– Семейное сходство почти не заметно. Должно быть, материнские черты взяли верх.

Мужчина рассмеялся:

– Тебя, Гринуэй, хлебом не корми, дай высказать свое личное мнение. Уж ты-то за мнением в карман не полезешь.

Снова повисла пауза. Наконец женщина промолвила:

– Кстати, он на «Добром пути» приплыл.

– Мади?

– Ага.

– Нет, быть того не может.

– Фрэнсис! Перестань мне противоречить. Он мне сам сказал тем вечером.

– Нет, – настаивал мужчина. – На борту не было никого с таким именем. Я вез всего-то навсего восемь человек; я потом специально проглядел список пассажиров в газете. Эту фамилию я бы запомнил.

– Может, просто внимания не обратил, – предположила женщина. – Ты же знаешь, я терпеть не могу, когда мне противоречат. Давай не будем спорить.

– Как я мог не обратить внимания на фамилию Мади? Это ж все равно что не заметить фамилию Ганновер или… или Плантагенет!

Женщина рассмеялась:

– Я бы не приравнивала Адриана Мади к особам королевской крови!

А-Су расслышал, как заскрипело кресло, как под сместившимся весом прогнулись половицы.

– Я лишь хотел сказать, что узнал бы его. Вот ты разве пропустила бы имя Карвер?

Женщина издала неопределенный горловой звук.

– Он совершенно точно сказал, что прибыл на судне «Добрый путь», – настаивала она. – Я отчетливо это помню. Мы еще обменялись несколькими словами на эту тему.

– Что-то не сходится, – недоумевал мужчина.

– А у тебя есть список пассажиров? Наверняка же найдется экземпляр «Таймс» – от того дня, когда корабль прибыл в гавань. Пошел бы проверил.

– Да, ты права. Подожди минутку, пойду поищу в курительной комнате. Там на секретере лежит целая кипа старых номеров.

Дверь открылась и затворилась снова.

* * *

В соседней комнате зажглась лампа, озарив один из уголков заднего двора приглушенным желтым светом. Карвер находился в курительной комнате гостиницы «Корона» – наконец-то не рядом с Лидией Уэллс. А-Су чуть приподнялся над землей. Он видел сквозь окно, как Карвер, прислонившись спиною к двери, пролистывал стопку газет на секретере. Насколько китаец мог разглядеть, никого больше в комнате не было. В спальне Лидия Уэллс замурлыкала себе под нос игривую песенку.

А-Су поднялся на ноги. Прижимая револьвер Керра к бедру и двигаясь как можно тише в своих старательских сапогах, он обогнул здание сзади и прокрался к черному ходу. Свернул было в переулок – и застыл как вкопанный.

– Бросай оружие.

В дальнем конце переулка, сжимая в руке пистолет с удлиненной рукояткой, стоял начальник тюрьмы Джордж Шепард. Черты его оставалось в тени. А-Су словно окаменел. Он скосил глаза на Шепардов пистолет и вновь перевел взгляд на его лицо.

– Бросай, иначе стреляю, – повторил Шепард. – Брось эту штуку.

А-Су по-прежнему не отозвался ни словом и с места не сдвинулся.

– Встань на колени и положи револьвер на землю, – велел Шепард. – Делай, что говорю, или умрешь. На колени.

А-Су опустился на колени, но револьвера Керра не выпустил. Палец его теснее прильнул к курку.

– Я пристрелю тебя раньше, чем ты успеешь взвести курок и прицелиться, – пригрозил Шепард. – Даже не надейся. Брось оружие.

– Маргарет, – проговорил А-Су.

– Да, – кивнул Шепард. – Она послала мне записку.

А-Су покачал головой: он ушам своим не верил.

– Она мне жена, – коротко пояснил Шепард. – А до меня была замужем за моим братом. Ты ведь помнишь моего брата, я надеюсь. Наверняка помнишь.

– Нет. – Палец А-Су на курке снова напрягся.

– Ты его не помнишь? Или не считаешь нужным помнить?

– Нет, – упрямо повторил А-Су.

– Давай я освежу твою память, – предложил Шепард. – Мой брат умер в салуне «Белая лошадь» в гавани Дарлинг; его убили выстрелом в висок с близкого расстояния. Теперь вспомнил? Джереми Шепард его звали.

– Я помнить.

– Хорошо, – похвалил Шепард. – И я тоже помню.

– Я его не убивать.

– Вижу, ты опять завел старую песню.

– Маргарет, – произнес Су Юншэн, не вставая с колен.

* * *

– Фрэнсис!

– Тише. Помолчи минутку.

– К чему ты прислушиваешься?

– Тише.

– Я ничего не слышу.

– Вот и я тоже. Это хорошо.

– Совсем рядом прозвучало.

– Бедная моя овечка. Ты испугалась?

– Немножко. Я подумала…

– Не бери в голову. Наверняка просто случайность. Кто-то оружие чистил.

– Я тут же навоображала себе этого мерзкого китайца.

– Да ничего он мне не сделает. Он побежит прямиком в «Резиденцию», там-то его и сцапают еще до рассвета.

– Ты ж его так боялся, Фрэнсис.

– Иди сюда.

– Ладно-ладно. Я уже оклемалась. Давай глянем, что ты там нашел.

– Вот. – Зашелестели газетные листы. – Смотри. Маккитчен, Морли, Парриш. Видишь? Всего восемь – и Уолтер Мади нигде не упомянут.

Повисла недолгая тишина – Лидия просматривала газету и сличала дату.

– Убейте, не понимаю, чего ради ему понадобилось лгать на этот счет. Тем более если спустя несколько недель из ниоткуда является его приятель и треплется со мной про страховку. Я, говорит, просто-напросто рассказываю людям про удобные лазейки.

– Выходит, одно из этих имен – фиктивное. Если пассажиров у тебя было действительно восемь и Уолтер Мади в самом деле входил в их число.

– Восемь – все посчитаны. Тем же вечером их доставили на берег лихтером – за шесть-семь часов до того, как судно опрокинулось.

– Значит, он и впрямь плыл под фиктивным именем.

– Но зачем бы?

– Или, может быть, он солгал. Насчет того, что прибыл на «Добром пути».

– Опять-таки, а зачем бы?

По-видимому, Лидия Уэллс и здесь не нашлась с ответом, потому что спустя мгновение спросила:

– Фрэнсис, что думаешь?

– Думаю черкнуть письмо моему старому другу Адриану.

– Да, напиши, – согласилась миссис Уэллс. – Я тоже порасспрашиваю тут и там.

– Но страховое возмещение мы таки выбили. Гаскуан не солгал.

– Давай-ка уже ложиться, – промолвила она, помолчав.

– Тяжелый денек у тебя выдался.

– Не то слово какой тяжелый.