(кислота вот какой вкус у его лекарства как у кислоты кислота соляная кислота)

Он наткнулся на спину Билла Денбро и оттолкнул его в сторону. Послышался плеск, словно ладонью шлепнули об воду, потом тихое голодное мяуканье, которое Эдди не столько услышал ушами, как ощутил разумом. Он поднял ингалятор

(кислота это кислота если я хочу чтобы это была кислота поэтому жги оно жги оно жги)

– ЭТО СОЛЯНАЯ КИСЛОТА, ТВАРЬ! – прокричал Эдди и нажал на клапан. Одновременно ударил глаз ногой. Ступня глубоко вошла в желе, пробив роговицу. Ногу обдало горячей жидкостью. Он вытащил ступню обратно, только смутно отдавая себе отчет в том, что лишился ботинка. – ПОШЕЛ НА ХРЕН! КАНАЙ ОТСЮДА, СЭМ! ПРОВАЛИВАЙ, ХОСЕ! ЧТО Б ДУХУ ТВОЕГО ЗДЕСЬ НЕ БЫЛО! ПОШЕЛ НА ХРЕН!

Он почувствовал, как щупальца коснулись его, но очень уж нерешительно. Вновь нажал на клапан ингалятора, окатив Глаз струей лекарства от астмы, и почувствовал/услышал мяуканье… теперь жалобно-удивленное.

– Врежьте Оно! – бушевал Эдди. – Это всего лишь гребаный Глаз! Врежьте от души! Слышите меня! Врежь Оно, Билл! Выбейте все дерьмо из этой твари! Господи Иисусе, чего вы, нах, боитесь? Я размазываю Оно по стенке, А У МЕНЯ СЛОМАНА РУКА.

Билл почувствовал, как к нему возвращаются силы. Он выдернул из Глаза руку, с которой капала какая-то гадость, и тут же снова ударил по нему. Сжатым кулаком. Мгновением позже рядом с ним оказался Бен. Врезался в Глаз, буркнул от удивления и отвращения, принялся осыпать его дрожащую желатиновую поверхность градом ударов.

– Отпусти ее! – кричал он. – Ты меня слышишь? Отпусти ее! И вали отсюда! Вали отсюда!

– Всего лишь Глаз! Всего лишь гребаный Глаз! – яростно кричал Эдди. Он опять нажал на клапан ингалятора и почувствовал, что Оно отступает. Щупальца, которые касались его, отвалились. – Ричи! Ричи! Врежь ему! Это всего лишь Глаз!

Ричи поплелся вперед, не веря, что он это делает, приближается к самому жуткому, самому ужасному монстру в мире. Но приближался.

Ударил только раз, слабенько, и соприкосновение его кулака с Глазом – толстым, мокрым и каким-то хрящеватым – привело к тому, что содержимое желудка фонтаном выплеснулось наружу. «Эр-р-р» – последовал звук, и осознание того, что он в прямом смысле блеванул на Глаз, привело к повторной реакции желудка. Ричи нанес только один удар, но, раз уж он создал этого конкретного монстра, вероятно, больше и не требовалось. Щупальца их больше не касались. Они слышали, что Оно отступает… а потом тишину нарушило только свистящее дыхание Эдди и тихий плач Беверли, которая одну руку прижимала к кровоточащему уху.

Билл зажег одну из трех оставшихся спичек, и они увидели свои ошарашенные, потрясенные лица. Левую руку Билла покрывала густая слизь, которая выглядела смесью наполовину застывшего яичного белка и соплей. Кровь тоненьким ручейком медленно стекала по шее Беверли. А на щеке Бена появилась новая царапина. Ричи медленно подтолкнул очки к переносице.

– Мы все в по-орядке? – хрипло спросил Билл.

– А ты, Билл? – поинтересовался Ричи.

– Д-да. – Он повернулся к Эдди и крепко прижал к себе худенького мальчишку. – Ты с-спас мне жи-изнь, чел.

