потому что в ту ночь мне снилась Ванда. Недолго думая, я взял с небольшого столика чашу с водой и протянул ее Кретосу со словами:

— Однажды я пообещал стать твоим слугой, Кретос. Но только в том случае, если я буду свободным человеком, а не рабом. Я не хочу, чтобы меня принуждали к чему бы то ни было! В следующий раз ты должен будешь заплатить другую цену — я требую четыреста тысяч сестерциев и свободу!

Кретос сделал глоток из чаши и тут же выплюнул жидкость на пол.

— Да это же вода! Ты жалкий шарлатан и лжец!

Купец рассвирепел и стал угрожать, что велит высечь меня.

— Что же ты не прикажешь сразу казнить меня, Кретос? — с издевкой спросил я. — Мы, кельты, не боимся смерти. Но ты, Кретос, наверняка с ужасом думаешь о том, как изменится твоя жизнь, когда меня не будет рядом! Что же, так решили боги, и мы, смертные, вряд ли сможем что-либо изменить!

Купец рассвирепел еще сильнее. Он кричал и проклинал меня, а затем велел мне не появляться ему на глаза и добавил, что утром он велит собрать всех рабов, чтобы они видели, как меня будут пороть. Но как только рассвело, Кретос приказал одному из рабов вновь позвать меня. Он плакал и дрожал всем телом, на лбу выступили крупные капли холодного пота. Его бил озноб. Купец едва слышно прошептал, что ему срочно нужен отвар.

— Я знаю, Кретос! Ты ощутил близость божественного солнца! Без него твое тело не сможет согреться. Запомни: я единственный друид на земле, способный помочь тебе. Но если ты желаешь, чтобы я помог тебе избавиться от этих мучений, ты должен сделать меня свободным человеком! Если же ты непременно хочешь, чтобы я оставался рабом, то ты должен сам стать моим рабом, Кретос! Ты получишь отвар только в обмен на мою свободу!

— Ты свободен, — прошептал Кретос. — Только прошу тебя, не бросай меня в беде! Мне нужно тепло божественного солнца!

Я тут же отправил гонца, чтобы тот договорился с судьей и Милоном о встрече, которая должна была состояться на следующий день в доме купца. Я уже давно привык вести дела в усадьбе по своему усмотрению. Должен заметить, что благодаря мне состояние Кретоса только увеличивалось. Хоть я и был рабом, все, кто работал на винограднике и в имении купца, давно считали меня хозяином земельного надела и зданий.

Вдруг Кретос понял, что он начинает терять контроль над происходящим. Его не покидало чувство страха и неуверенности. Наверняка он осознавал, что я хочу обвести его вокруг пальца. Но купец ничего не смог с собой поделать, когда я перестал варить для него зелье. Я попросил составить договор, в котором значилось бы, что Кретос не только дарит мне свободу, но и соглашается разрешить мне принимать участие во всех его делах. Мы должны были стать равноправными партнерами, которые имели бы право унаследовать долю друг друга в случае смерти одного из нас. Купец заявил, что для него такие условия неприемлемы. Я, мол, требую от него слишком много.

— Можешь думать об условиях договора все, что хочешь, — сказал я ему. — Но ты должен его подписать.

— А ты сильно изменился, — прошептал купец. — Я помню тебя еще маленьким мальчиком, когда ты…

— Кретос, я стал деловым человеком, который зарабатывает деньги! Этому я научился у тебя. Свою подпись ты должен поставить вот здесь.

Купец колебался. Он понимал, что, подписав договор, он окончательно потеряет контроль над ситуацией. Но Кретос вот уже больше шести часов не пил зелья и тварь, пожиравшая его изнутри, вновь проснулась. Он дрожал всем телом, словно ребенок, у которого был сильный жар. Купец рассеянно поглядывал по сторонам, его движения казались мне очень неуверенными. Словно умирающий зверь, он, спотыкаясь на каждом шагу, ходил по своему саду и проклинал тот день, когда он по воле богов впервые заехал в деревню рауриков, в которой жил я. Через некоторое время Кретос наконец вернулся в дом и подписал все документы. Затем я протянул купцу кубок с отваром и велел одной из рабынь привести хозяина в порядок — постричь волосы и бороду, а затем причесать. Рабы выкупали купца и одели его в чистую одежду.

Когда в усадьбу прибыли Милон и судья, Кретос был совершенно спокоен, его лицо выражало умиротворение. Он говорил о свете и познании. Купец не уставал повторять, что он совершил огромную ошибку, позволив золоту и серебру ослепить себя, и рассказал своим гостям, что хочет посвятить остаток своей жизни служению богам и искусству.

С этого самого дня Кретос все чаще стал уходить в свой воображаемый идеальный мир. Одурманенный священными грибами и отваром из сильнодействующих трав, он мог дни и ночи напролет лежать на огромной кровати в своей спальне — купец прислушивался к каким-то звукам и голосам.