— А что это за странная штука?

— Никто не знает. Внешне похожа на дерево. Но вид у нее жуткий.

— Так, — вздохнул капитан. — Колотун, ты пойдешь вместе с капитаном. Осмотри девчонку; может, что-нибудь поймешь.

— А что слышно насчет гильдии ассасинов? — спросил сержант Парана.

— Ничего.

— Тогда мы вскоре уберемся отсюда, — сказал Бурдюк. — Скрипача с Ежом отправим первыми. Будете возвращаться, приведите с собой Калама. Нужно поговорить.

Раллик спустился в зал и пошел к выходу. Никто не пытался его остановить. Там, где он проходил, разговоры умолкали, а лица гостей поворачивались к нему. Потом прерванные беседы возобновлялись. Каждый из собравшихся по-своему оценивал гибель Турбана Орра, однако никто не хотел портить себе празднество. Раллик чувствовал себя безумно уставшим. Уставшим душевно.

Ему навстречу поднялся Крюпп. С пухлой руки свисала маска. Лицо толстяка обильно покрывал пот. Глаза были полны страха.

— Понимаю твой страх, — сказал Раллик. — Если бы я знал, что ты здесь…

— Помолчи! — огрызнулся Крюпп. — Крюппу нужно подумать.

Ассасин удивленно вскинул брови. Он не помнил, чтобы толстяк кому-нибудь ответил грубостью. Если Крюпп сбросил маску любезности и благодушия, носимую им годами, значит, события приняли совсем дрянной оборот. Раллику сделалось не по себе.

— Иди, друг мой, куда несут тебя ноги, — каким-то не своим голосом сказал ему Крюпп. — Твоя судьба ждет тебя. Более того, этот новый мир будет отлично приспособлен для таких, как Рист, в каком обличье бы он ни появился.

Раллик нахмурился.

«Крюпп просто выпил лишнего и ударился в пророчества», — мысленно успокоил себя ассасин.

Он повернулся и молча пошел дальше. Мысли снова вернулись к недавним событиям. Дело, которое они с Муриллио готовили несколько лет, успешно завершилось. Но что теперь? Мозг, затуманенный успехом, как будто утратил прежнюю остроту.

Раллик никогда не ощущал себя борцом за справедливость. Он помогал Коллю из дружеских побуждений, делая то, что сделал бы, окажись сам на его месте. Раллик сознавал себя не более чем орудием, надеясь, что теперь Колль обретет утраченную волю и начнет действовать.

А если не начнет? Раллик задавил этот вопрос, едва он пробрался к нему в мозг. Ассасин не хотел сейчас доискиваться ответов. Бару к был прав: пора уходить отсюда.

Раллик не сразу заметил, что к нему направляется женщина в серебристой маске. Женщина подошла и коснулась его руки. Раллик вздрогнул и остановился. Угадать, кто эта женщина, было невозможно. Длинные темные волосы закрывали ей лоб и плечи, узкие прорези мешали рассмотреть глаза.

Женщина приблизилась вплотную.

— Признаюсь, сначала мне было любопытно. Наверное, любопытство меня и подвело. Вмешайся я раньше, Оцелот остался бы жив.

У Раллика потемнело в глазах.

— Воркана, — прошептал он.

Она едва заметно кивнула.

— Оцелот был самоуверен и глуп, — не сдержался Раллик. — Если гильдия одобрила сделку Орра, я жду наказания.

Воркана молчала. Раллик спокойно ждал.

— А ты немногословен, Раллик Ном, — наконец сказала хозяйка гильдии ассасинов.

Он снова промолчал. Воркана рассмеялась.

— Можно подумать, будто ты уже приготовился умереть.

Она повернулась в сторону двери, ведущей на крытый дворик.

— Сановник Орр воспользовался защитной магией, однако это ему не помогло. Любопытно.

Воркана о чем-то задумалась, потом кивнула Раллику.

— Твои способности еще пригодятся. Идем, Раллик Ном.

Воркана повернулась и куда-то пошла. Раллик последовал за ней.

Крокус навалился на Шалиссу. Одной рукой он зажал ей рот, другой — содрал с себя маску. Глаза «баргастской воительницы» округлились. Она узнала своего похитителя.

— Не вздумай кричать, а то пожалеешь, — хриплым, срывающимся голосом предупредил Крокус.

Шалисса вела себя отнюдь не как испуганная овечка. Оказавшись в кустах, она сопротивлялась как могла. Они катались по земле, пока Крокусу не удалось прижать Шалиссу своим телом.

— Я только хочу поговорить с тобой, — начал Крокус — Я не сделаю тебе ничего плохого. Клянусь. Если, конечно, ты не поведешь себя как дура. Сейчас я уберу руку с твоего рта. Очень тебя прошу, не кричи.

Крокус внимательно смотрел в глаза Шалиссы, но видел в них только страх. Он снял ладонь с ее рта. Ему вдруг стало стыдно.

Шалисса не закричала. Крокус даже пожалел, что она этого не сделала, ибо слова дочери Дарле ударили его наотмашь.

— Проклятый вор! Учти: когда мой отец тебя поймает, он заживо спустит с тебя шкуру! Но это в том случае, если еще раньше ты не попадешь в руки к Горласу. Только посмей что-нибудь со мной сделать! Горлас кинет тебя в котел и будет варить на медленном огне.

Крокус в отчаянии снова зажал ей рот. Содрать шкуру? Сварить заживо? И как у нее только язык повернулся?

— Кто этот Горлас? — сердито спросил он. — Какой-нибудь ухажер из богатеньких щеголей? Мне плевать на него. Я хочу знать: почему ты меня предала тогда?

Теперь глаза Шалиссы были полны удивления. Крокус освободил ей рот.

— Я тебя не предавала. О чем ты?

— О вашем караульном, которого убили. Но я его не убивал.

— Я знаю. Отец нанял ясновидца, и тот узнал, что караульного убила какая-то женщина, находящаяся под властью Веревки. Ясновидец, когда это узнал, очень перепугался и убежал, не дождавшись платы. А теперь, вор, отпусти меня.

Он отпустил Шалиссу и сел. Взгляд Крокуса рассеянно блуждал по темным верхушкам деревьев.

— Говоришь, не предавала меня? А кто следил за Мизой? Кто послал караульных в дом к дяде Мамоту? Кто устроил всю эту охоту?

Шалисса встала и принялась отряхивать листья, приставшие к ее накидке.

— Мне надоела твоя глупая болтовня. Я должна возвращаться. Горлас будет искать меня повсюду. Он старший сын Дома Тольса и очень искусный фехтовальщик. Если он увидит тебя, живым ты не уйдешь.

Крокус очумело глядел на Шалиссу, потом вскочил.

— Постой, Шалисса! Послушай, что я тебе скажу. Брось ты этого идиота Горласа с его шпагой. Еще какой-нибудь год, и мой дядя официально представит меня твоим родителям. Ты слышала про моего дядю Мамота? Он известный историк.

Шалисса презрительно поморщилась.

Спустись с крыш на землю, воришка! Историк? Безвестный старикашка, у которого вечно пальцы в чернилах. Есть ли у твоего дяди богатство? А влияние? Молчишь? А Дом Толь-сома имеет все это, и в избытке. К тому же Горлас меня любит.