– Оно сожрало твой ботинок. – С губ Беверли сорвался дикий смешок. – Это же ужасно.

– Я куплю тебе новые кеды. – Ричи в темноте стукнул Эдди по спине. – Как ты это сделал, Эдди?

– Выстрелил в него из ингалятора. Притворился, что это кислота. Такой вкус во рту, как если у меня выдается плохой день. Сработало отлично.

– «Я размазываю Оно по стенке, А У МЕНЯ СЛОМАНА РУКА». – Ричи захохотал, как безумный. – Не хило, Эдс. Если на то пошло, классный прикол, вот что я тебе скажу.

– Я терпеть не могу, когда ты называешь меня Эдс.

– Я знаю. – Ричи крепко его обнял. – Но кто-то должен закалять тебя, Эдс. Когда твое беззаботное детство закончится и ты вырастешь, тебе придется на собственном опыте убедиться, что жизнь не всегда такая легкая, малыш!

Тут уж Эдди буквально завизжал от смеха.

– Этот твой самый говенный Голос, Ричи, какой мне только доводилось слышать.

– Держи ингалятор наготове, – предложила Беверли. – Он еще может нам понадобиться.

– Вы нигде не видели Оно? – спросил Майк. – Когда зажигали спичку?

– Оно у-у-ушло, – ответил Билл и тут же мрачно добавил: – Но мы все ближе к Оно. К тому ме-есту, где Оно о-о-обитает. И я ду-умаю, на э-этот раз Оно о-от нас до-осталось.

– Генри все идет за нами, – тихо просипел Стэн. – Я его слышу.

– Тогда пошли, – предложил Бен.

Они так и сделали. Тоннель по-прежнему уходил вниз, и запах – та же неприятная звериная вонь – усиливался. Иногда они слышали Генри, но крики его доносились издалека и не особо их волновали. Все они чувствовали – аналогично ощущениям отстраненности и разобщения с реальностью, которые испытали в доме на Нейболт-стрит, – что пересекли границу этого мира и ступили в некую странную пустоту. Билл понимал (хотя тогда и не сумел бы выразить словами свои впечатления), что они приближаются к черному и опустошенному сердцу Дерри.

Майку казалось, что он буквально слышит биение этого больного, аритмичного сердца. Беверли почувствовала, что какая-то злая сила окружает ее, сжимается вокруг нее, стремится оторвать от остальных, оставить в одиночестве. Занервничав, она раскинула руки, схватилась за руки Билла и Бена. И у нее создалось ощущение, что тянуться ей пришлось слишком далеко, поэтому она взволнованно крикнула: «Возьмитесь за руки! Похоже, нас оттаскивает друг от друга!»

Стэн первым понял, что снова видит. В воздухе возникло слабое, непонятное свечение. Поначалу он различал только руки – одна сжимала руку Бена, вторая – Майка. Потом разглядел пуговицы на заляпанной грязью рубашке Майка и кольцо капитана Миднайта – дешевый подарок из коробки хлопьев, – которое Эдди любил носить на мизинце.

– Вы тоже видите? – спросил Стэн и остановился. Остановились и остальные. Билл огляделся, только сейчас осознав, что вокруг не полная темнота, света не так чтобы много, но он есть, а тоннель, на удивление, сильно расширился, и они находились в помещении с арочным потолком, которое размерами не уступает тоннелю Самнера 148 в Бостоне. «Превосходит», – поправился он, когда осмотрелся со все возрастающим благоговейным трепетом.

Они подняли головы, чтобы разглядеть потолок, который находился в пятидесяти, а то и больше, футах над ними и поддерживался выступающими каменными ребрами. Между ними висели полотнища грязной паутины. Пол вымостили камнем, но его покрывал слой грязи, так что отзвуки их шагов не изменились. От закругляющихся к потолку стен их отделяли футов пятьдесят с каждой стороны.

– Строители, похоже, свихнулись, отгрохав такое. – Ричи нервно рассмеялся.