– Да, но этого не случилось. – Работорговец одарил его вежливой улыбкой. – Если уж на то пошло, я думаю, что даже получил некоторую выгоду от твоих бесчинств среди моих трелейнских конкурентов. Видите ли, господин Рингил, я прежде всего прагматик.

– Да уж.

– А ты, к тому времени, когда караванные слухи достигли моих ушей, уже успел стать для нас весьма ценным приобретением. Ты придал нашей миссии и нашему содружеству форму, какой не смог бы добиться никто другой. Ты нес командование. Люди инстинктивно следовали за тобой, естественным образом воспринимали как главного. В сложившихся обстоятельствах я не видел причин беспокоить госпожу Арчет или других наших спонсоров тем, что я знал, и вызывать свежую рябь на водах, которые мы успокаивали всю зиму.

– Тс-с-с! – Клитрен вскинул сжатый кулак. – Стоять.

Они резко остановились на мостовой, которая начала слегка клониться вниз. По обе стороны улицы вздымались обугленные разрушенные строения, пространство впереди покрывал ковер из осколков стекла и посуды, на брусчатке валялась сорванная вместе с кронштейнами вывеска таверны. В руинах дома справа от них потрескивало пламя, но дождь уже почти погасил пожар. Остальные развалины тлели, источая низко плывущий едкий дым. Повсюду виднелись трупы – беспорядочным образом разбросанные по мостовой, словно тюки с грязным бельем, или лежащие, раскинув конечности и слепо уставившись на дождь, омывающий лицо. По меньшей мере с каждого третьего была сорвана одежда.

Рингил огляделся в поисках признаков угрозы или жизни, увидел несколько дрожащих фигур, сгрудившихся в стенах или нишах. Откуда-то доносился высокий бесконечный вой. Невозможно было сказать, кто из видимых выживших производил этот звук.

– Миленько, – послышался в сумерках громкий голос Клитрена.

Восточная гавань лежала перед ними, и в припадочном мерцании дюжины пожаров на причалах она выглядела совершенно безжизненной.

Несмотря ни на что, в месте встречи они оказались быстрей, чем посланные Ньянаром лодки. Причал Чужеземца пустовал, если не считать разбросанную по его истертой каменной поверхности дюжину трупов заключенных и портовой стражи. Большинство все еще держали в руках оружие, с которым умерли, что в случае освобожденных каторжников означало немногое – обрывки цепей и дубинки из прогнивших досок, выломанных из палубы, среди которых лишь изредка попадались отнятые у кого-то топоры или ножи. Судя по тому, что тела напоминали подушечки для булавок, кто-то запаниковал и приказал лучникам дать несколько залпов по всей пристани, в результате уничтожив столько же стражников, сколько и нападавших.

– Какого хера, где наш транспорт? – желал узнать Клитрен.

Рингил оглядел пылающую гавань в поисках…

– Вон там.

Он указал пальцем направление. Низко в воде, слева от них, что-то двигалось. Два баркаса, гребцы которых, сгорбившись, работали веслами, шли по воде, испещренной маслянистыми горящими пятнами и торчащими обломками мачт сгоревших и затопленных кораблей. Рингил мрачно подумал, что, если учесть ветер, дождь и темноту, задача им поставлена нелегкая.

Клитрен прищурился сквозь дождь.

– Хойранов гнилой хер… две гребаные лодки? И все? Придется попотеть, чтобы разместить в них всех до единого и не опрокинуться, как только выйдем на открытую воду.

Рингил пожал плечами, скрывая схожие опасения.

– Я сказал Кормчему, что нас двадцать два человека. Видимо, Ньянар посчитал, что этого хватит. Может, он и прав.

– Ну да, а еще может быть, что мой хрен – гребаная грот-мачта. – Наемник нахмурился. – Ну, я просто надеюсь, что ты сумеешь удержать на коротком поводке этих кошмарных мерроигай. Потому что сраные лодки очень сильно осядут.

Мысленно Гил сомневался, что сможет заставить мерроигай сделать что-то такое, чего они не захотят. Пожалуй, единственной связующей магией, которую он сумел наложить на этих существ, не считая собственно призыва на помощь, было приказание оставаться в воде – а им, если верить Хьилу, все равно нравилось там находиться. «Мерроигай высокого мнения о тебе», – заверило его Существо-на-Перекрестке, но он понятия не имел, что это значит. И хотя Даковаш утверждал, что послал одну спасти его, когда Гил в юности позволил волнам у берегов Ланатрея унести себя слишком далеко, это было очень давно, и привязанность, очевидно, не распространялась на других, даже если они были под его командованием. «На всякий случай, – дает Хьил бесполезный совет, когда Рингил задает ему вопрос, – держись подальше от воды и скажи всем, кто тебе хоть немного дорог, чтобы делали то же самое».

«М-да».

«Бесполезная гребаная икинри’ска».

– Позволь мне самому побеспокоиться о мерроигай. Позови гребцов, будь любезен. Они нас еще не увидели.

Наемник поднес руку ко рту и издал пронзительный свист, а затем медленно и уверенно взмахнул обеими руками над головой. Со стороны гребцов донеслись слабые крики: они заметили сигнал. Обе лодки изменили курс и устремились прямо на них. Рингил выглянул за край пристани.

– Видишь где-нибудь лестницу?

В конце концов им пришлось довольствоваться веревкой с узлами, которую заметил Клитрен, – она торчала из-под перевернутого рыбацкого ялика дальше по набережной. Они сделали петлю и привязали веревку одним концом к причальной тумбе, остаток спустили к воде, как раз когда гребцы первого баркаса подняли весла над водой и заложили искусный вираж, который позволил лодке мягко удариться о причал. Сержант-морпех Шахн, сидевший на корточках на носу, вытащил из воды конец веревки, закрепил и ловко вскарабкался им навстречу. Отсалютовал, прижав кулак к груди и ухмыляясь.

– Командующий Ньянар передает вам свое почтение, господин. Он просит поспешить.

– Хорошая идея, – сказал Клитрен с явной злобой. – Как же мы сами не додумались?

Рингил бросил на него предостерегающий взгляд.

– Начинайте переправлять раненых на борт. Шахн, ты со мной – хочу установить арьергардный кордон, пока мы будем грузиться.

– Слушаюсь.

Он приказал оставшимся «вечным тронам» и половине морских пехотинцев выстроиться в шеренгу поперек пристани, оставив Шахна командовать ею, в то время как все остальные крепко привязали первый баркас и загрузили его. Раненые вскрикивали, потом стискивали зубы, пока их более-менее осторожно опускали в лодку, и пытались вытерпеть боль. Кто-то издал встревоженный возглас: у морпеха с разрубленным бедром потекла кровь, невзирая на жгут. На борту баркаса воцарилась суета, кто-то лихорадочно пытался затянуть его потуже. Вновь раздался крик, и раненый потерял сознание. Еще несколько морпехов спустились вниз. Махмаль Шанта повернулся к Рингилу прямо перед тем, как настала его очередь; глаза морского инженера были влажными и блестели, отражая полыхающие огни. Он стиснул руку Гила яростной костлявой хваткой старика.

– Мы возвращаемся домой благодаря тебе, Рингил. Я никогда этого не забуду.