Один лишь начальник УКГБ В.М. Прилуков поступил как настоящий человек на настоящем месте (высказывание Николая II о своем начальнике столичной охранки ген.-л-нте A.B. Герасимове): отдал приказ стрелять на поражение во всех, кто по смеет сунуться хотя бы на порог любого здания Управления!

Разумеется, что мы показали только часть проблемы, вся картина гораздо шире, пестрее и объемнее. Внутри единого когда-то КГБ были противоречия и в связи с межнациональными конфликтами: если Азербайджан воюет против Армении, то значит, что и КГБ Азербайджанской ССР воюет против КГБ Армянской ССР. Большие деньги вызывают большие драки. Уже давно из-за них, проклятых, существовала вражда и внутричекистские разборки среди т. н. двух «мафий» ПГУ: азиатско-индийской и европейско-американской[867]. Конфликтовали между собой 6-е управление, подключившееся к выходу за рубеж позже, и 1-е Главное, имевшее уже «там» свои корни и базу — вылилось это в пресловутое дело АНТа. Одни «зарабатывали деньги», другие препятствовали. Причем все было не просто. Пишут, что В.А. Крючков «…как-то раз на встрече с главными редакторами центральных изданий обронил фразу о том, что из СССР стало вывозиться огромное количество наличных рублей. И газета, в которой я тогда работал, поручила мне заняться этой темой. Для начала надо было запросить у помощничков Крючкова эту часть его выступления. После долгих мытарств меня попросили приехать к „председательскому“ подъезду КГБ, выходящему на площадь Дзержинского. В большом конверте лежал лист бумаги, на котором был напечатан абзац о вывозе денег. Ни на конверте, ни на листке не было ни единой пометки, указывающей на причастность КГБ к созданию этого текста.

(…) Как я выяснил тогда в ходе своего расследования, к вывозу денег были причастны одни подразделения КГБ, а ловили их за это другие»[868]. Много, в самом деле, очень много интересного нам еще расскажут о временах тех. Хотите лучше всего понимать социальное — ищите противоречивое. Вот еще пример, который рассказал человек из органов МВД в ответ на мои публикации: «По всем секретным и гласным документам, мы должны были взаимодействовать с органами КГБ, обмениваться агентурно-оперативной информацией, но это была улица с односторонним движением. Я, будучи руководителем оперативного подразделения, тратил время на добросовестное представление в КГБ имеющейся агентурной информации, рисковал своей жизнью и жизнью подчиненных, помогая в реализации планов этой конторы, однако ни разу!!! за мою службу от органов КГБ не получил какую-либо полезную информацию по раскрытию страшных преступлений или розыску опасных преступников.

Про помощь КГБ в силовых операциях, это вообще еврейский анекдот. Вот типичный пример. Нахожусь в командировке в Кульсарах (пустыня Кара-Кум). 1989 год, жара 50 градусов, пыльная буря. По ВЧ с МВД поступило указание, чтобы я организовал перехват двух камазов с оружием и боевиками, едущими к нам со стороны ст. Бейнеу.

Дело паршивое. Городок восточный, закоулки, видимость 3 метра. Опасность захвата заложников в городе, при попытке их задержания, безвинные жертвы. Кто бывал в подобных ситуациях — понимает мое настроение. Организую местный горотдел МВД. Начальник, азербайджанец, сразу с сердцем слег — срочно заболел, бедный. Людей для правильного перехвата не хватает катастрофически. Чтобы избежать жертв среди мирного населения, решил начать операцию на мосту через речку Эмба (глубина 1,5 метра). Майор МВД, чеченец Алик, занял позицию, в лоб, с пулеметом, я сам с группой решил пристроиться к террористам в колонну сзади на гражданской машине и когда они въедут на мост, дать команду на огонь Алику. Но надо было справа и слева от моста все перекрыть, чтобы они не ушли (видимости ведь не было из-за пыльной бури), а люди уже везде задействованы. Прокурор местный, казах, сам попросился участвовать в бою и попросил дать ему оружие. Я ему дал автомат „ППШ“ (без патронов) из конфиската и использовал его как посыльного и свидетеля будущих действий. Он же мне подсказал, что можно задействовать отдел КГБ. Приехал к ним. Весь отдел КГБ сидит в секретном блиндаже, где находилась опертехника. Говорю: „Бери оружие и ребят своих, помогите хотя бы оцепить территорию боя“. Отказывается. Настаиваю. Связывается со своим начальством — отказ. Прокурор не выдерживает и говорит: „В соответствии с Законом я сейчас возбуждаю уголовное дело по факту бездействия власти в чрезвычайных обстоятельствах и за саботаж и арестую всю вашу контору…“ Начальник КГБ струсил и согласился участвовать в оцеплении, но на расстоянии, исключающем ранение его сотрудников. Плюнул я и согласился… Этот эпизод в очередной раз, и окончательно, поставил точку в моей голове о дееспособности органов КГБ вообще.

