Он посмотрел Призраку в глаза.

– Есть в тебе что-то такое, – он побарабанил пальцами по столу, – убеждающее. Заинтересовал ты меня. Почему не попробовать проверить выпавший шанс, все лучше, чем дожидаться смерти, сидя на стуле. Давай-ка прогуляемся до моего дома. Незачем в этой обстановке балаболить.

Это уже было серьезным предложением. Где он жил, никто толком не знал, местных завсегдатаев Митрич домой не приглашал.

– Надо ведь серьезно обсудить не просто идею, а конкретное воплощение. Вполне официально зарегистрировать подобную фирму в городском совете. И где мое место в ней – тоже не мешает договориться.

– Конечно, – поднимаясь, согласился Призрак. – Есть у меня для начала очень подходящий участок, и неплохо было бы узнать, каким образом не переплатить…

Силин Антон Васильевич стоял, задумчиво ковыряя землю каблуком. Вот именно так, а не по подозрительной кличке он теперь именовался всеми, хотя по отчеству пока еще никто его не называл, кроме подчиненных. Всему свое время, хотя сам Призрак считал, что обычай этот странный. Должно быть не отчество, а матчество. Отец сегодня есть, а завтра неизвестно где. Мать всегда остается матерью, и неизвестно, от конкретного ли мужа родила, или всю жизнь морочила мужику голову.

Может, у оборотней с такими вещами сложнее, но люди абсолютные идиоты. И это не его мнение. Изучая кой-какие материалы по человеческой психологии, в библиотеке наткнулся он на интересную заметку. В Америке в конце семидесятых проводили анонимный опрос. Двадцать пять процентов женщин сказали, что ребенок не от мужа. Попало это исследование в газеты, и мужики потащили детей на генетический анализ. И что оказалось? Чистая правда. Четверть детей по статистике не от мужа.

«Совсем неплохо, – размышлял он, – если учесть, что снег сошел совсем недавно. Время еще есть – почва подсохнет, да и падать мягче будет с лошади…»

Солнце только вставало, плохо различимое за облаками, и весеннее утро было страшно холодное, да еще и с противным сырым ветром. Пока все шло прекрасно.

Идея скачек, подкрепленная обещанием призов, страшно заинтересовала местное общество. Уже десятки владельцев верховых лошадей поспешили зарегистрироваться, и поток желающих не останавливался. Он еще не знал каждую лошадь в округе, способную участвовать, но скоро будет знать.

Многим и деньги не нужны, но хотелось себя показать. С каждого брался небольшой взнос за участие, и человек предупреждался, что, если лошадь заявлена в качестве участника скачки, в течение последнего часа перед стартом снять ее с соревнований может только ветеринар. Еще не хватало, чтобы, обнаружив лучшую лошадь, заявленную на тот же заезд, владелец дал задний ход и забрал деньги.

А проблем пока было много. Если дистанцию забега или категории лошадей можно взять из справочника, то все остальное на глазок, подсказать некому. Ставить рядом надо не только однолеток, но еще и срежиссировать так, чтобы было именно зрелище. Какой интерес, если сразу видно, кто победит? А это в первый раз, людям должно понравиться ходить сюда.

Хорошо еще, что Призраку не требовалось больших усилий определить, на что именно способны скакуны. Чтобы житель равнин с его опытом не понимал в лошадях? Такого просто не бывает!

Он умел точно оценить любую лошадь с первого взгляда, но никогда не ограничивался этим. Тщательный осмотр все равно необходим, не меньше, чем когда покупаешь. Точные знания о возможностях лошади или хитрости хозяина, а может, его глупости, пригодятся. При этом Призрак никогда не хаял чужих лошадок и мог небрежно дать полезный совет.

Это ведь только кажется, что жеребец с красивой шеей, гордо поднятой головой, хорошо откормленный и с блестящим от ухаживания крупом всех обставит в легкую. Он явно проторчал всю зиму в теплой конюшне, где за ним замечательно ухаживали и вкусно кормили овсом в большом количестве. Он слишком мало бегал и набрал лишний вес. Результат выйдет паршивый.

Зато выглядевший как костлявая скотина, которой пора на бойню, и вдобавок со странными лохматыми ушами, создающими комическое впечатление, конь, приведенный местным фермером, был очень обещающим. Вот на таких противопоставлениях и стоит работать. Первый раз только приз победителю с большим шумом, но, если дело пойдет, непременно стоит устроить тотализатор. Договоренность с городским начальством уже имелась.

Пока что деньги только утекали, и в большом количестве. Не пытаясь самолично отнести все, что имелось в мешке, на продажу, Призрак тем не менее получил всего достаточно на первое время. Пришлось подключить к этому делу Митрича, не слишком хотелось, чтобы окружающие знали, сколько и чего у него имеется.

А, кроме того, это очередной буфер между жадными до чужого добра людишками и Призраком. «Не мои это деньги и артефакты, – сигналил он. – Это вот все Митрич, а я просто идейный вдохновитель». Впрочем, документы на участок и все покупки были оформлены именно на Призрака.

Это называется сильно красивым словом «инвестиции», и обычно все прекрасно знают, как потратить чужие. К сожалению, экономить, покупая доски второго сорта или еще как выкручиваясь, никакого смысла не было. Еще не хватает, чтобы от веса публики трибуны обвалились.

Да и нельзя себя так вести. Репутация – великая вещь. Каждый должен знать про лучшее качество и чистую игру. В таком не слишком большом обществе моментально станет известно, что именно ты делаешь. Это как клеймо, потом, как ни старайся, не смоешь. Позволить себе не считаться с окружающими можно только при очень большом финансовом весе или когда тебя боятся.

– У нас проблемы, – сказал, подходя, Митрич. Он в последнее время изрядно оживился, вроде даже помолодел. Когда разумный занимается делом, он и про возраст забывает.

– Проблема в том, – хмуро сказал Призрак, – что ты мне обещал нормального бухгалтера, а я вынужден сам всякой ерундой заниматься, постоянно отвлекаясь от главного.

– Уже есть, – успокаивающим тоном ответил тот. – Привел я бабу. Страшная, как смерть, старая вобла, но работу знает прекрасно. И воровать никогда не станет. Тем более что ты обещал зарплату увеличивать автоматически в зависимости от доходов. Не так просто сманить ее было.

– И где она? – оживившись, спросил Призрак.

– Там, в твоей конторке дожидается. Я хотел сначала с тобой поговорить. Заявился ко мне представитель от местной банды с претензиями и требованием поделиться.

– Так, – неприятным тоном ответил Призрак, – до сих пор во всех этих делах я шел за тобой и послушно следовал подсказкам. Кто мне сказал, что со всеми перетерто и заплачено? Моими не бесконечными деньгами, между прочим.

– Допустим, там и мои десять процентов есть, – возразил Митрич.

– Есть, – согласился Призрак, – но кто сказал, что, если включить в состав учредителей, кроме меня и тебя, еще и этого козла Смирнова из заводских, больше требований поделиться не будет? Что, десяти процентов от прибыли, ничего не делая, им мало? Ты думаешь, я не понимаю, что они сами способны разобраться с этим отмороженным дебилом… Как его, кстати, зовут?