Он ожидал от Мэта какого-нибудь замечания, но, едва девушка ушла, тот бухнулся на одну из кроватей, не сняв ни плаща, ни сапог, и повернулся лицом к стене.

Ранд развесил свои вещи, посматривая на спину Мэта. Ему показалось, что тот опять сунул руку под куртку, сжимая свой кинжал.

— Ты что, собрался залечь тут, наверху, и носа никуда не высовывать? — не выдержал Ранд.

— Я устал, — пробурчал Мэт.

— У нас еще есть о чем порасспросить мастера Гилла. Вдруг он расскажет нам, как найти Эгвейн и Перрина? Если им удалось удержаться на лошадях, то они уже могут быть в Кэймлине.

— Они умерли, — буркнул Мэт в стену.

Ранд помедлил, потом махнул рукой и вышел из комнаты. Он тихонько затворил за собой дверь, надеясь, что Мэт и в самом деле немного поспит.

Тем не менее внизу мастера Гилла нигде не было, хотя цепкий взгляд поварихи свидетельствовал, что она его тоже ищет. Ранд немного посидел в общей зале, но вскоре поймал себя на том, что внимательно разглядывает каждого входящего посетителя, каждого незнакомца, который мог оказаться кем или чем угодно, особенно в те первые секунды, когда в дверях возникал темный силуэт черной фигуры в плаще. Исчезающий в этой зале был бы словно лис в курятнике.

С улицы вошел гвардеец. Облаченный в красный мундир мужчина остановился сразу у дверей, обежав холодным взглядом тех в зале, кто явно был не из города. Ранд изучал глазами столешницу, когда взор гвардейца упал на него; потом юноша поднял взгляд, но мужчина уже ушел.

Мимо Ранда с большой стопкой полотенец в руках прошла темноглазая девушка-служанка.

— Они иногда так делают, — сказала она ему доверительным тоном. — Просто смотрят, нет ли каких беспорядков. Заботятся о добрых подданных Королевы, да-да. Тебе не о чем беспокоиться, — хихикнула она.

Ранд покачал головой. Тебе не о чем беспокоиться! Совсем не похоже на то, чтобы гвардеец подошел и спросил, не знаком ли он с Томом Меррилином. М-да, он становится таким же подозрительным, как и Мэт. Ранд со скрежетом отодвинул стул.

Другая девушка-служанка доливала масло в лампы на стене.

— Есть тут какая-нибудь комната, где можно посидеть? — спросил Ранд у девушки. Идти обратно наверх и запереться вместе с упрямым, ушедшим в себя Мэтом ему не хотелось. — Может, отдельный обеденный кабинет, которым не пользуются?

— Есть библиотека. — Девушка показала на дверь. — Туда, за дверь, направо, в конце коридора. В этот час там, может, и пусто.

— Спасибо. Если увидите мастера Гилла, то не затруднит вас передать ему, что Ранду ал'Тору нужно с ним поговорить, если он сможет уделить мне минутку?

— Я передам, — сказала она, затем ухмыльнулась. — Повариха тоже хочет потолковать с ним.

Видно, хозяин гостиницы прячется, подумал Ранд, поворачиваясь к двери.

Когда Ранд шагнул в комнату, в которую его направила девушка, он ошеломленно замер, вытаращив глаза. На полках стояло, должно быть, сотни три-четыре книг — больше, чем ему раньше доводилось видеть сразу в одном месте. В полотняных переплетах, в кожаных переплетах, с корешками золотого тиснения. Лишь у немногих томов были переплеты с деревянными крышками. Глаза Ранда пожирали заглавия, выхватывая старых знакомых. «Странствия Джейина Далекоходившего». «Очерки Виллима из Манечеса». У Ранда перехватило дыхание, когда он заметил том «Путешествий среди Морского Народа» в кожаном переплете. Тэму всегда хотелось прочитать эту книгу.

Представив себе Тэма, с улыбкой держащего в руках книгу, поглаживающего ее переплет, прежде чем устроиться, дымя трубкой, читать перед камином, Ранд сжал пальцы на рукояти меча с чувством безвозвратной потери и опустошенности, в которых утонуло все его радостное возбуждение от книг.

