Когда Ранд вошел, раздался негромкий звон маленьких колокольчиков; часы на каминной полке в Женской Комнате – как говорила Мин, они были в серебряном корпусе, – отбили час. Он еще не успел отряхнуть плащ, как появился Лан. Страж, встретившись с Рандом взглядом, покачал головой. Что ж, вообще-то Ранд и не рассчитывал на успех проведенных таким образом поисков. Даже для та’верена подобное казалось невозможным.

С кубками горячего вина в руках они расположились на длинной красной скамье перед одним из каминов, и Ранд рассказал Лану, что он решил и почему. Почему – лишь отчасти. Только самое важное.

– Окажись они сию минуту у меня в руках, я бы убил их и попытался сбежать, но если их убить, это ничего не изменит. Во всяком случае, толку от этого будет немного, – поправился он, насупившись и глядя в огонь. – Можно проторчать тут еще день, надеясь отыскать их завтра, и провести так не одну неделю. Несколько месяцев. Только мир не будет меня дожидаться. Я рассчитывал к этому времени уже расправиться с ними, но события опередили мои расчеты. И это только те события, о которых я знаю. Свет, что же еще случилось, чего я не знаю, потому что не слышал, чтобы об этом говорили за вином купцы?

– Обо всем знать невозможно, – тихо сказал Лан, – а часть известного всегда оказывается ложью. Возможно, даже самая важная часть. В том, чтобы понять это, и есть некая доля мудрости. И доля храбрости – в том, чтобы продолжать делать свое дело.

Ранд вытянул ноги к огню.

– Найнив тебе сказала, что они взяли в компанию Кадсуане? Сейчас они все вместе на верховой прогулке. – Скорей всего, уже обратно повернули. Ранд чувствовал, что Мин приближается. Ждать недолго. Она по-прежнему чем-то возбуждена, но это чувство угасает, едва нахлынув, как будто девушка старается сдержать волнение.

Лан улыбнулся, что бывало редко в отсутствии Найнив. Впрочем, до глаз его улыбка не добралась.

– Она запретила рассказывать тебе, но поскольку ты уже знаешь... Она и Мин убедили Аливию, что если они сами заинтересуют Кадсуане, может, у них получится привести ее к тебе. Отыскали, где она остановилась, и попросили поучить их. – Улыбка пропала, и лицо сразу стало каменным. – Моя жена ради тебя пошла на жертву, овечий пастух, – тихо произнес Лан. – Надеюсь, ты этого не забудешь. О многом она умолчала, но, по-моему, Кадсуане обращается с нею, как будто она до сих пор Принятая, если не послушница. Ты знаешь, как тяжело Найнив сносить подобное обращение.

– Кадсуане со всеми обращается так, словно они послушницы, – пробормотал Ранд. Бесцеремонный и кичливый? Свет, да как ему вести себя с этакой женщиной? И все же он должен отыскать способ. Ранд с Ланом сидели в молчании, глядя в огонь, пока от подошв сапог, подставленных к самому пламени, не повалил пар.

Благодаря узам Ранд повернулся вовремя, чтобы увидеть, как в дверях, ведущих на конюшенный двор, появилась Найнив, а за нею – Мин с Аливией. Они отряхивали плащи и оправляли дорожные платья, недовольно морщась из-за влажных пятен, как будто полагали остаться сухими в такую погоду. Как обычно, Найнив была при своем украшенном драгоценными камнями тер’ангриале, при поясе и ожерелье, при браслетах и перстнях, и том странном ан’гриале в виде соединенного цепочками браслета с кольцами.

Мин, прихорашиваясь, взглянула на Ранда и улыбнулась, вовсе не удивленная, конечно, что видит его тут. По узам доносилось тепло, как от ласкового прикосновения, хотя она попрежнему старалась подавить свое волнение. Двум другим женщинам потребовалось больше времени, чтобы заметить Ранда и Лана, но, увидев их, они отдали плащи слуге, чтобы тот отнес их в комнаты, и, присоединившись к мужчинам у камина, протянули к огню озябшие руки.

– Вам понравилась прогулка? Под дождем и с Кадсуане? – спросил Ранд, поднеся чашу ко рту и глотнув сладковатого вина.

