– Что теперь? Стучать будем? – спросила Кэт у Блейка.

Из ниоткуда вдруг возник здоровенный громила. В разгар зимы на нем был один комбинезон – даже без футболки. Три шипа его ирокеза были фиолетовыми. А все лицо усеяно пирсингом – нос, губы, брови. В каждое ухо вставлена серьга в виде планеты.

Хотя он и был человеком, казалось, одной рукой может дом поднять.

Кэт попятилась и наткнулась на меня. Человек-Гора глазел на меня так, словно не отказался бы урвать кусочек.

– Чего пялишься? – спросил я.

Громила усмехнулся.

– Мы на вечеринку, – вмешался Блейк. – И все.

Не отрывая от меня глаз, Человек-Гора открыл нам дверь. Внутри гремела музыка.

– Добро пожаловать в «Предвестник». Развлекайтесь.

По-прежнему придерживая Кэт за талию, я вошел в клуб. Дверь за нами захлопнулась.

– Кажется, Дэймон, ты ему понравился, – бросил мне в спину Блейк.

– Заткнись, – бросил я.

Он хохотнул и проскользнул мимо нас в темный и узкий коридор. Мы сделали еще несколько шагов и оказались в помещении клуба.

Я бы в жизни не подумал, что за этими стенами скрывается такое место.

Сверкали красные, синие и белые огни. На танцполе яблоку было негде упасть. В воздузе стояла смесь из стойкого парфюма, крепкого алкоголя и пота. Под потолком висели клетки, а в клетках кто-то сидел. По другую сторону танцпола, возле барной стойки, возвышалась сцена. И везде были люди – и, кстати, не только. Мой радар срабатывал снова и снова. Я чувствовал присутствие других Лаксенов, но вместе с тем ощущал и темную сущность Аэрумов, которая растекалась по моей коже, как масло.

Все это мне не нравилось. Я внимательно осмотрел зал. В клубе было много темных уголков и диванов, на которых творились… странные вещи.

Взглянув на Кэт, я чуть не рассмеялся. Она огромными глазами оглядывалась по сторонам.

– Тебе, похоже, не по себе, Котенок? – сказал я ей на ухо.

– По-моему, тебе бы не мешало глаза подвести, – ответила она.

– Ни за что, – фыркнул я.

Оглушительно стучали барабаны, мы вслед за Блейком шли дальше. Вдруг все – и танцующие, и девушки в клетках – замерли, а затем выбросили в воздух кулаки и принялись в унисон скандировать: «Будь выше боли и правды, сомнений и прочей отравы». Крики становились громче, заглушая все, кроме ударных.

Ну ладно.

Мы вышли в узкий коридор, вырвавшись наконец из этого безумия. Кэт изо всех сил старалась смотреть только вперед и не обращать внимания на прижавшиеся к стенам парочки. Вскоре мы остановились возле двери с табличкой «Только для персонала». Поверх зачеркнутого «для персонала» красовалось «для фриков».

В этом была доля правды.

Блейк хотел было постучать, но дверь сама распахнулась. Мне не видно было, кто стоит по другую сторону, но я чувствовал, что там Лаксен.

– Мы к Люку, – сказал Блейк. Последовала пауза, и у него по шее пошли красные пятна. Просто прекрасно. – Скажи, что здесь Блейк. Он у меня в долгу. – Снова пауза. – Мне плевать, чем он занят, я должен его увидеть.

– Здорово, – пробормотал я. – Друзей у него так и не появилось.

Стоящий за дверью человек что-то сказал, и Блейк взревел:

– Проклятье, он у меня в долгу! Это хорошие ребята. Поверь мне. Никаких жучков нет.

Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем он повернулся к нам и сказал:

– Люк хочет сначала поговорить со мной. Наедине.

Я выпрямился во весь рост.

– Этому не бывать.

– Тогда ничего не выйдет, – огрызнулся Блейк. – Либо делаем, как хочет он, и тебя потом позовут, либо можем отправляться домой ни с чем.

Да, такой расклад меня совсем не устраивал.

Кэт поднялась на цыпочки и прижалась ко мне.

– Давай потанцуем.

Я недоуменно взглянул на нее.

Она прикусила губу и потянула меня за руку.

– Пойдем.

Идея показалась мне сомнительной, но как мне было отказаться от такого соблазна? Кэт, ее губы. В таком соблазнительном наряде.

В таких сексуальных колготках.

Мы снова вернулись на танцпол. Высмотрев свободное пространство среди танцующих пар, Кэт повернулась ко мне лицом. Я с любопытством посмотрел на нее, гадая, неужели мы действительно будем танцевать.

На вечер выпускников это было не похоже.

Закрыв глаза, Кэт потянулась, обвила одной рукой мою шею, а другую положила мне на бедро. Мы оказались близко, очень близко, и я на мгновение замер в предвкушении.

А потом она задвигалась.

На какой-то момент я застыл – уж что-что, а двигаться Кэт умела. У меня даже во рту пересохло, когда она принялась покачивать бедрами. Я обхватил Кэт рукой за талию, а подбородком коснулся ее шеи.

– Знаешь, – сказал я ей на ухо, – пожалуй, мне придется поблагодарить недружелюбного Блейка.

Кэт улыбнулась.

Я крепче прижал ее, когда она подалась вперед одним плавным и чувственным движением.

– Как же мне это нравится!

Да, я был мастер сдержанности.

Лицо Кэт заблестело от пота. Она развернулась спиной ко мне. Я положил руку ей на живот, и мы стали двигаться вместе. Черт, мне даже ничего не нужно было делать – Кэт уверенно вела в танце. Когда она отстранилась от меня, я поймал ее за руку и снова привлек к себе, разворачивая лицом.

Девушка балансировала на цыпочках и раскачивалась вместе со мной. Голый инстинкт и почти первобытное чувство заставили меня наклониться и коснуться губами ее губ. Мое тело испустило электрический импульс, который тут же передался Кэт, и мы растворились в сияющих огнях.

Наши сердца бились в унисон, а тела словно слились с музыкой, повторяя движения друг друга. Когда мои губы стали настойчивее, Кэт приоткрыла рот. Мы не остановились, но ее рука скользнула по моей груди и ниже, а моя спустилась на изгиб ее спины. Наша кожа так и искрила электричеством, и я не мог не вспомнить о тех диванах, которые мы увидели при входе в клуб. Сейчас они бы нам не помешали…

Тут мне на плечо легла тяжелая рука, которая отдернула меня от Кэт. Я резко развернулся и увидел перед собой знакомую физиономию ничтожества. Кэт поймала меня за руку, не дав с размаха вмазать ему по уху.

Блейк улыбнулся и прокричал, пытаясь заглушить орущую музыку:

– Вы, ребята, сексом занимаетесь или танцуете?!

– А ты бы хотел когда-нибудь им заняться?! – рявкнул я. – Я без проблем сделаю так, что ты о нем и думать забудешь.

– Ладно, ладно, – отступил Блейк, поднимая руки. – Не надо так кипятиться.