В 70-е, во время очередного партсъезда, был показательный случай. В организации украли множительную технику строгого учета. Ясное дело, паника, до небес. Всех партия пахать на это дело бросила. Работали параллельно: наша опергруппа и группа КГБ. Мы в три дня все нашли и посадили группу преступников. Гэбэшная группа и близко не подошла к раскрытию, зато активно рассовывала „жуков“ в наши помещения и их „наружка“ не отцеплялась от нас в надежде хоть что-то поиметь, вызывая раздражение своей тупостью.

Была одна странность. Именно при Андропове из КГБ убрали офицеров-фронтовиков. Они у нас в МВД так потом и дослуживали, были моими учителями. С почтением вспоминаю бывших резидентов в восточных странах А. и С., фронтовых разведчиков К. и Ж. и многих других. Они были люди Сталинской эпохи, патриоты, не щадившие ни себя ни других ради долга. Их высокий профессионализм и жизненный опыт почему-то и органах КГБ оказался не востребован. Но мы про это тогда не задумывались, считая, что руководству виднее. Кого же брали на службу в органы КГБ при Андропове?

В этот период происходило укрепление торгово-распределительной мафии. В значительной степени в ней состояли представители еврейской диаспоры. Эти люди „сидели“ на всякого рода дефиците (который сами и создавали искусственно), занимались организованными хищениями, организовывали „теневую экономику“. Фактически родился новый класс паразитов. Причем они активно начали влиять и на власть, фактически управлять государственными органами. Органы УБХСС очень быстро поняли, кто стоит за всей этой паразитной и могучей структурой, и переключились на выявление мелких экономических преступлений, совершаемых продавцами, мелкими завскладами, начальниками цехов и т. п. Самоустранились. На руководителей мафии они даже не смели плохо посмотреть, не то что заниматься их разработкой.

Вот некоторые примеры, как устранялись руководители органов по борьбе с экономическими преступлениями. Участник Великой Отечественной войны, начальник ОБХСС УВД Целиноградской области подполковник Белоусов активно начал разрабатывать организованную преступную группу в пищевой промышленности. Из КГБ официально поступили руководству УВД данные о том, что он сын расстрелянного „врага народа“, Белоусова сняли с должности, несмотря на заслуги. Когда же его уже добивали, пытаясь исключить из партии, наши хлопцы раскопали официальный документ о том, что на самом деле отец Белоусова был деревенским кузнецом и его просто убили на допросе в НКВД за то, что оторвалась подкова на лошади начальника районного отдела НКВД, которую он подковал. Сие обстоятельство спасло Белоусова, но его все равно от расследований отстранили и назначили командовать лабораторией продуктов МВД, где он подозрительно быстро умер. Причем от белокровия, вызванного радиацией!!! Расследование, начатое им, естественно, было спущено на тормозах. Новый начальник ОБХСС Дихтярь просто пресекал всякие попытки борьбы с мафией, был в почете у „соседей“ из КГБ и стал орденоносным и очень-очень обеспеченным генералом. Всю его карьеру КГБ и торговая мафия обеспечивали за былые заслуги перед ними.