Мин резко обернулась к нему, узы донесли колючки вины, однако лицо ее выразило крайнее возмущение. Он чуть не поперхнулся вином. Так это его вина, что они встречаются с Кадсуане у него за спиной?

– Не надо так смотреть на Лана, Найнив, – промолвил Ранд, когда сумел заговорить. – Мне Верин сказала. – Найнив перевела свой сердитый взор на него, и он покачал головой. Ранд слышал, что женщины склонны всегда считать виноватым мужчину – в чем бы то ни было, – и, кажется, порой действительно в это верят! – Я прошу прощения за все, что вам пришлось испытать от Кадсуане из-за моего поведения, – продолжил Ранд, – но этого больше не нужно. Я попросил ее быть моей советчицей. Точнее, я попросил Верин передать, что хочу попросить ее об этом. Сегодня вечером. Если повезет, завтра она отправится с нами.

Ранд ожидал восклицаний, удивленных или облегченных, но не того, что последовало.

– Необыкновенная женщина эта Кадсуане, – с хрипотцой в голосе промолвила Аливия, поправляя свои золотистые, с нитями седины волосы. Ее медлительная речь выдавала ее потрясение. – Строгая наставница, многому способна научить.

– Иногда ты способен увидеть лес, болван шерстеголовый, только нужно тебя ткнуть в деревья носом, – сказала Мин, скрестив руки на груди. Узы донесли одобрение, и Ранд подумал, что одобряет она вовсе не его решение отказаться от розыска изменников. – Вспомни, она ведь хотела, чтобы ты извинился за Кайриэн. Думай о ней, как о своей тетушке, которая не желает мириться со всяким сумасбродством. И все пойдет на лад.

– Кадсуане не так плоха, как кажется. – Найнив хмуро глянула на остальных двух женщин, рука ее дернулась к перекинутой через плечо косе. – Вовсе не плоха! Мы уладим наши... разногласия... со временем. Дайте нам только время. Немножко.

Ранд переглянулся с Ланом, тот слегка пожал плечами и сделал еще глоток вина. Ранд медленно выдохнул. У Найнив с Кадсуане – разногласия, которые они со временем преодолеют, Мин видит в ней строгую тетушку, а Аливия – требовательную наставницу. В первом случае, насколько он знает Найнив, должны искры во все стороны разлетаться, пока что-то уладится, а уж в последних двух... Но выбора у него нет. Ранд глотнул еще вина.

Люди за столиками были далеко и не могли ничего слышать, однако Найнив понизила голос и наклонилась к Ранду.

– Кадсуане показала мне, что делают два моих тер’ангриала, – зашептала она с горящими глазами. – Готова поспорить: украшения, которые она носит, – тоже тер’ангриалы. Мои она распознала сразу, как только к ним прикоснулась. – Улыбнувшись, Найнив потрогала большим пальцем одно из трех колец на правой руке, с бледно-зеленым камнем. – Я знала, этот вот, если его надеть, определяет, что кто-то направляет саидар в пределах трех миль от меня, но она сказала, что он и саидин обнаруживает. Кажется, она считает, что он должен указывать и направление, но как именно, мы определить не сумели.

Повернувшись от камина, Аливия громко хмыкнула, но, заговорив, тоже понизила голос.

– И ты была довольна, что она не может подсказать. Я по твоему лицу видела. Как ты можешь радоваться неведению?

– А так, потому что и она всего не знает, – проворчала Найнив, сердито глянув через плечо на Аливию, но улыбка тут же вернулась на ее лицо. – А самое важное, Ранд, вот это, – она положила ладони на украшенный драгоценными камнями тонкий поясок у себя на талии. – Она назвала его «Колодезь». – Ранд вздрогнул, когда что-то мазнуло его по лицу, а она хихикнула. Найнив – подумать только – хихикнула! – Это и вправду колодец, – засмеялась она прижав пальцы ко рту, – или бочка. И полный саидар. Не очень глубокий, но все, что мне нужно сделать, чтобы его наполнить – обнять саидар через него, как будто это ангриал. Разве не чудесно?