Позади него раздалось вежливое покашливание, и юноша вдруг сообразил, что он тут не один. Готовый извиниться за неучтивость, он повернулся. Ранд привык, что он выше ростом почти всех, кого встречал, но сейчас глаза его скользили все выше, выше и выше, и челюсть у него все больше отваливалась. Затем взгляд его наткнулся на странную голову, которая почти упиралась в потолок, имевший высоту футов в десять. Нос, широкий, во все лицо, скорее был рылом, чем носом. Брови, свисающие, словно косицы, под ними — тусклые, большие, с чайную чашку, глаза. Уши, торчащие вверх сквозь лохматую черную гриву, на их кончиках — кисточки. Троллок! Ранд испустил вопль, попятился и потянулся непослушными пальцами к мечу. Но ноги у него запутались, и он со всего маху уселся на пол.

— Как бы мне хотелось, чтобы вы, люди, не вели себя так, — пророкотал глубокий, словно гулкий барабан, голос. Кисточки на ушах существа судорожно дернулись, и в речи его зазвучала печаль. — Очень немногие из вас помнят нас. Наверное, это наша собственная вина. Мало кто из нас появлялся на людях с тех пор, как Тень пала на Пути. Это... о, шесть поколений уже. Сразу после Троллоковых Войн, да, именно так. — Косматая голова качнулась и испустила вздох, который сделал бы честь быку. — Слишком давно, слишком давно, и столь немногие путешествовали и смотрели, можно сказать, даже почти никто.

Ранд с минуту сидел открыв рот, уставившись снизу вверх на привидение в высоких, по колено, сапогах с широкими носками и в темно-синей куртке, застегнутой на пуговицы от шеи до пояса и свисавшей, словно юбка-килт, до голенищ сапог, в которые были заправлены мешковатые штаны. В одной руке видение держало книгу, казавшуюся крошечной по сравнению с его пальцем — шириной в три человеческих, — заложенным в нее как закладка.

— Я подумал, что вы... — начал было Ранд, сразу спохватившись. — А что вы... — Это было ничем не лучше. Поднявшись на ноги, он робко протянул руку. — Меня зовут Ранд ал'Тор.

Его ладонь утонула, обхваченная другой, большой, словно бедро, рукой; пожатие сопровождалось церемонным поклоном.

— Лойал, сын Арента, сына Халана. Ваше имя словно песнь звенит в моих ушах, Ранд ал'Тор.

Для Ранда эти слова звучали очень похоже на ритуальное приветствие. Он поклонился в ответ.

— Ваше имя словно песнь звенит в моих ушах, Лойал, сын Арента... э-э... сына Халана.

Все казалось чуточку нереальным. Ранд до сих пор не понимал, кто такой Лойал. Пожатие громадных пальцев Лойала оказалось на удивление мягким, но юноша тем не менее высвободил ладонь, чтобы сохранить ее в целости.

— Вы, люди, весьма возбудимы, — сказал Лойал тем же грохочущим басом. — Конечно, я слышал разные сказания и читал книги, но никогда этого не понимал. В свой первый день в Кэймлине я не мог поверить во весь этот гам. Орали дети, голосили женщины, а толпа гнала меня через весь город, размахивая дубинками, ножами, факелами и вопя «Троллок!». Я начал уж бояться, что стану причиной небольших беспорядков. Нечего говорить, что произошло бы, не сопровождай меня отряд Гвардии Королевы.

— Удачное обстоятельство, — выдавил Ранд.

— Да, но, по-видимому, даже гвардейцы боялись меня не меньше остальных. Вот уже четыре дня я в Кэймлине, а носа не могу высунуть из гостиницы. Добрый мастер Гилл даже попросил меня не показываться в общей зале. — Уши Лойала дернулись. — Нельзя сказать, что он не гостеприимен, понимаете ли. Но тем первым вечером было немного треволнений. Будто все люди разом захотели немедленно съехать. Столько крику и визгу, все старались одновременно выскочить в дверь. Некоторые, наверное, ушиблись.